– Нет, – пожаловалась я. – Зато объявились похитители. Они требуют послезавтра сто тысяч долларов или грозятся убить Сергея.

Тут я против воли шмыгнула носом.

– Понятно, – отозвался Миша. – А подробней по теме?

– Сказали, чтобы я друзьям позвонила, а они бы переслали требуемую сумму завтрашним поездом сюда. Тогда похитители со мной снова свяжутся. Миша, это серьёзно? – спросила я.

– Вполне. Отморозков сейчас хватает. Ладно, мне надо подумать, я перезвоню через полчаса. Не отключайтесь.

И потянулись долгие минуты ожидания. Я не сомневалась, что Миша мне поможет. Только вот как? Почему-то мне представлялось, что он заявится сюда лично. Возьмёт человек десять с собой, перетряхнёт весь этот городок, но в тот же день отыщет моего бедного Серёжку.

Ровно через тридцать минут я вновь услышала Черкасова:

– Значит так, Валерия Михайловна! Ни о чем не беспокойтесь! Отдыхайте! Скоро к вам приедет Эдуардыч! Он привезёт деньги, и всё будет хорошо! Если начнутся изменения в программе – звоните.

– Миша! – воскликнула я, но он уже отключился.

Вот значит как! Конечно, это здорово! Но я не успела задать совсем не риторический вопрос – а как я буду отдавать эти безумные деньги? Разумеется, я помню, как Миша неоднократно заявлял, что он мой друг. Но у любой дружбы есть финансовые пределы.

Неужели он просто так выложит из своего кармана сто тысяч долларов? Нет, наверное, я просто чего-то не понимаю. Впрочем, в моем положении остаётся только ждать. Вот приедет Константин Эдуардович Красовский, он мне всё и объяснит.

Остаток вечера прошел в следующем режиме. Минут десять я пыталась читать, потом сбивалась на путаные размышления, никак не прояснявшие картину. Тогда я прибегала к алкогольному допингу, чтобы кровь быстрее поступала в мозг и снова принималась за чтение. Сбой в программе произошёл, когда я обнаружила, что в бутылке не осталось ни капли…

…В это утро я на себе испытала присловье: «пусть меня пристрелят, но я не встану». Тело болело так, словно я вчера весь день работала грушей в боксёрском зале. Голова же просто раскалывалась изнутри, грозя разлететься на кусочки каждую секунду.

И никто! И никто не спешил мне на помощь! Лишь полчаса контрастного душа, вкупе с кетоналом, помогли мне слегка прийти в себя. Но только слегка. Шатаясь как сомнамбула, постанывая при каждом движении, и проклиная всё подряд, наконец, добралась до кухни.

Соорудив себе яичницу, я жадно проглотила ее прямо со сковородки и отправилась обратно в постель. И пусть весь мир провалится в тартарары, я буду спать.

Второе пробуждение прошло более благополучно. С телом никаких улучшений не предвиделось, зато голова пошла на поправку. Нормальные люди сейчас обедают, но я к таковым себя не относила, и потому принялась за приведение себя в порядок.

Боже мой, когда я взглянула на себя в зеркало, то обнаружила, что вся в синяках. Сплошь! Как хорошо, что сейчас зима, а не лето. Из-за таких иссиня-чёрных гематом, «украсивших» мою сверхчувствительную кожу, три недели ходить в закрытой одежде бы пришлось. Да уж, недёшево дались мне вчерашние полёты. Хорошо хоть с лицом все нормально, если не считать лёгкой помятости.

На сегодняшний день у меня имелась альтернатива. Просидеть безвылазно дома, терзая себя всякими бесплодными мыслями, или же выйти в люди. И я решила, что необходимо отвлечься во что бы то ни стало.

Использовав весь тюбик анестезирующей мази, я добилась некоторого облегчения. Конечно, в тех местах, до которых могла дотянуться. Затем занялась макияжем, и где-то через час никто бы не заподозрил меня во вчерашнем предосудительном поведении.

Я облачилась в высохший костюм и отправилась на гору, поскольку днём в этом местечке пойти было больше некуда.

В пункте проката, пока Иван ходил за моими лыжами, я случайно наткнулась взглядом на объявление о расценках, где в частности прочитала, что можно воспользоваться услугами инструктора. Особенно меня поразило, что эти инструктора берут столько же, сколько и я за свой сеанс. Не удивительно, что все считают горнолыжный спорт дорогим развлечением. Хм, а может и мне воспользоваться их услугами? Хотя бы один раз.

И я обратилась к Ивану:

– А как мне договориться с инструктором?

– Зачем? – не понял тот.

– Ну, взять урок, отточить движения, – пояснила я.

– А! Вы могулом хотите заняться? – догадался Иван.

– А что это? – проявила я полную неосведомлённость.

– Постойте. Вы ведь вчера ходили на Южный склон! Вы говорили, что катаетесь всю жизнь. И если вы не хотите научиться фристайлу, то зачем вам инструктор?

– На самом деле я не очень умею кататься на горных лыжах, – сказала я, отведя взор.

Мне это признание далось очень трудно. И я его сделала только потому, что рядом никого не было. Иван ошарашенно на меня смотрел, а потом стал медленно открывать рот:

– А! Так вы и есть, та, которая вчера… Кхм… Мне рассказывали, но я не подумал на вас.

Тут он сдержал улыбку, уже начинавшую проявляться на его лице и добавил:

– Если вы подождёте, то я позову сменщика, и минут через пять мы с вами пойдём на учебный склон. Согласны?

– А вы тоже инструктор? – уточнила я.

– Разумеется, – улыбнулся он. – А заодно и мастер по ремонту инвентаря.

Я переобулась и, подхватив лыжи, вышла на свежий воздух. Неподалёку имелась очищенная кем-то от снега скамейка, и я не преминула ею воспользоваться. И только сейчас я заметила, что погода изменилась к лучшему. Знать, не зря я сюда приехала (если не брать в расчёт похищение Верницкого).

Небо над Хибинами давно расчистилось, оказавшись ярко-ярко-синим. Самым, что ни на есть, весенним. А как пригревает солнце! Его лучи я ощутила даже через куртку. И уже заплакали сосульки, свисавшие с крыши административного домика. А выпавший за ночь свежий пушистый снег искрился так, что больно было глазам. Я воспользовалась очками и откинулась на скамейке, наблюдая все это великолепие.

Только сейчас я сумела оценить истинную красоту гор. В чётких очертаниях, на контрасте с небом и солнцем, они создавали особое праздничное настроение, о котором я и не подозревала прежде. Теперь мне стала понятной строчка Высоцкого, что «лучше гор могут быть только горы». Их не описать. Их нужно видеть собственными глазами.

Тут появился Иван и повёл меня на учебный склон. Первое время он мне показывал, как нужно стоять на лыжах, тормозить, а главное поворачивать. Я послушно повторяла движения, вслушиваясь в каждое его слово:

– Давить надо голенью! Чем сильнее давите, тем лучше поворот. И не бойтесь, ничего не сломаете! Вот так! Теперь постоим немножко. Пяточку оторвите, оторвите пяточку! Вот так! Ну, а теперь, двинулись на склон.

И мы пошли к самому маленькому подъёмнику. Здесь бугели были рассчитаны на одного человека. Так что я даже почти не боялась. Инструктор отцепился, доехав лишь до половины подъёма. Пришлось и мне повторить этот манёвр, но я не была к нему морально готова и потому упала. Иван терпеливо подождал, пока я приведу себя в порядок и повторив, что и как надо делать, поехал вниз. Я глубоко вздохнула и заскользила за ним.

Получилось! У меня получилось! Было очень страшно, но я сделала четыре поворота и не упала! У меня получилось! Я была так горда собой, будто экзамен сдала.

– Вот видите! Главное, спокойствие. Тихонечко съехали, отдохнули, а теперь сами попробуйте… – предложил Иван.

Так началось моё учение. Я падала ещё много раз, но с каждым спуском во мне прибавлялось уверенности. Час прошел незаметно.

– Ну вот, – подытожил занятие инструктор. – Теперь можете и сами потренироваться.

Я так и поступила. И накаталась до одурения…

Принимая от меня лыжи на хранение, Иван, хитро прищурившись, поинтересовался:

– Ну, как? А сегодня получили удовольствие?

– Да! – искренне ответила я и, улыбнувшись в ответ, от души поблагодарила за урок.