С каждой минутой внутреннего самобичевания, я становилась сама себе все противней и противней. Однако, видимо у некоторых посетителей кафе были другие мнения о моей наружности. Потому что вскоре ко мне подсел довольно интеллигентный молодой парень:

– Мадам, вы чем-то расстроены? Может, я могу чем помочь?

Вынести подобное обращение, да в теперешнем состоянии, оказалось выше оставшихся у меня сил, поэтому я ответила просто и без выкрутасов:

– Отвали! Геронтофил! Ты бы меня ещё матерью назвал! Ищи себе другой… объект!

И мило улыбнулась ему при этом.

Соискатель на толику моего внимания живо ретировался, а я заказала себе второй бокал томатного сока. Но спокойно попить мне не дали. На этот раз за мой столик бесцеремонно плюхнулись сразу двое, поставив перед собой тарелки с едой. Я подняла глаза и обнаружила, что это Стас и Влад. Они были одеты в горнолыжные костюмы и, судя по всему, только что заявились на базу.

– Здрасьте, здрасьте! – весело зачастил Влад. – Давненько не виделись! А где Серж?

– Нету, – я развела руками. – Отсутствует!

– А! На склоне? А вы уже накатались? – проявил смекалку Стас.

– Ага, – туманно ответила я.

– Ну и как? – спросил Влад и сам же себе ответил. – Ведь зашибись! Мы каждый раз, как приезжаем сюда, так в первый день катаемся до одурения. Вы тоже, сразу видно оторвались по полной программе. Да? А вот нас дела задержали.

Я только грустно вздохнула. Это не осталось незамеченным.

– Это что за вздохи? Проблемы какие-то? – проявил участие Стас.

Нельзя сказать, что они мне были очень симпатичны – эти ребята. Они провинились передо мной хотя бы в том, что напоили Верницкого. С другой стороны, они не вливали в него водку силком. К тому же я сейчас в чужом краю одна как перст, и единственными моими знакомыми являлись они.

В общем, я вдруг взяла, да и вывалила на них все случившееся с Верницким. И что сейчас совершенно не знаю как быть. Они слушали молча, и лишь под конец моего монолога Влад негромко присвистнул:

– Дела! Блин, тут не знаешь, что и посоветовать! Мне кажется, вам надо дождаться второго звонка и суметь поговорить с мужем. Тем более, что он пообещал вам перезвонить. А уж тогда решать, что делать.

– Правильно! – поддержал приятеля Стас. – Жаль, что мы не в Питере! Там бы мы смогли вам хоть чем-нибудь помочь. А здесь?

– Да я не прошу помощи! – вслух пожаловалась я. – Мне бы понять, что делать! Ладно, спасибо вам, что выслушали. Пойду я!

Я встала из-за стола. Приятели переглянулись, и Стас спросил:

– Может вас проводить?

– Чего не надо, того не надо, – решительно отказалась я. – Ходить сама пока могу!

– Удачи! – пожелали они мне вдогонку. – Может, увидимся!

И я отправилась домой (в смысле, в арендованную квартиру). Чёрт! Никогда я так остро не ощущала своё одиночество, как нынче в этом заснеженном городке. Я шла одна, и не за кого было держаться, не с кем пошутить, обсуждая мои падения. Да и в доме меня никто не ждал. Там было пусто и уныло, как в животе у крокодила.

Интересно, чем занимается сейчас Верницкий. И позвонит он мне или нет?

Я свернула в сторону магазина и купила себе все необходимое, в том числе и бутылку марочного вина, потому что предчувствовала, что второй раз сегодня я на улицу уже не выйду. И, действительно, едва раздевшись в квартире и развесив сушиться одежду, я поняла, как устало все моё тело! Я рухнула на кровать и пролежала без движения с час.

За это время за окном окончательно стемнело. Наконец, я пришла в себя и со стоном и кряхтеньем пошла сварить хоть макарон. И уже кинув в кипяток всю пачку поняла, что зря так поторопилась. Вполне возможно, что какое-то время мне придётся есть их одной. И что мне делать с такой прорвой мучных изделий? Но было поздно, и я оставила все как есть.

Чтобы не так сильно давило ощущение одиночества, я включила телевизор в комнате, а сама устроилась на кухне с книжкой в руках. Против воли, я ушла в чтение с головой и не сразу услышала, как тренькает в коридоре телефон. В одно мгновенье я долетела до него и схватила трубку:

– Алло?

Это оказался Верницкий:

– Привет! Это я! Если все пойдёт хорошо, то дня через четыре мы увидимся! Будь паинькой! Не предпринимай самостоятельных шагов! Катайся на лыжах и всё такое! Жди! Надо будет, с тобой свяжутся. Ну все, пока!

И в трубке послышались сигналы отбоя. И как прикажете это понимать? Я не успела задать ни одного вопроса. Нет, ну это просто наглость неприкрытая. И ведь мог как-нибудь намекнуть хотя бы, что все это значит! Где он? Что с ним? Судя по весёлому голосу, чувствует себя неплохо, уверенно. И по некоторым ноткам я поняла, что он вполне доволен происходящим.

Неужели он решил где-то отсидеться втайне от меня? Но зачем? Я совершенно не представляла цели. Поиздеваться надо мной? Интересно, какую байку он придумал для своего оправдания? И срок предсказал, значит, он точно владеет ситуацией. Но какой гад! Ведь четыре дня пройдёт, и наш отпуск закончится! А я значит, все это время должна сидеть здесь одна, по его милости? Ну, нет! И мне захотелось страшно отомстить этому шутнику.

Вот возьму и уеду обратно в Питер. Пускай здесь делает что хочет! Фрукт какой! Я с ним шестнадцать лет прожила, подумать страшно, а оказывается, совсем его не знала! Комбинатор хренов! Ну, я ему покажу! И во мне окончательно созрело решение вернуться домой.

Пропади пропадом этот Верницкий вместе со своими горами и лыжами!

Предстоящий длинный, унылый, тоскливый вечер я могла скрасить только книгой и телевизором! Ну и отпуск! Ничего, завтра с утра соберусь, и на вокзал! Разрушительному воздействию депрессии, пытавшейся завоевать мою душу всякими пессимистическими мыслями, я противопоставила солнечный напиток из Грузии в сочетании с сыром и конфетами.

И успешно. По крайней мере, к десяти часам вечера, мой внутренний мир был безмятежен и тих как лесное озеро в безветренную погоду. И даже телефонный звонок не изменил моего состояния.

– Я вас слушаю, – отрешённо проговорила я в трубку, размышляя, кто бы это мог быть.

– Это хорошо. Слушай внимательно. Если хочешь увидеть своего мужа в целости и сохранности, то тебе придётся раскошелиться, – послышался в трубке искажённый металлический голос. – В противном случае ты станешь вдовой. Разговариваем дальше?

– Да, да, – я в миг протрезвела. – Дайте мне поговорить с мужем.

– Нет, ты сегодня уже говорила с ним. Хватит. У тебя два дня времени, чтобы собрать сто тысяч долларов.

– Но у меня нет таких денег! – закричала я. – Откуда я их возьму, вы что, с ума сошли?

– Нам не важно, откуда. Главное, что если их не будет, то ты вдова…

– И потом, два дня – это нереально, – впадая в панику, запсиховала я. – Подождите, давайте поговорим. Дайте побольше времени!

– Нет. Звони своим друзьям в Питер. Пусть они соберут требуемую сумму и вышлют завтрашним поездом. Таким образом, послезавтра деньги будут здесь. И мы с тобой свяжемся. А пока отдыхай. Наслаждайся горами!

И вымогатель положил трубку. А я опустилась на диван и, сжав виски, закачалась в тоске. Вот и началось. Значит, всё-таки похищение. Сначала они следили за мной, как я себя поведу, выжидали, и лишь потом решили действовать. А может это своеобразный психологический подход? Ведь если они меня знают, то им должно быть известно, что я психолог. И поэтому они решили поиграть со мной в кошки-мышки.

Так. Что делать? В милицию обращаться? Тут я вспомнила ночной разговор и поняла, что это бесполезно. Да и потом вряд ли у них есть специалисты по похищениям. Пока разберутся что к чему, будет слишком поздно. А если ошибок наделают… Нет. Милиция отпадает.

Господи, ну где же денег столько взять? Эх! Тут я поняла, что как ни крути, а придётся звонить Мише. Я включила мобильник и вызвала абонента, ёмко обозначенного – «Циклоп».

Он откликнулся тут же, словно держал трубку наготове:

– Валерия Михайловна! Вы почему отключили трубку? Я уже начал беспокоиться! Вы не обижайтесь за утренний базар… Короче, виноват. Как там ваш муж, объявился?