Думаю, настоящая причина, почему я всегда была так увлечена социальной работой, заключалась в том, что я чувствовала связь с каждой бедной душой, которую когда-либо выставляли аутсайдером. Трудности бывают разных форм и размеров, но неадекватность заставляет считать их одинаковыми. Как горький сироп, который вызывает у вас рвоту при глотании (особенно в раннем возрасте). Зачастую я чувствую себя «достаточно хорошо» в окружении людей, признанных «не достаточно хорошими» другими. Потому что вероятно нет ничего хуже того чувства, когда вы не соответствуете чему-либо ─ когда вы не достаточно хороши чтобы тусить со всеми остальными, с теми кто с удовольствием тусят с такими, как они.

Когда Мози вошел в мою жизнь, он понял меня. Затем он вошел в мою семейную трагедию и стал одним из нас. Не было никаких специальных действий и стараний, все было мгновенно и естественно. С тех пор такого не происходило и навряд ли когда-нибудь произойдет. Это был шанс, который дается раз в жизни и я по-королевски все испортила. 

Часто ли я о нем думаю? Ну, «постоянно» может считаться как часто? Хочу, чтобы вы знали, я не сумасшедшая и не одержимая. Но никто и никогда не вел себя так, как он. Ради меня Мози пошел на крайности, это было дерзко, это было нагло, это было почти демонстративно ─ то, как он вошел в мою жизнь. Мне не нравилось, что он действовал без моего согласия, но я обожала то, что он инстинктивно знал то, как я нуждалась в нем. 

Уверенна, вам интересно, что же произошло и думаю, я должна рассказать вам. Мози женился на девушке из Эквадора и у них родился мальчик по имени Игорь.

Что?

Это не то чего вы ожидали?

Знаю. Это не мексиканское имя и даже не традиционное испанское. Вообще-то это русское имя!

Ой, подождите. Вас удивило не это?

Ах, то, что он женился на ком-то другом! Правильно. Именно это.

Почему это должно было вас удивить? Потому что история должна была стать историей любви?

Ну, так и есть. Я, в конце концов, влюбилась. Ну, вроде того.

Его звали Дэйл и он был из Аннаполиса. Он вырос в семье военных, но он, так же как и я боролся за социальную справедливость и стал режиссером документальных фильмов. После того как закрыли Pathways, я стала работать у него. Я была главным поставщиком, занималась обеспечением питания, макияжем и редактированием. Я также выполняла несложную операторскую работу, писала диалоги и иногда подрабатывала на стороне, когда у Дейла были проблемы с финансированием. Мы жили вместе в квартире рядом с набережной Венис, у нас был кот по кличке Китти и три разных вида горчицы в холодильнике для любого случая. Достаточно хорошая жизнь, вы так не думаете?

Конечно, так и было. И я могу рассказать вам об этом, потому что пишу это у себя на кухне.

Дейл и я решили никогда не вступать в брак, потому что лучше мы будет тратить деньги на то, что по-настоящему важно для нас. Нам нравиться вместе смотреть зарубежные фильмы, тереться ногами и есть еду на вынос. Не то чтобы мы не трахались, потому что иногда и такое бывает. Но Дейл и я, как брат и сестра, которые дерутся за место для ног и раздельно ведут свои финансы. Я больше не пью по пятницам и перестала злоупотреблять случайными половыми членами. Мы больше команда, чем пара. Мы лучше как партнеры, а не любовники.

Ну, если уж Мози женился, сделал ли он это по любви? И если я с Дейлом,  то чем закончится эта история?

Позвольте мне заверить вас, когда Мози ушел из Pathways, это был не последний раз, когда мы с ним виделись.

И чтобы ответить на ваш вопрос ─ история направляется на юг. Она направляется по дороге в Мексику.

В шесть часов утра звонит телефон. Так получилось, что я уже проснулась и упаковываю напитки, потому что у Дейла сегодня съемки в восточном Лос-Анжелесе. Я готовлю ланч для него и всей съемочной группы, которая состоит из Дейла, стажера и его приятеля из школы кино, Джима. Они снимают часть о временных рабочих, и им пришлось начать съемку до восхода солнца, так как именно в это время приезжают рабочие, чтобы занять места и получить распределение.

Я кладу сыр и салями на хлеб для тостов и смотрю на входящий номер, может, это они что-то забыли и теперь звонят мне. Я не узнаю номер и позволяю звонку переключиться  на автоответчик, продолжая готовить восемь стоящих передо мной бутербродов.

Сперва я не узнаю голос на автоответчике.

Почему я лгу?

Забудьте.

Я моментально узнаю его. Но прошло так много времени с тех пор, как я слышала его,  и мне трудно поверить, что он действительно звонит мне.

─ Лана? ─ говорит он и мое сердце делает сальто. ─ Это Мойзес де ла Круз. ─ И мое сердце делает сальто назад. ─ Возможно, ты не помнишь меня. ─ Теперь мое сердце может получить золото по многоборью. ─ Надеюсь, что помнишь. Ну, я хотел узнать, не могла бы ты мне помочь?

Он говорит что-то еще, или, во всяком случае, я думаю что это так. Затем он диктует свой номер. Нож от горчицы падает на пол, забрызгивая меня желтым цветом. Я окаменела, превратилась в живую статую, глупо онемевшую на кухне. Думаю о том, что должна подбежать, схватить телефон и не упускать этот шанс. Но я не могу вспомнить, где лежит телефон, не говоря уже о том, как двигать ногами и дышать. Я стою здесь ошеломленная потому что, что-то внутри меня говорит: Лана, это та часть, где начинается твоя настоящая прекрасная жизнь.  

Как видно, Мози Круз сам загнал себя в угол установленных границ. Получается, что у него никогда не было времени привести в порядок свои документы, а теперь столько лет спустя это создает ему проблемы. И если он звонит мне, это означает что ему больше некому позвонить. Это означает, что он один.

Я везу бутерброды в восточный Лос-Анжелес, и когда приезжаю на съемочную площадку, говорю Дейлу, что не могу с ним сегодня работать, потому что мне необходимо найти способ вытащить задержанного из временного места задержания. Я говорю ему, что Мози мой старый клиент и близкий друг Алексея. Дейл машет мне рукой на прощанье, жуя бутерброд, и рассыпав картофельные чипсы на колени покрытые салфеткой. 

На обратном пути в Венис, пока стою в пробке, я просматриваю в Гугле тарифы на консалтинговые услуги различных адвокатов по вопросам иммиграции. В какой-то момент, когда во мне включается режим социального работника, я понимаю, что Мози, скорее всего, обратился ко мне из-за моих профессиональных навыков в этой области, а не из-за желания увидится со мной, как я изначально предположила. Вероятнее всего он счастлив в браке и звонит мне, только чтобы посоветоваться о том, как обойти систему. Осознание этого факта бьет по мне больно, как удар животом об воду и я чувствую себя хищницей. 

Моя задача помочь парню, а не предаваться романтическим фантазиям. У меня отвращение к самой себе за то, что я такая  взбалмошная и чересчур раздуваю наши взаимоотношения до тех пор, пока они не приобретают какое то мифическое значение в моей голове. Мози и я никогда не были несчастными любовниками. Ну и что если он спал в моей постели? В подвале было холодно, а мы все ищем теплое местечко ─ даже дикие животные. История Мози и Ланы ─ это не история любви. Это отношения, заключающиеся в помощи, профессиональном обмене, говорю я себе, когда нажимаю на газ и наконец-то выезжаю на скоростное шоссе. 

При съезде с автомагистрали стоит знак «стоп» и я пристраиваюсь за седаном. Его окна тонированы, так что я не могу видеть, кто сидит внутри. Я притягиваю ногу к груди и переключаю радио. Мне так не терпится увидеть Мози и не только, чтобы снова услышать его голос как на моем домашнем автоответчике, который гудит у меня в ушах, делая меня безвольной. Седан дает немного назад и наконец-то выезжает на шоссе.   

Кого я обманываю? Я ходячее, живое отрицание. За короткое время, что я его знала, Мози Круз покорил мое сердце.