Вот уже девочка сидит за партой, а грядущий вечер и странный кот все не выходят у нее из головы… После школы она пулей летит домой, обедает, делает уроки, смотрит свой любимый сериал про умную-преумную собаку, которая работает в полиции и порой в одиночку спасает всех полицейских («мне бы такую!» – восхищенно мечтает девочка). Ужин, потом папа с бабушкой заступают на «вахту» у телевизора, а Аня незаметно готовится к уходу, и когда все уже совсем готово, запирает дверь своей комнаты. Неслышно щелкают шпингалеты окна: она готова выглянуть, когда будет нужно, и вот уже сидит, болтая ногой, на подоконнике, ожидая своего героя, и совершенно не боясь простудиться.

Что же будет? Три минуты. Две. Одна. Аню все никак не хотел оставлять страх того, что кот был чем-то вроде призрака, морока, и она никогда уже его не увидит. Но она ошибалась: ровно в назначенное время с улицы раздалось тихое мяуканье. Аня так обрадовалась, что чуть не свалилась с подоконника. Она выглянула в окно и … никого не увидела. Улица снова была пустым-пуста, а сверху моросил, затекая мелкими каплями за шиворот, неприятный холодный дождь.

– Миледи Анна, я здесь, – послышался знакомый голос откуда-то справа. Девочка повернула голову и ахнула: чудной кот стоял на соседском балконе, в двух шагах от нее.

– Здравствуйте, Ромиал! Как вы туда попали? Я думала, вы… вы будете внизу! – Чуть не закричала она от неожиданности, но вовремя прикрыла рот рукой.

– Дорогая спасительница нашей Страны, вы забываете, что я кот, а коты обожают лазить по пожарным лестницам и крышам. – Он довольно улыбнулся. – И к тому же я не просто кот. Если помните, я рассказывал вам о своем друге-чародее, он кое-чему в свое время научил меня. Так вот, если вы позволите, сейчас я доставлю вас на крышу, а оттуда, ни минуты ни медля, мы проберемся моей излюбленной (и короткой!) дорогой в Заречье. Как я и обещал, нас никто не увидит. Вот вам волшебный кулон, держите, – и кот перебросил Ане на подоконник красивую подвеску на длинной тонкой золотой цепочке. Подвеска светилась нежно-зеленым светом, и пока девочка надевала ее, кот предупредил:

– Есть только одно условие. Чары кулона будут действовать, пока вы верите в собственные силы. Хоть немного, – снова улыбнулся он своей обаятельнейшей улыбкой. Аня давно отметила про себя, что этот кот, хоть он и кот, выглядит необыкновенно красивым – даже по человеческим меркам. Девочка, хоть и не совсем доверяла кулону, мгновенно взяла себя в руки: выглядеть трусихой да ещё и в глазах кота? Ещё чего!

– Я готова, – сказала она с полной уверенностью.

– Что ж. – Поклонился Ромиал, – тогда попрошу вашу руку. Давайте-давайте. Просто протяните ее сюда.

Хотя рука Ани явно не доставала до балкона соседей, случилось что-то совершенно непостижимое: Ромиал быстро протянул ей навстречу свою лапу, схватил девочку за пальцы, слегка дернул, и она, вылетев из окна и поднявшись вверх, медленно и плавно опустилась на балкон рядом с ним. Словно это была вовсе и не она, Аня Литвинова, девочка двенадцати лет, а почти невесомый воздушный шарик!

Аня оглянулась назад, опасаясь, что ветер сдует записку со стола и никто ее не найдет, но кот произнес какое-то слово (вероятно, на своем кошачьем языке, потому что она не поняла его значения) и створки окна сами собой захлопнулись (Аня даже услышала как защелкнулись на рамах шпингалеты).

Обернувшись к коту, она обнаружила, что они стоят совершенно вплотную друг к дружке. Ромиал был выше девочки и теперь уже она смотрела на него снизу вверх (не то, что вчера, когда он стоял под ее окнами), и во всем его облике было что-то такое, несказанно близкое и знакомое. Аня могла бы поклясться что знает его тысячу лет, может быть, знала ещё до рождения. «Наверно, так всегда бывает, когда ты есть каком-то предсказании, – подумалось девочке, – Ведь в таком случае все предопределено заранее». Ей вдруг захотелось прижаться к коту, погладить теплую темную шерсть и завести какой-нибудь пустячный разговор, но она решила, что для приличной девушки это уж слишком непозволительные вольности. Да и вообще – кто сказал ей, что все это – не какая-то оптическая иллюзия с целью ее надуть, или ещё непонятно чего («Будь осторожна, в городе мошенников в последнее время развелось!», – то и дело предостерегала ее мать), а поэтому Аня, постаравшись принять наиболее безразличный вид, отрешенно произнесла:

– Что ж, пути назад теперь нет. Ведите меня в свою страну, Ромиал. Как, вы говорите, это делается?

– С радостью, прекрасная миледи. Слушайте внимательно: что бы ни случилось, не отпускайте мою руку и просто двигайтесь за мной. Не напрягайтесь, тогда движение будет происходить словно само собой. – За этими словами снова последовало подобие легкого прыжка и Аня с котом, по-прежнему державшиеся за руки, оказались на крыше. Надо сказать, раньше девочка никогда не поднималась сюда и теперь была восхищена видом ещё неспящего города, внезапно открывшимся перед ней: вблизи и вдали, насколько хватало глаз, тьма напоминала невесомую ткань, беззвучно прорывавшуюся там и сям блеском огней самых разнообразных цветов и размеров, то стоящих на месте, то движущихся (разумеется, то были отсветы светофоров и машин на автострадах). Смешиваясь в глазах девочки, все это великолепие производило на нее самое восторженное впечатление.

– Вот это да! – воскликнула Аня, но тут прямо перед ее лицом взметнулся алый рукав кардинальской сутаны, и они оказалась на следующей крыше. Их бегство происходило с невероятной скоростью: они скорее летели, чем бежали; но, как ни странно, чем дальше, тем меньше Аня удивлялась всем этим чудесам.

Пестрые огни кружились перед глазами, становясь все ярче, и девочка догадалась, что они с котом приближаются к вокзалу – злачному месту, полному всяческих сомнительных баров, магазинчиков и забегаловок. Вокзал негласно делил городок Зелёную Долину на две половины – восточную и западную.

Но вот под ними промелькнуло и само здание вокзала: величавое, немножко похожее на замок с башенкой, выкрашенное в красивый голубой цвет, и Аня невольно вспомнила, как совсем недавно они ездили с мамой отсюда на электричке в областной центр за покупками.

Тем временем, волшебно быстрое движение кота и девочки продолжалось: шестью тончайшими металлическими нитями мелькнули внизу железнодорожные пути, разлетавшиеся вправо и влево; и вот уже путники вышагивали по крышам частных домиков западной стороны, слыша то похрюкивание свиней в хлевах, то лай дворовых собак, то мяуканье обычных домашних кошек. Они-то, уж совершенно точно, не умели ни говорить, ни летать, как Ромиал.

Вокруг них не было уже такого обилия огней, как на восточной стороне, которая жила более интенсивной жизнью, и где стояли, по преимуществу, высотные здания. Здесь, на западе Долины царила тихая, размеренная жизнь и с самого раннего утра, когда восток города ещё вовсю спал, здесь уже можно было видеть фермеров, которые предпочитали трудиться не на фабриках и заводах или в кофейнях и магазинах, а вставать с рассветом и до самых сумерек заниматься собственным огородом и животными.

Где-то на этих улочках жила и Анина тетя Мария с двумя дочурками (младшей, Алисе, было четыре, старшей, Александре, только-только минуло шесть). Семья Ани наведывалась к ним несколько раз в год, летом – преимущественно по поводу празднования дней рождения тети и малышек, что всякий раз было неизменно весело – Аня помнила все: вкуснейшие тетины торты, радостные лица близких, огромного пса Рыжика, который каждый раз норовил потаскать ее за платье и тихо порыкивал, приглашая к игре, разноцветье тетиной лужайки, заливистый смех девчушек; и чудесный воздух, не загрязненный отходами городских производств… Да что уж говорить – и автомобилей, которые на восточной стороне всем изрядно надоели своим шумом и копотью, тут было не в пример меньше.

Но вот за западной стороной показалась темная полоска леса, ведущего к реке, а значит, и к Заречью, где располагалась таинственная Кошачья Страна.