– Надо хитростью выманить его из каюты.

– Наоборот, лучше задержать его там, – возразил Хозизен. – Каюта не площадь и не поле битвы, чтобы свободно размахивать шпагой.

– Положим, – ответил Райэч, – но так до него трудно добраться.

– Пустяки, – сказал Хозизен, – мы вовлечем его в разговор, а потом незаметно подойдем к нему по одному с каждой стороны и схватим за руки. Другой вариант: мы вбежим в обе двери и скрутим его, не дав ему опомниться.

Меня охватили одновременно страх и гнев: я в очередной раз убедился, какими вероломными, жадными и жестокими были капитан «Конвента» и его помощники. Я хотел убежать, но вдруг осмелел.

– Капитан, – обратился я, – этот господин просит выпить, а в бутылке ничего нет. Дайте мне, пожалуйста, ключ.

Все трое вздрогнули и повернулись ко мне.

– Боже! – закричал Райэч, хлопнув себя по лбу. – Так вот способ достать оружие! Эй, Дэвид, ты ведь знаешь, где лежат пистолеты?

– Конечно, – оживился Хозизен, – Дэвид знает! Дэвид – хороший малый. Понимаешь, Дэвид, этот дикий хайлендер[14] опасен для нашего судна, не говоря уж о том, что он отъявленный враг короля Георга, да хранит Бог Его Величество!

– Ну да, – промямлил я, пропуская лживую лесть мимо ушей и делая вид, что ничему не удивляюсь.

– Слушай, Дэвид, – горячо заговорил капитан, – все наше кремневое оружие, крупно- и мелкокалиберное, находится в каюте под носом у этого типа, там же и порох. Если я, мистер Шон или мистер Райэч пойдем за ним, у хайлендера сразу возникнут подозрения. Но такой мальчуган, как ты, Дэвид, способен незаметно стащить рог пороху и пару пистолетов. Если ты окажешь нам такую услугу, я вспомню ее, когда тебе понадобится надежный покровитель, а это случится, едва мы бросим якорь в Каролине. – Тут мистер Райэч что-то шепнул капитану. – Совершенно верно, сэр, – согласился тот и, повернувшись ко мне, продолжил: – На том человеке, Дэвид, пояс, набитый золотом, и вот тебе мое честное слово: при успехе нашего дела на твою долю тоже перепадет кое-что.

Хотя меня переполняло возмущение, я пробормотал капитану, что исполню его приказание. Он дал мне ключ от шкафа со спиртным, и я направился к каюте. Я попал в безвыходное положение. Меня загнали в угол бандиты: они выкрали меня с родины, убили бедного Рэнсома… Неужели мне суждено стать соучастником нового преступления?! Посмотрим с другой стороны, если я, допустим, перейду на сторону якобита: каким образом мужчина, даже наделенный силой и храбростью льва, вдвоем с мальчиком смогут противостоять всему экипажу корабля? Бессмыслица.

Рассуждая так и не придя ни к какому решению, я вошел в каюту и увидел того человека: он сидел за столом под лампой и ел. Я тотчас понял, что нужно делать. До сих пор не знаю, почему я так поступил, но, движимый какой-то непонятной силой, я приблизился и положил руку на плечо незнакомца.

– Вы не боитесь смерти? – спросил я. – Он вскочил, и во взгляде его я прочитал вопрос. – Да, – воскликнул я, – они здесь все преступники! Все судно полно бандитов! Они уже убили мальчика, а теперь хотят убить вас.

– Ну-ну, – сделал он движение, как бы отстраняясь, – я пока не в их руках. – Затем с любопытством взглянул на меня: – Ты на моей стороне?

– Да, – ответил я. – Я не вор и не убийца. Я готов помогать вам.

– Хорошо. Как тебя зовут?

– Дэвид Бэлфур. – Тут я подумал, что человеку в такой дорогой одежде должны нравиться знатные господа, и прибавил: – Из Шооса.

Он поверил мне – хайлендеры привыкли видеть аристократов в нищете, но то ли у него не имелось собственных владений, то ли по другой причине ему не понравились мои слова.

– Моя фамилия Стюарт, – произнес он, приосанившись, – Алан Брек. С меня достаточно моего королевского имени, хоть я и не прицепляю к нему название какой-нибудь вотчины.

Поставив меня на место, словно в данной ситуации это было самое важное, он принялся осматривать каюту. Крепко сооруженная, она вполне могла противостоять ударам волн и имела иллюминатор, верхний люк и два дверных проема, в каждый из которых свободно проходил один человек. Двери обычно держали отворенными, но при надобности плотно закрывали заслонами из толстых дубовых досок, снабженных крючками. Один заслон я сразу задвинул и укрепил запором, но когда попытался подойти к другому, Алан остановил меня.

– Дэвид, – обратился он, – не могу припомнить название твоего поместья, потому осмелюсь называть тебя просто по имени. Не надо ничего заслонять. Открытая дверь – лучшая защита.

– Лучше бы закрыть ее, – возразил я с опаской.

– Нет, Дэвид, – заявил он. – Пока дверь открыта и я стою к ней лицом, я вижу своих врагов перед собой, как и положено.

На козлах лежали пистолеты и несколько кортиков. Алан стал их рассматривать и выбрал один кортик, при этом качая головой и говоря, что никогда еще не видел такого плохого оружия. Затем он велел мне сесть к столу, дал рог с порохом, мешок с пулями и велел зарядить все пистолеты.

– Такая работа более достойна джентльмена высокого происхождения, – заметил он, – чем мыть посуду и подавать выпивку шайке матросов, перемазанных дегтем. – Он встал посреди каюты лицом к двери, вытащил шпагу и замахнулся ею, как бы оценивая пространство, на котором ему предстояло биться. – Мало места, – посетовал он. – Жаль, но придется действовать одним острием. Я не смогу проявить всех своих способностей, а я очень силен в верхней обороне. Продолжай заряжать пистолеты и наблюдай за мной.

Я кивнул в знак согласия. Руки у меня дрожали, я с трудом дышал, во рту пересохло, в глазах потемнело. Как только я представлял, какая масса людей вскоре набросится на нас, сердце мое замирало, а в голове засела только одна мысль – о море, омывавшем борта нашего брига, о море, в которое еще до утра сбросят мое мертвое тело.

– Сколько у нас противников? – спросил Алан.

Я стал считать, но от страха никак не мог справиться с простейшей задачей.

– Пятнадцать, – наконец сказал я, потирая лоб.

Алан присвистнул:

– Ого! Что поделать, условия выбирать не приходится, их диктует жизнь. Слушай внимательно. Мое дело – оборонять дверь, откуда я жду главного нападения. Ты в этом не участвуешь. Смотри не стреляй в эту сторону, пока я не упаду: мне лучше иметь десять врагов впереди, чем одного такого «друга» с пистолетом, как ты, сзади.

– Я и вправду плохой стрелок, – вздохнул я глубоко.

– Спасибо за откровенность, – усмехнулся он. – Немногие решились бы признаться в этом.

– Сэр, – перебил я, – позади вас дверь, которую они могут взломать и ворваться.

– Вот именно. – Он многозначительно поднял палец. – Как раз это и входит в твои обязанности. Зарядишь пистолеты – залезай на ближнюю к иллюминатору койку и, едва враги попытаются атаковать дверь, стреляй, понял? Возьми себя в руки, Дэвид, и будь хоть немного солдатом. Что тебе еще надо охранять? Отвечай!

– Люк, – сказал я. – Но, мистер Стюарт, у меня ведь нет глаз на затылке, чтобы охранять дверь и люк одновременно: когда я нахожусь лицом к двери, люк у меня за спиной.

– Правильно рассуждаешь, – ответил Алан, – а ушей у тебя разве нет?

– Точно! – воскликнул я. – Я же услышу, если разобьют стекло!

– Ты не лишен здравого смысла, – иронично заметил Алан.

Хрупкий мир вскоре закончился. На палубе долго ждали моего возвращения, пока терпение у моих начальников не лопнуло. Не успел Алан договорить фразу, как в проеме двери появился капитан.

– Ни с места! – закричал Стюарт и направил на Хозизена шпагу, тот остановился, но не дрогнул и не отступил ни на шаг.

– Обнаженная шпага? – нахмурился он. – Такова плата за гостеприимство?

– Вы знаете, кто я? – спросил Алан. – Потомок королевского рода и ношу имя королей. На моем фамильном гербе – дуб. Видите мою шпагу? Она отрубила головы большему числу вигов, чем у вас пальцев на руках и ногах. Зовите свой сброд на помощь, сэр, и нападайте! Чем раньше начнется стычка, тем скорее вы почувствуете эту сталь в своих внутренностях.