– Ух! Уф!

– Про оргии не заикайся, я ж не сутенер-волшебник, где я тебе баб возьму здесь?

Рожа Монте заметно погрустнела.

– Тогда бухлишко.

– Заметано. Только это, если задумаешь схитрить, поймаешь самого большого леща.

– А? Причем тут рыба?

Ясно, не похож на интригана.

Я вышел из кельи и прошелся до конца коридора. Открыл скрипучую дверь и напоролся на охранника.

– А ну, стоять! Комендантский час, отродье!

– Прости, начальник, часиков-то не поставили у нас!

– Проваливай!

Ага. Ладно. Операция по похищению бухлишка начинается!

Я сделал вид, что возвращаюсь назад, но тут же снова обернулся, мерзко скрипнув дверью.

– Чего тебе еще?

– Ох, блин, забыл!

Я снова развернулся, скрипнул и вновь вернулся.

Скриииип!

– А можно мне…

– Проваливай назад, э!

– Хорошо.

Вернулся, скрипнул, обернулся, скрипнул.

– Твою мать, ты чего не уймешься?

Похоже, мой бесстрашный страж начал выходить из себя. Вон как кулаки сжимает и разжимает.

Я задумчиво почесал голову.

– Вспомнил! Дверь как-то неприятно скрипит, да?

Словно в доказательство своих слов, я подергал виновницу шума туда-сюда.

– Слушай, я тебе сейчас рожу начищу!

Святоша кинулся на меня, по-простецки, как недалекие ребятки с окраины. Я поднырнул под удар и оказался сзади церковника, заодно стянув связку ключей у него с пояса. Сделав дело, я заверещал, как утопающий:

– А-А-А, помогите, убивают!

Послышался топот, и вбежало сразу несколько церковников.

– Что за хрень происходит? – хмуро спросил один из тех, что постарше.

– Вот этот, кхм… – мой горе-охранник только собирался нажаловаться, но, осознав, что причина «он скрипел дверью» выглядит глуповато, запнулся и замолчал.

– Опять косячишь, брат? Запирай этих смертников и пойдем разбираться.

Страж потянулся к поясу и побелел, пытаясь нашарить связку ключей.

– Что-то не так? – с подозрением спросил старший.

– А, эм, а ключей – нема.

Старший перевел на меня свой подозрительный взгляд. Ты ж на мне так дырку просмотришь, сволочь.

– Обыскать.

Двое подбежали и стали меня нахально лапать. Ну, надеюсь, что они не настолько распущенные голубки, как агенты алхимиков, а то ведь заберутся и туда, куда я успел ключи спрятать. Когда уже какие-нибудь милые девчата будут за мной охотиться или в плен брать? Надоело среди сплошных мужиков.

– Чисто.

Что ж, меня отвели обратно в крыло, дверку заперли запасным комплектом, а хнычущего сторожа отвели на разборки. Пока неплохо.

Я поковырялся со связкой (предварительно протерев, хе-хе) и открыл ближайшую закрытую келью. Ага, все тот же земляной пол. Расковыряв землю хорошенько, аки тягловая лошадь, я улегся в грязь и стал тщательно кататься в ней. Добавив потом пыли вручную, мне удалось превратить униформу в более темный вариант. Прислушавшись к тому, что происходит за дверью, я аккуратно ее открыл, чтобы скрип был как можно более тихим. Никого. К моей радости, освещение у Церковников везде не ахти, так что, придерживаясь стен, я вскоре вышел из тюремного (а как его еще назвать?) крыла. Ладно. Где возьмем алкоголь? Кабинет Игниса или столовка. Хотя, в столовой вряд ли все будет на виду, скорее запихнут в какой-нибудь подвал. Попробовать можно.

В церквушке все еще было довольно оживленно, видимо, это нас, искупляющихся, как детей малых, загоняли в кельи пораньше. Но все заняты своими делами: кто молится, кто куда-то спешит отнести бумаги. А раз целенаправленных патрулей нет, то все должно получиться.

Прошмыгнув через несколько коридоров, я попытался прикинуть, как я шел в столовую. Ох, помню только, как идти из главного зала. Ничего не поделаешь.

Добравшись до зала, я обнаружил странную картину: перед алтарем разместили нечто вроде трона, где восседал теперь с виду очень древний старик. Длинные седые волосы, длинная белоснежная борода, лицо, испещренное морщинами, а на глазах – повязка с письменами. Старик был одет в расписную мантию церковников, где вся символика Четверобожия была, судя по всему, вышита золотыми нитями, а пуговицы сверкали драгоценными камнями. Вот такую вещицу бы умыкнуть, просто отлично!

Перед дедком выстроились церковники, видимо, в очередь. Навскидку все были молодыми, новички, быть может? Интересно.

Очередной церковник подошел к деду и преклонил голову. Старик выставил перед собой руку, расположив ее недалеко от лица послушника и что-то забубнил. Внезапно повысив голос, он произнес:

– Ступай, сын мой, твоя душа чиста. Пусть таковыми будут и твои помыслы, да пребудут с тобой Боги!

Церковник тихо что-то сказал старику и отправился восвояси. Поблагодарил, наверное.

Так прошли и остальные. Когда все разошлись, дед остался сидеть. Вот ведь зараза. Хотя, видимо, повязка не просто так, слепой он наверняка. Я шевельнулся, чтобы пройти дальше, как услышал резкий голос старика:

– Кто здесь?!

Дед беспорядочно заводил головой по сторонам, словно силясь увидеть вторженца. Я замер.

– А ну, не таись, я вижу твою никчемную душу!

Ох и ох, на такое я не рассчитывал. Но на провокации я не поведусь, давай, старикан, иди сюда сам, коль тебе надо.

С другого конца зала послышался робкий, заикающийся и, что немаловажно, знакомый голос.

– П-п-простите, сэр Захариил, я оп-п-поздал.

Ага, мой никчемный стражник. Фух.

Захариил сморщился, но через мгновение принял невозмутимый вид.

– Подойди, сын мой, не бойся. Боги всепрощающи и мы берем с Них пример.

Что ж, дальше ничего нового. Подождав, пока горе-сторож свалит, я вновь двинулся вперед. Похоже, старикан меня не чует, может, потому что я не церковник?

Захариил тяжело поднялся, опираясь на подлокотники трона и, развернувшись ко мне спиной, медленно пошел из зала. Глянув еще раз на старика, я замер. Под мантией на спине у него что-то колыхнулось. Да я прям стал знаком сто столькими важными персонами…