─ Он сейчас только приходит в себя. Очень уставший. Я бы дал ему немного поспать.

─ Вы его отец? ─ спрашиваю я, упираясь рукой в бок.

Глаза Бето Мирамонтеса слегка дергаются и он, поднеся пальцы к лицу, поглаживает свой подбородок. Я раньше уже видела, как точно таким же жестом поглаживал подбородок мальчик, который, как я начинаю осознавать, немного похож на него.

─ Да. А что? Он сказал тебе об этом?

─ Не-а. Он солгал. Я узнала от друга. И вы знаете, что самое смешное? Он вообще-то попросил меня выйти за него замуж. Надеюсь, вы все повеселились с вашим гребанным воссоединением. Можете сказать ему, что я уехала. Сегодня ночью я улетаю домой.

Мирамонтес наклоняет голову, выглядя слегка сбитым с толку.

─ Я не знаю, что он рассказал тебе о нас. Но я приехал к нему, когда он был подростком. Когда я дал ему шанс, он разумеется выбрал свою наркозависимую мать мне. Даже в шестилетнем возрасте, он не хотел иметь со мной ничего общего. Его мать слишком сильно забила его голову всякими понятиями.

─ Я думала, вы были официантом, ─ говорю я, мой гнев просачивается из каждого слова.

─ Нет. Я всегда был бизнесменом. Я начал с малого и проложил свой путь к вершине. Мойзес мог иметь все, он слишком самодовольный, чтобы хоть что-то принять от меня.

─ Он заставил меня поверить, что ищет Бризу ─ что он думал, что она умерла.

─ Он искал ее. Я связался с ним один раз на его тринадцатилетие. Я сказал ему, что он мог бы унаследовать мои активы, быть следующим в очереди в королевстве, которое я создал. Он чуть не плюнул мне в лицо. Я сказал ему, что без него Ана Мария не сможет дожить до совершеннолетия. Но он все равно ушел, сказав, что не верит мне.  

Я горжусь Мойзесом за то, что он смог противостоять этому человеку. Чувствую, как свежий прилив восхищения Мо омывает меня теплом.

─ Вероятно, он решил это означает, что вы убьете ее. А не то, что она нуждалась в доноре органа.

─ Я щедро заплатил ему за операцию. Надеюсь, он быстро восстановится. Человек, лежащий там, не мой сын. Он безрассудный. Идеалист. Один из тех, кто воюет. Разрисовыванием стен никогда ничего не достичь. Предполагаю, он встретил свою пару, надеюсь, вы оба будете счастливы.

На этом Бето Мирамонтес разворачивается и идет вниз по коридору. Я снова падаю в кресло и провожу руками по лицу. Больше всего на свете мне ненавистно быть обманутой. Но каким-то образом мои глубочайшие чувства к Мойзесу становятся еще сильнее, даже несмотря на то, что он не посчитал нужным разделить со мной правду. Я встаю и тупо иду к комнате, из которой он только что вышел. Кладу руку на дверь, но вместо того, чтобы толкнуть ее, я опускаю голову и бьюсь об нее лбом.

Он говорит, что хочет жениться на мне, но он даже не может быть честен и рассказать мне о своей личности. Мне бы хотелось думать, что он держит меня в неведении, ради моей безопасности. Или что он сам не был уверен во всех этих связях. Но все это отговорки, а не часть реальности, с которой мне придется столкнуться.

Я разворачиваюсь и иду вниз по коридору. Мое сердце настолько отяжелело от этого болезненного бремени, называемого любовью. Мне бы хотелось сбросить ее и пнуть со всей силы, как футбольный мяч. Пнуть любовь за то, что она так оптимистична, нетерпелива  и готова все простить. Любовь должна отрастить себя яйца и перестать порхать вокруг вся такая возбужденная и опьяненная каждым его слова. Каждой ─ маленькой ─ глупой ─ мелочью ─ которую ─ он ─ когда-либо ─ сказал мне. Я провела три года своей жизни, тоскуя по нему. Теперь вероятно я проведу триста лет, сожалея, что когда то положила на него глаз. 

Я встаю в линию, ожидающую такси возле главного входа в больницу. Я стараюсь не думать о его картинах, или о его улыбке, или о серебреных кольцах на его бронзовой коже. Я приказываю себе забыть его запах и то, как ощущаются его руки, когда они крепко обхватывают меня. Я заставляю себя уйти от его раненого тела и подавляю необходимость вернуться к нему. Один из охранников Мирамонтеса находит меня в линии такси. Он движется по тротуару целенаправленной походкой, его пиджак раскрывается спереди от силы его движений.  Я поворачиваю свое тело, прячась от него, несмотря на то, что он уже увидел меня. Я выгляжу, как дура, стоящая не в той линии, под зорким взглядом всех присутствующих. Мы спорим шепотом относительно моей транспортировки обратно в гостиницу. Я предпочитаю такси, в то время как он за руку вытаскивает мою задницу из линии. Я бью его в бицепс, как кролик бьющий лапкой огромный валун.

─ Отпусти меня, мудак! Я покончила с этой работенкой, все, конец. Я уезжаю сегодня и без него!

─ У меня приказ обеспечить вашу безопасность. Если вы просто пойдете со мной, то мне придется причинять вам вред.

Вот убитая горем Лана, которая хочет сдаться, потому что мне плевать, если они убьют меня. Затем Лана боец, которая хочет жить лучшей жизнью какой только сможет, чтобы показать Мойзесу, что она прекрасно справляется без него. Я сдаюсь где-то посередине, потому что я слишком устала бороться с ним и к тому же, у него есть пистолет, а все что есть у меня это потная футболка и сумочка, полная салфеток и раздавленного пончика из автомата.

Я тихо сижу на заднем сидении внедорожника по дороге в гостиницу. Отклонив голову назад, я размышляю о доверии и его необходимости в жизни. У меня не могут быть отношения с Мо, если он не может сказать мне правду. Что это вообще будет? Словно я собираюсь выйти замуж за каког- то парня с секретной личностью ─ муж, который лжет мне.

Я выпрыгиваю из машины раньше, чем охранник успевает выйти и выпустить меня. 

─ Спасибо, что подбросили, ─ говорю я, хлопая дверью. Шагая прочь от него ко входу в гостиницу, я оборачиваюсь убедиться, что он не идет за мной и затем я показываю ему средний палец. Это так приятно, что я делаю это обеими руками, держа руки в его направлении. Я чуть не натыкаюсь на семью с двумя маленькими детьми. Засовываю руки в задние карманы, опускаю голову, извиняясь, и продолжаю идти со спущенной головой и глазами, приклеенными к полу.

Вернувшись в комнату, мне приходится физически сдерживать себя, чтобы не начать нюхать его вещи. Я бросаю свою одежду в чемодан на колесиках, смешивая чистое  с грязным и затем, закидываю оставшиеся гостиничные средства гигиены. Теперь, раз я разбита, то должна воспользоваться бесплатными вещами. Я ложусь на кровать и думаю о том, что могла бы быть намного объективнее, если бы была честной с самого начала. Честной с Мо, когда впервые встретилась с ним. Честной с Дэйлом в том, что не любила его. Честной со своими родителями относительно того, как мне надоело поддерживать их. Честной с самой собой в том, что не хочу, чтобы это закончилось. Когда-либо. Я не готова.  

Я рассыпаюсь на миллион кусочков, пока слезы сбегают по моим вискам, смачивая мои уши и волосы.  Я больше не полноценный человек, просто куча разбитых частей, бессмысленно двигающиеся по орбите кусочки. 

Я не знаю, куда идти. У меня нет плана. Все, что приходит в голову, кажется таким неприглядным без Мози. Я предстоит целую вечность маячить по скучной земле, постоянно ища то, что сможет заменить его исключительную красоту. Не только это, я никогда не встречу кого-то, кто сможет дразнить меня и заставлять чувствовать себя влюбленной по уши, кто будет любить и возбуждать шутками обо мне или прикосновением к моей руке. Я обожаю, как он смеется, когда я ворчу, и как он заставляет меня говорить о моих чувствах. Я обожаю то, как его жгучие поцелуи могут лишить меня дыхания, забирая весь воздух из моих легких и останавливая биение моего сердца.  

Звонит мой телефон. Это Лекс. Я поднимаю трубку несмотря на то, что не в состоянии слушать нотации.

─ Что происходит, Лана? Он справился, он в порядке?

─ А как насчет ─ «Как ты СЕБЯ чувствуешь, Лана, после того, как тебе постоянно лгали»?