– У меня сложилось впечатление, что ты единственный человек, который дрожит от страха, – холодно сказал Таар. – Люди не боятся леса, потому что у них есть мы: стражи, следящие, ведьмы. И они счастливы, они не знают и не хотят знать твоей цивилизации. Что же касается твоих красивых речей насчет блага, я думаю, ты маскируешь за ними свои завоевательские амбиции. Ты хочешь войти на нашу территорию, как захватчик, прибрать ее к рукам, отнять у людей их веками сложившийся уклад жизни. Никакого блага ни для кого я в этом не вижу.

Ноэн утомленно провел рукой по лбу.

– Ты так же глуп, как и остальные, – констатировал он. – Ладно, мы еще поговорим на эту тему. Я уверен, ты согласишься со мной, как только узнаешь больше. Давай совершим путешествие. Ты увидишь эту страну, увидишь прогресс, поймешь, как живут люди. Сам во всем убедишься.

– Не вижу, как ты сможешь заставить меня это сделать.

– Потом придумаю. А пока давай-ка.

Ноэн взял кружку, которую отставил в самом начале разговора, и сунул под нос стражу.

– Выпей.

Таар уловил знакомый запах снотворных трав и отвернулся.

– Не буду.

– Не валяй дурака, – жестко сказал Ноэн. – У тебя нет выбора. Будешь сопротивляться, позову помощников, они в тебя это силой вольют. Разольешь – не страшно, у меня целый котелок. Давай лучше по-хорошему.

Таар немного поразмыслил. Кружка этого зелья выведет его из строя на несколько часов. Если он окажет сопротивление… окончится тем же, только причиненные побои могут помешать ему действовать потом, после пробуждения. Скорее всего, со временем его шансы вырваться отсюда будут возрастать. Особенно если притвориться, будто он начал находить смысл в речах этого ренегата. Однажды он утратит бдительность, и тогда…

Особенно же обнадеживало то обстоятельство, что Ноэн ни словом не помянул ни ученика стража, ни ящеров. Значит, Кайтен расскажет о том, что здесь творится, и беда не застанет семьи врасплох. Таар вздохнул и начал пить.

***

Незадолго до наступления темноты работы свернули. Увели куда-то за вагончики лошадок, стали готовить еду на нескольких костерках. Показался дым из труб: в бытовках затопили печки. Вскоре после того, как окончательно стемнело, всякое движение в лагере прекратилось. Одна только незадача: на крыльце вагончика, где держали пленного стража, осталось двое охранников.

Кайтен, покусывая губу, мучительно соображал. Что они могут знать о стражах? Да ровным счетом ничего! Охраняют, наверное, просто на всякий случай, а может у них вообще так положено – по ночам дежурить. То, что Таар до сих пор не попытался выбраться, наверняка означает, что он серьезно ранен. Поэтому вряд ли они побоятся отойти с поста, если случится что-то непредвиденное. На этом хрупком логическом построении и зиждился весь план. Правда, одному, без помощников, такое дело не провернуть, но вот объяснить этим помощникам их задачу – та еще проблема.

Кайтен вернулся к тому месту, где спрятал ящеров. Умные звери лежали, как и было велено, тихонько дремали, подобрав под себя ноги и хвосты. Кайтен снял громоздкие меховые варежки, чтобы не мешались, спрятал их в седельную сумку, но взамен надел вязаные перчатки: нельзя было, чтобы пальцы онемели и перестали слушаться в самый ответственный момент. Потом он сосредоточился, нахмурил брови, собрался… и заговорил вслух:

– Так, вы двое, слушайте меня. И не делайте вид, будто по-человечески не понимаете. Вашего хозяина идем спасать. Ясно вам?

Черные бусинки глаз следили за ним очень внимательно. И Кайтен принялся рассказывать свой план. Подробно, обстоятельно, простейшими словами, словно маленьким детям. Он надеялся, что план хотя бы в его голове сложится в цельную картинку, и ящеры сумеют эту картинку воспринять. Он понятия не имел, как именно они понимают передаваемую информацию. На всякий случай он представлял себе по возможности отчетливо лагерь и всю предполагаемую диспозицию. Времени на все это потратил куда больше, чем если бы растолковывал свой замысел другому человеку, но в конце концов ящеры поднялись на ноги. Кажется, они все поняли.

– Давайте, – Кайтен хлопнул по холке Кидиан. – Прямо сейчас. Да подальше обойдите!

Ящеры затрусили наискосок, обходя домики по широкой дуге, а Кайтен бросился прямо. Когда стала видна стена вагончика, он лег и пополз, подобравшись таким способом на минимальное расстояние. Еще немного, и его заметят охранники, сидящие на крыльце. Кайтен замер и почти перестал дышать, прислушиваясь к ночной тишине.

Наконец послышался хруст веток и громкая возня. Доносилась она с другой стороны просеки, от дальнего домика. Охранники насторожились. Когда же они услышали грозное порыкивание Гаонока и испуганное ржание лошадок, лица их вытянулись.

– Это зверь, – сказал один из них. – Хищник какой-то.

– Еще в конюшню заберется, лошадей попортит, – озабоченно заметил другой. – Сходи, пугни его.

– Ты спятил? – возмутился первый. – Там какая-то огромная зверюга, а ты говоришь, сходи?! Я не пойду один!

– Ладно, черт с тобой, пошли вместе. Быстрее только, а то начальство голову оторвет.

Оба охранника подхватились и стремительно скрылись в темноте. Кайтену не верилось, что все получится так просто. Он уже прикидывал, который из охранников останется, и справится ли он с ним, и сколько это займет времени, а тут такая удача. Не спеши радоваться, сказал себе Кайтен, выпрыгивая из сугроба и огромными скачками бросаясь к вагончику. Дверь наверняка на замке. Не тут-то было. На двери не оказалось даже крючка или щеколды.

Внутри темнота, хоть глаз выколи. Снаружи тощий умирающий месяц давал хоть немного света, сюда же его лучи вообще не достигали. Почти безлунная ночь была кстати для скрытной операции, но вот сейчас куда более кстати пришлась бы хоть крохотная искорка света. Кайтен, осторожно передвигая сначала одну ногу, потом другую, сделал пару шагов вперед и на что-то наткнулся. Быстро присел, повел руками. Пальцы нащупали мех. Это он! Кайтен похлопал по куртке, нашел плечо Таара и слегка встряхнул. Никакой реакции. Неужели все-таки мертвый, холодея, подумал он.

Времени на размышления не оставалось. Охранники уже добежали до того конца просеки и наверняка обнаружили ящеров. Могут поднять стрельбу, и тогда никому из них отсюда не уйти. Кайтен подхватил неподвижное тело, взвалил на плечо и метнулся наружу, спрыгнул в снег и помчался со всей скоростью, на которую был способен.

Едва скрывшись за кустами, он попытался мысленно сообщить ящерам, что пора уносить ноги. Не понял, получилось или нет, поэтому дополнительно засвистел. Этот сигнал они должны понять, о нем договаривались. И точно: вскоре послышался топот тяжелых лап. Кайтен остановился и обернулся, внутренне сжимаясь, но это действительно оказались ящеры, а не люди. Гаонок без всякой команды подбежал к нему, Кайтен перекинул через спину ящера свою ношу, следом вскочил сам, и звери двинулись дальше тряской рысцой. Им было тяжело двигаться ночью, слишком холодно, и Кайтен это прекрасно понимал. Он со всей возможной отчетливостью попытался представить их лесное убежище, шалашик, уютный костер возле него. Ящеры умны, отлично знают лес, они наверняка помнят, где ближайшая стоянка. Сообразив вдруг, с кем он имеет дело, Кайтен представил и лежанку из пухлого лапника. Гаонок одобрительно заворчал и прибавил ходу.

Погони не было. Ящеры бежали шумно, но за их фырканьем и топотом все равно можно было бы различить голоса людей и стук лошадиных копыт. Но никаких звуков не доносилось сзади. Может, они не сочли пленника сколь-нибудь ценным, чтобы гоняться за ним, а возможно, просто побоялись бежать ночью в этот жуткий лес. Пора было заняться спасенным стражем.

Ан-Таар по-прежнему не подавал признаков жизни. Его руки были скручены за спиной, пальцы стали совсем ледяными. Это не дело: так он, чего доброго, отморозит их. Нужно было останавливаться. Кайтен вслух велел Гаоноку притормозить, а сам нащупал в седельной сумке нож. Перерезать веревки сумел только после того, как ящер остановился: его спина так ходила ходуном, что Кайтен боялся отрезать вместе с веревками чьи-нибудь пальцы. Потом он спешился, подхватил своего учителя и стащил вниз. Накинул на голову капюшон, уложил на снег. Прижался ухом к груди. Да нет, дышит! Живой. Но неужели его так сильно треснули по голове? Может, потом еще били? Ладно, это после, сперва следует отогреть.