Он заканчивает телефонный разговор и возвращается, его руки в карманах. Он смотрит на меня, бьет по креслу и предлагает руку, чтобы помочь мне встать.
Я смотрю на Мози и вздыхаю.
─ Мы вылетаем утром. В Сьюдад-Хуарес (город в Мексике в северной части штата Чиуауа), затем в Даллас на операцию. Они отправляют частный самолет. У этих людей есть деньги.
─ Почему не сегодня вечером?
─ Им нужен день, чтобы предоставить мне документы. У них есть связи, чтобы сделать это. По другому я никак не смогу вернуться на законных основаниях, после того, как уже был депортирован. Они тесно связанны с мексиканскими властями, так что, видимо, они могут решить это. Или возможно, они знают, что мне и тебе необходимо провести эту ночь вместе, чтобы все исправить.
Это мой первый раз в частном самолете. В Бенито Хуарес, международном аэропорту Мехико кажется непропорционально большое количество частных самолетов в сравнении с бедным населением города. Я думаю, когда вы богаты в Мехико, вы богаче богатых ─ вы неприкасаемые. Мози идет с уверенностью, за руку ведя меня за собой. Может быть, он не видит возможности закончить мертвым и истекающим кровью в гостиничной ванне. Именно это вижу я, видения не перестают мучать меня. Если он откажется отдавать почку, они просто бесплатно сделают все сами и заметут свои следы. Следы, в частности, это я. Кто доверяет наркобаронам быть ответственным за операцию по трансплантации органов?
Наша линия регистрации ─ это отдельная линия. Крутые вещи для крутых людей. Мы проходим к выходу и садимся в самолет, никаких очередей, никакого ожидания.
Бриза на больничной кровати в Сьюдад-Хуарес и она быстро увядает. В каком-то смысле, она всю жизнь ждала Мози так же, как он ждал ее, но по совсем другим причинам. Я уверенна это самый последний вид воссоединение, который он ожидал. На самом деле я не думаю, что Мози ожидал воссоединения, он искал Бризу, полагая, что подтвердит ее смерть.
Как только подтвердили, что он подходит (сегодня в четыре часа утра) семья Мирамонтес взяла на себя все наши расходы. Они проследили за тем, что мы избавились от моей машины, но человек в костюме появился в гостинице спустя час, чтобы щедро заплатить мне наличными стоимостью, значительно превышающую ее ценность. Этим утром нас забрал лимузин, но не раньше чем нам предложили услуги стилиста и доставку новой одежды в номер, на ряду со свежими хризантемами, замечательным завтраком, который включал в себя шампанское. Мы оба отказались от всех услуг. Мози надел все черное, шапочку и свои серебряные кольца. Я надела винтажное цветастое платье и кеды. Мои волосы высушены естественным путем, за что Томми убил бы меня. Это наш способ доставить неприятности отвратительно богатому наркобарону, СМИ и возможно всей Мексике. Это то, кто мы есть, вы можете либо принять это, либо проваливать.
У нас два водителя и группа личной охраны, которая помогает нам пройти сквозь толпу возле гостиницы. Мози спокоен. Но я в ужасе от этих людей потому что, эй, я видела новости. Я также имела дело с эмоциональным потрясением и заманиванием в ловушку нарко-торговли бедных детей, которые выросли в такой среде. В каком-то смысле, Мози и Бризе повезло. Наркобарон изменил их судьбы, разделив их, но в обмен на это, они жили жизнью относительно защищенной от террора и страха. Бриза, потому что была на стороне тех, кто терроризировал, а Мози потому, что переехал в США, и ему никогда не приходилось оглядываться на это.
Я поговорила с Алексеем по телефону и он поручил Мо держать нас обоих в безопасности. Я передала Лексу всю информацию о своих сбережениях, чтобы мои родители могли получить к ним доступ, потому что я не могу представить, что смогу выбраться из этого живой и невредимой. Что насчет времени на восстановление? Как только они получат то, что им нужно, они умоют руки, и Мо будет истекать кровью до самой смерти, пока я беспомощно буду стоять рядом и смотреть.
Наша стюардесса выглядит, как кинозвезда с торчащей грудью, белоснежными зубами и ослепительной улыбкой. Я переживаю о том, чтобы она не нагнулась, потому что ее короткая юбка ничего особо не прикроет.
─ Algo de beber? (хотите что-нибудь выпить?), ─ спрашивает она, и я пытаюсь улыбнуться. Я беспрецедентно терплю неудачу, потому что у меня дрожат даже мышцы рта и я едва сдерживаю слезы. Я сжимаю руку Мози, словно это мой якорь, а взлет этого самолета эквивалентен нашему побегу от нормальной и безопасной жизни.
─ Расслабься, ─ говорит он мне. ─ Мы будем окружены прессой. Нет никакой возможности, что они нас обманут, когда мы уже привлекли такое внимание СМИ.
В какой-то степени он прав. Наш отъезд из Мехико сопровождался смерчем из репортеров. Люди все еще собирались у стены, где он нарисовал картину. Мози был умен в этом, он нарисовал этот шедевр на Пасео-де-ла-Реформа, самой легендарной улице в этой чертовой стране. Ходят слухи, что они перенесут ее в нетронутом состоянии и разместят в музее. Послание было простым: «Я брат Аны Марии. Ее не удочерили, ее похитили. Я отдам ей свой орган».
Эта была история их семьи, выложенная, как графический роман. Мама Мози, Валерия, аккуратно подвязавшая вокруг своей груди Бризу. Мучительная поездка на поезде монстре, отсутствие еды и крова, замерзание под дождем. Валерия кормит Бризу грудью. Перевозчики, удушающие грузовики. Наркоторговцы, разрывающие одежду Валерии, чтобы добраться до ребенка. Мози в задней части грузовика, которого сдерживает незнакомец, его безумные глаза, огромные как блюдца. Паники изображенной на лицах этих троих достаточно, чтобы разорвать ваше сердце.
Затем сообщение о том, что он подойдет для трансплантации, что он сделал бы все что угодно для своей младшей сестры тогда и что он по-прежнему сделает все что угодно. Его подпись, информация о его страницах социальных сетях, его первое полностью публичная и открытая позиция. Он полностью раскрыл себя ради последнего шанса спасти ее.
В какой-то момент прошлой ночью, я стала очень публичной девушкой, «Русско-американская novia (невеста), которая как оказалось старше», гласил один заголовок, прочитанный мной. Так что, в данный момент мы просто ждем, когда источник новостей обнаружит, что я была социальным работником Мози, курировавший его реабилитацию. Меня заклеймят, как изгоя и я попаду в черный список работников.
─ Выпей это, ─ говорит Мози, протягивая мне колу, сдобренную щедрым куском лайма и двумя мини бутылочками алкоголя.
─ Думаю, что для этого слишком рано. Разве ты тоже не собираешься пропустить стаканчик?
Он улыбается мне, словно слегка позабавлен.
─ Лана, детка. Это не я весь дрожу. Кроме того, я должен, ну ты знаешь, быть полегче с этими органами.
Я слабо улыбаюсь ему и подавляю желание заползти к нему на колени. В самолете мы окружены шестью сопровождающими ─ специальной группой безопасности, предоставленной самой семьей Мирамонтес. Чтобы, мать вашу, это не означало. По мне, они все похожи на головорезов в дешевых костюмах от JC Penny. Спрятав глаза за очками RayBan, они ощупывают свое оружие и свои мобильные телефоны, словно новые игрушки в рождественское утро.
Лаура, наша сексуальная стюардесса вернулась с блюдом загруженным икрой, инжиром и сыром. Она притащила бутылку шампанского, словно мы отмечаем помолвку или предложение на работу. Счастливого 16-летия! Как только мы заберем все ваши органы для сестры, которую вы даже не знаете, мы сожжем ваши останки и похороним в неглубокой могиле.
Добро пожаловать в Мексику! Улыбнитесь шире и подмигните, хотите еще льда в напиток? Я решила, что она одна из них и отказалась смотреть ей в глаза.
Думаю, Мози добился успеха, когда наконец-то нашел Бризу, после поисков длинною в жизнь. Воссоединение плюс мгновенная слава подняли уровень его серотонина (гормон хорошего настроения или гормон счастья). Он больше не чувствует опасности и не ощущает тяжелые шаги смерти, скрывающейся за углом. Я должна быть в здравом уме ─ присматривать за нашими задницами и наличием признаков неприятностей.
