─ О, черт, ─ говорю я, прикрывая лицо руками. ─ Мне нужно добраться до отделения Western Union. Пожалуйста, скажите мне, что еще не полдень.

─ Чтобы разыскать Мози, твою настоящую любовь. Художника. Ты рассказала нам всю историю. Конечно же, ты успеваешь, ты лишь миллион раз сказала, что должна проснуться пораньше.

Томми ликует и, судя по тому, как пляшут его глаза, и работает челюсть, он возможно уже принял немного кокса вместе со своим апельсиновым соком.

─ Прости милочка, ─ говорит Рокко без эмоций. Уже четверть четвертого.

─ Черт! ─ говорю я, вставая и затем хватаясь за голову, потому что меня шатает. ─ Ох, мне сейчас станет плохо. Почему я покрыта блеском?

─ Нет, не станет! ─ говорит Томми, протягивая мне дайджест читателе, в середине которого дорожка кокаина. Я закрываю глаза и слабо вдыхаю. Клянусь, я чувствую, как это бьет по моему мозгу. Гоночные машинки с визгом останавливаются, а затем, отдаляясь, мчатся по моим венам.

─ Лучше, да? ─ говорит Томми, кивая, как детский олень с огромными глазами. Затем он закидывает голову назад и смеется, а я смотрю на Рокко, чтобы он подтвердил, что я не сошла с ума.

─ Просто маленький секрет. Чтобы предотвратить тошноту. Хочешь апельсинового сока? Он свежо выжатый.

Шатаясь, я иду к двери.

─ Я в душ. Увидимся позже ребята. Э-э, спасибо за компанию. 

Я снова принимаю душ, стоя под сильным напором и пытаюсь вспомнить шаги, которые привели меня к прошлой ночи. Падение это совсем немного, а затем полный поворот вашей жизни на сто восемьдесят градусов. Я видела, как это происходит снова и снова с таким огромным количеством подростков вступивших на путь преступления. С каких это пор я принимаю наркотики и хожу танцевать в гей-клуб с незнакомцами? Я прикрываю рот, пытаясь сделать так, чтобы  ни одна капля воды не скользнула мимо, даже несмотря на то, что хочу пить как никогда в своей жизни. Я не собираюсь пить воду из душа. Не хочу, чтобы все кончилось  дизентерией в больнице Тихуаны.

Полчаса спустя, я вернулась в ресторан, но на этот раз лишь за чашкой кофе и молочным шоколадом, пытаясь успокоить черную дыру, также известную, как мой желудок. После быстрого разговора с Рэми, оказалось, что деньги по-прежнему в офисе их компании. Я связалась с Лексом и, конечно же, он ничего не слышала со своей стороны. Я попросила Лекса прислать фото Мози, если она есть у него. Несколькими минутами позже, Лекс присылает мне фото  Мози с его малышом. Скорее всего, оно снято сразу после его рождения, потому что на Мози специальный медицинский костюм, который одевают доктора и медсестры при операции. Он выглядит таким счастливым, пока прижимает к груди этот маленький комочек. Он прекрасен даже в профиль, его характерная челюсть и прямой нос, а также изгиб его полной нижней губы. Я хочу проскользнуть внутрь фотографии и прикоснуться к его щеке.

Но я достаточно быстро лопаю этот пузырь, когда осознаю, что он если увидит меня в данный момент, возможно, подумает, что я какая-то ненормальная наркозависимая преследовательница.

─ Я сумасшедшая? ─ пишу я своему брату.

─ У меня не достаточно квалификации чтобы ответить на этот вопрос, ─ пишет он мне в ответ. Хороший ответ. Он даже не в курсе о прошлой ночи.

─ Ты помнишь, у Мо была сестренка, которую они потеряли, когда пересекали границу? Могу с тобой поспорить, он ищет ее. Это всегда висело на нем тяжким грузом.

Я уставилась на свой телефон и пробежалась по всем моим фоткам в Инстаграме. У меня была страничка в Инстаграме исключительно для Лекса. Мы оба были подписаны лишь на одного человека и у каждого из нас был только один подписчик. 

Я позвала официанта, которым к счастью был другой парень. Думаю, вчерашний персонал испугался бы того, что я скрываюсь здесь второй день подряд. Я оплатила свой счет, собираясь пойти поговорить с Рэми и рассказать ей о своих планах. Я собираюсь ходить из офиса в офис, показывая его фотографию. Это лучше, чем просто сидеть. Я не могу ждать.  Я спросила ее о пропавших в без вести в начале девяностых людях. И по страдальческому выражению ее лица, я поняла, что это проигрышное дело и ей даже не пришлось открывать свой рот.

─ Я не знаю. Мне ненавистно говорить тебе об этом, но их так много. Тем более ребенок? Лучше тебе нанять частного детектива. Я держалась бы подальше от полиции. Они ничего не сделают и лишь заберут твои деньги.

После консультации с несколькими коллегами, она протягивает мне карточку с именем частного детектива. Также она передает мне лист с адресами всех офисов  Western Union в Тихуане.

─ Я сошла с ума? ─ спрашиваю я ее. Я не знаю, чего хочу добиться, задавая этот вопрос. Рэми лишь пожимает плечами и улыбается мне. Я замечаю крошечную скобку на одном из ее передних зубов. Она напоминает мне кролика Бакс Банни, но возможно я все еще нахожусь под действием кокаина. Или же это всего лишь Тихуана и все здесь немного гипер-реально и мультяшно. Включая меня. Лана в Мексике ни та Лана, которую я знаю.

─ У каждого есть свои слабости, ─ откровенно говорит мне Рэми.

─ О да? И какая слабость у тебя? ─ я бросила ей вызов, возможно просто желая, чтобы она подтвердила, что я сошла с ума.

─ Рисовый пудинг, ─ она со всей серьезностью посмотрела на меня.

─ Не похоже на плохую зависимость. Просто говорю. Я не осуждаю.

─ Вернешься вечером? ─ говорит она, перекладывая бумаги. Мне нравится, что за последние двадцать четыре часа, в Тихуане  у меня появилось больше друзей, чем было за семнадцать лет в Мичигане. 

─ А стоит? ─ спрашиваю я, но Рэми лишь пожимает плечами. Я царапаю номер своего телефона на куске бумаги и передаю через окошко разделяющее нас. ─ Позвонишь мне, если он придет? ─ она кивает и возвращается к своей работе.

Проводить день, просто так разъезжая без всякой цели, полный отстой. Еще хуже, если вас останавливает мексиканская дорожная полиция и заставляет показать все документы о пересечении границы, а также все содержимое вашего автомобиля. Еще хуже, когда вы не говорите на испанском и он постоянно обращается к вам со словом «дамочка». И еще хуже, когда от вас обоих несет алкоголем и, насколько вам известно, есть вероятность того, что он был вашем партнером по танцам прошлым вечером.

В целом, все заканчивается штрафом в пятьдесят долларов, который как оказалось является произвольным и оформляется на месте. Но кто я такая, чтобы спорить с маленьким, пьяным мужчиной, у которого глаза налиты кровью и есть пистолет. Я плачу ему всей имеющейся у меня наличкой, пока он лакомится водой и энергетическим батончиком из моего тайника в багажнике.

Марево по-прежнему искажает горизонт, когда мне приходится все прекратить от чувства истощения и обезвоживания. Я задумалась обо всех людях, которые пытаются пересечь эту изолированную границу и меня бросает в дрожь, когда я понимаю, как многим это не удается и как многим из них приходится жить в Тихуане не по собственному выбору, а от безысходности ситуации. Это один из выборов ─ другим является смерть. Мне стоит узнать у Рэми ее историю и понять, что заставило ее работать в пыльном  отделении Western Union на краю вселенной.

Я еду обратно в Рай, ну или, по крайней мере, если навигатор мне не врет, я еду в правильном направлении. Я остановилась на красный свет и отвлеклась на мать с тремя детьми, которая попрошайничает. Она одета в лохмотья и сама похожа на ребенка. Я роюсь в своей сумке и протягиваю им горсть батончиков с гранолой, упаковку жевательной резинки и немного конфет. Это совсем немного, но я и сама почти без средств. Я думаю, что хотя бы могу найти работу, но это тяжелее для матери от которой зависит жизнь еще троих человек. Я пытаюсь закрыть сумочку, когда автомобили, выстроившиеся в линию позади меня, начинают сигналить. Нетерпеливые мудаки, скорее всего, загорелся зеленый. Я смотрю наверх и морщусь от встречного солнечного света.