Я объяснил им, как управлять с пульта излучателями. Это было не сложно - выбирать цели для автоматического поражения. Кроме управления катером, я взял на себя два плазменника, два лучевика и, разумеется, главный калибр - гравитонную пушку. Огу достались два лучевика и последний плазменник, Улу же только два лучевика. Удары же силовым полем будет наносить только сам компьютер. Потом вышел на связь Рив со звездолета, и я разрешил ему дистанционно присутствовать.

В точно рассчитанное время мы поднялись и направились к Алью, который был всего лишь в сотне километров. По пути мы обогнали идущие туда скоростные десантные суда. Солнце уже заходило и десант должен будет высадиться, когда уже наступит ночь. Мы же оказались над Алью еще с последними лучами солнца. Без малейшего промедления мы направились к главному аэродрому острова, где сейчас базировалась крупная авиационная часть "Черной руки". Гравитационный локатор точно указал, где находится техника вакцев, и мы уже не старались оставаться необнаруженными, было важно как раз обратное.

Пересказывать ход нашего сражения с вакской авиацией не имеет смысла, это долго, хотя само сражение оказалось скоротечным, и больше напоминало просто бойню, прошло меньше получаса и у вакцев не осталось ни одного пригодного для боевых действий самолета. И сделано это было даже за более короткое время, чем предполагалось до начала операции. Потом мы расправились с эскадрой, курсирующей у побережья. Это было сделано ювелирно и почти без жертв. Вакские корабли были лишены хода выстрелами плазменников с близкого расстояния и остались просто плавучими мишенями.

Потом настал черед воздушного десанта аиверцев. Тяжелые транспортные самолеты шли над Альком на малой высоте, и у десантников едва успевали раскрываться парашюты, как они приземлялись. Приземлялись на улицы, площади, крыши домов, перерезали лямки, бросали купола и тут же вступали в бой. Нашей же задачей на этом этапе было обеспечить прием самолетов на очищенный от вакцев аэродром. Катер висел над полем и давал информацию на самолеты, которые уже сбросили десант и, сделав круг, выходили к ВПП, уже почти полностью лишенные горючего. Эта самая хитрость с горючим только в одну сторону позволила поднять так же и тяжелые транспорты, которые так же садились на аэродром и высаживали сухопутные, оснащенные техникой войска.

Спустя какое-то время необходимость нашего присутствия на аэродроме отпала. Аиверские техники восстановили диспетчерскую службу аэропорта. На побережье уже высаживался морской десант, когда пришло сообщение, что вакцы уничтожают заложников.

Дальше было очень много крови, убийств и разрушений. Катер злым роком настигал еще не прекративших сопротивление вакцев. А потом мы высадились с катера, чтобы продолжить бой уже в подземном Альке. Наше появление вызывало среди вакцев самую настоящую панику, они даже забывали о заложниках. Но в этой панике они не бежали и не сдавались, а, наоборот, в ярости набрасывались на нас, даже не имея никакой надежды.

Под утро все было кончено. Половина вакских войск на острове была уничтожена, а вторая взята в плен, около трехсот тысяч человек. Из жителей острова удалось освободить миллион и двести тысяч. Четыреста тысяч вакцы успели уничтожить. Но и аиверских солдат погибло более ста тысяч. Была победа, поставленные цели были достигнуты, хотя за это и пришлось заплатить такими жертвами.

Известие о том, что вакцы капитулируют, застало меня на одном из нижних ярусов. Ог сообщил мне об этом через рацию скафандра. Я же уже несколько минут в одиночестве блуждал по совершенно пустым коридорам. В пылу схватки я не удосужился запоминать путь и был сейчас чересчур возбужден, чтобы вспомнить его.

– Кажется, я заблудился, - проинформировал я Ога.

– Тогда мы выходим тебя искать.

– Не нужно, как-нибудь выберусь сам. Лучше делайте то, что должны делать.

Плана, по которому строился этот город, по моему представлению, не существовало, а если и существовал, то похоже, что тот, кто его делал, специально хотел создать лабиринт. По этим коридорам можно было ходить вечно. Они шли то вверх, то вниз, без всякой системы поворачивали и разветвлялись. По пути я вскрывал закрытые двери и заглядывал в открытые. Это чаще всего оказывались различные склады или подземные цеха. Потом мне уже надоело заниматься этим, но когда я вскрыл очередную дверь и заглянул внутрь, то буквально застыл на месте.

Это было совсем небольшое, всего квадратов сорок помещение с низким потолком. А в нем оказалось около сотни изможденных детей. Мальчишки, в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Некоторые в каких-то жалких обрывках одежды, другие и совсем без нее. Мое появление они встретили с ужасом, отпрянули от двери, заслоняясь руками от света фонаря. Младшие жались к старшим, кто-то закричал. Захлюпала вода на полу, а через щель приоткрытого гермошлема до меня донеслась вонь. Нужно было как-то успокоить их и вывести из этого ужасного помещения, а я в первый момент даже не знал, что делать и что говорить. Окажись за дверью вакцы, все было бы для меня гораздо проще. Но что-то делать было нужно и, причем незамедлительно. Я направил луч фонаря вверх, на потолок и, сделав шаг вперед, сказал:

– Не бойтесь, я не вакец. Я пришел, чтобы освободить вас. Город освобожден, вакцы капитулировали.

Раздалось сразу несколько радостных возгласов и почти половина мальчишек тут же, напирая друг на друга, ринулись к двери. Так что пришлось мне закричать:

– Стоять!!! Вы что, хотите сейчас сами себя покалечить!? Выходить по одному и не разбредаться. Пошли. Тем, кто не может идти, помогайте. Вы ведь не скоты, а люди.

Этот мой крик возымел действие. Они сначала снова отпрянули, несколько секунд перешептывались, а потом начали выходить. Но как только они отходили буквально на несколько метров, силы их оставляли. Кто-то садился, опираясь спиной о стену, а кто-то прямо падал на бетонный пол коридора. Я насчитал сто два человека. Последними вышли ребята постарше, лет четырнадцати-пятнадцати. Выглядевшие по моей земной мерке лет на тринадцатьчетырнадцать. Выглядели они покрепче других и остались возле меня.

– Все? - спросил я.

– Шестеро не дождались, - ответил темноглазый паренек с большим кровоподтеком на груди.

Я посветил фонарем вглубь помещения. Там, в зловонной жиже, у дальней стены поднимавшейся до полуметра, плавали шесть мальчишеских трупов, четыре из которых уже начали разлагаться. Желудок у меня непроизвольно сжался и едва я успел откинуть гермошлем, как меня буквально вывернуло наизнанку. Четверо мальчишек стояли вокруг меня и смотрели, как я это делаю, но в их взглядах я не уловил ничего, кроме жалости. Но я все-таки отвернулся и, с силой ударив каблуком, заставил дверь закрыться, словно бы отгонял от себя то, что за ней творилось. Потом, немного успокоившись, снова посмотрел на их лица и сказал:

– Я вижу, что вы четверо выглядите покрепче других.

– Нас сюда бросили позднее других, только три дня назад. Мы скрывались от этих серых, другие же пробыли тут почти до шестнадцати дней.

– Ваши имена?

– Это Ак, Рул, Оим, а я Яс.

– Так вот, уж коли вы покрепче, то помогите остальным и узнайте, знает ли кто, как добраться до верхних ярусов.

– Никто не знает, - сразу же последовал ответ, - мы об этом не раз думали. А вы что, тоже не знаете?

– Нет, но это не важно. Все равно всем отсюда самим не выйти. Сейчас я поговорю с одним из наших.

Я включил рацию, и на мой вызов сразу же откликнулся Ог.

– Где ты пропал, тут тебя хочет видеть генерал.

– Где он?

– Здесь, в Альке, рядом со мной.

– Дай мне его, включи на своем скафандре наружные динамики и микрофон.

– Включены.

– Ор, вы меня слышите?

– Да, Виктор, объясните, где вы сейчас, я пошлю за вами людей.

– Пока погодите и послушайте. Я где-то далеко внизу. И здесь я нашел детей, сто два человека живых. Мальчишки от пяти и до пятнадцати. Условия, в каких они были, просто ужаснейшие. Истощены, сами передвигаться едва ли смогут.