— Фамилия?

— Моя?

— Тебя что, капитан, еще в чувство не привели? Ее фамилия?

Он набрал полные легкие воздуху и надув щеки, громко выдохнул.

— Не помню я, товарищ майор. Я только мельком взглянул, по приметам узнал и сразу дал знак Тихону.

— Чему вас только учат, бездари. А номер, приметы особые на машине?

— Я запомнил номер, и приметы есть, — сказал раненый в ногу, при этом поморщился от боли.

— Что за приметы? И номер?

— Номер наш, краевой, — он назвал буквы и цифры. — Еще на заднем стекле два скола, такие как остаются на лобовом, когда мелкий камень попадает. — Он опять поморщился и продолжил: — На чехле от запаски три дырки, похоже на пулевые, и рядом с запаской справа также небольшое отверстие, похожее на пулевое. И знаете, товарищ майор, хоть машина и обычная с виду, но что-то в ней не так.

— Что именно? И почему ты так решил?

— Не знаю, я ведь работаю на техосмотре, это сегодня, вот, в наряд отправили, в усиление, и видел всякие машины, но тут… Не знаю, что-то не так.

— Ладно, поправляйся. Вот и сходил в усиление. А скажи, она целенаправленно стреляла тебе в ногу? И кстати, как выглядела та, что в тебя стреляла?

— Да она, когда меня окрикнула, я повернулся — пистолет был направлен мне в грудь. Пока я не шевелился, она не стреляла, но приказала бросить оружие и лечь на землю лицом вниз. Я минуту колебался, пытался выиграть время или поймать момент и выстрелить первым. Но она быстро опустила ствол и, не целясь, выстрелила мне в ногу. А как выглядела? У нее перед лицом был пистолет, он практически все закрывал, могу сказать одно: брюнетка, волосы длинные. Все. Ну, рост выше среднего, стройная.

— Ноги длинные, грудь большая, да? — Стеклов посмотрел на него и отошел к своим операм.

Оставив их оформлять протокол и ждать криминалистов, он поехал в управление. Ему не давал покоя вопрос, даже два. Почему не убили патрульных, хотя могли. И почему не взяли оружие? Думать, что их просто пожалели или в этих долбаных киллершах проснулась совесть, было глупо. Им ведь после четырех убийств, по сути, терять нечего. Или на что-то рассчитывают, что срок будет по меньше, ведь за ментов сто процентов пожизненно дадут. Тогда тем более, зачем оставлять их в живых, зная, что они видели их и могут опознать. Не понятно. А с оружием? То, что нет необходимости, не верю. При такой профессии оружие всегда пригодится, а на крайняк можно и избавиться от него. Нет, тут явно не хотели причинять большой вред. Кто же вы такие? И за кем приехали?

В управлении его встретил дежурный:

— Василь, к Бархану зайди, просил.

— А он что, еще здесь? Все нормальные начальники уже дома.

— Тут вот еще, фото прислали из краевого, — он протянул ксерокопию.

Странное фото: одна голова, ни плеч, ни даже шеи. Но то, что это не фоторобот, а ксерокопия фотографии, было понятно сразу.

— Вот ты какая, северная оленя, — произнес Стеклов и направился в кабинет Барханова.

Секретарши в столь поздний час уже не было, и поэтому Стеклов сразу открыл двери.

— Разрешите?

— Проходи, проходи.

Стеклов прошел на свое обычное место и посмотрел на Бархана. Лицо выглядело растерянным и испуганным.

— Что-то случилось? — спросил Стеклов.

— Случилось. Полчаса назад покушались на Чеботарева.

— Как покушались? Где это случилось?

— Вот так, как могут покушаться? Но, слава богу, не попали, водитель, правда, тяжело ранен.

— А где?

— По дороге в аэропорт.

— А зачем он туда ехал?

— Какая тебе разница? Нужно срочно брать этих наемниц, теперь уже не осталось сомнений, что они приехали по их души. Ты знаешь, если с ними что-нибудь случится, меня же живьем съедят, разве ты не понимаешь?

— Но как? Как они успели? Я не думаю, что это они.

— А ты не думай, майор. Делай, что хочешь, найди их. Чем быстрей, тем лучше. Уже дана команда стрелять без предупреждения. И я не знаю, как они успели, но больше некому.

— Разрешите идти?

— Возьми фото у дежурного. И своим всем скажи: стрелять на поражение, а потом разговаривать. Хватит уже, доигрались, сотрудники милиции уже под их пули попадают. Вообще обнаглели, даже в милицию стрелять.

Стеклов не дослушал, вышел из кабинета. Сразу же связался с наружкой. Узнал, где находятся, и поехал к ним. Это покушение опять вызвало вопросы. Если покушались, почему не убили? Или киллеры настолько глупы, слепы или пьяны, что попали в водителя. И, не доделав работу, испугались и убежали. Но эти девки не похожи на глупых. Они даже смело дались в руки ДПСникам. И не просто так, на это и был расчет, ведь если бы началась погоня, для них это был бы худший вариант. И вообще, кто сказал, что это сделали они? ДПС их остановило примерно час назад, плюс, минус. Полчаса на то, чтобы выследить и совершить покушение, что-то не сходится.

— Привет, как у вас дела? — спросил Стеклов, садясь в машину к наружке.

— Что. Дома, вот, забился.

— Что там за история с покушением, видели?

— Странно там все, товарищ майор. Стрелял снайпер, практически со ста метров.

— Где это было?

— По дороге в аэропорт, стреляли с эстакады, говорю, сто метров не доезжая. Наверху стояла черная не то «тойота», марку не определили.

— Прямо с эстакады?

— Да, и сразу рванули с места. Выбрано было такое направление, что мы не имели возможности быстро начать преследование. Я не знаю, это каким надо быть мазилой, чтобы со ста метров попасть в водителя, а не в объект.

— Может, оружие было без прицела?

— Судя по гильзе, оружие с прицелом. Такие патроны применяются только в английских снайперских винтовках.

— Ого!

— Знаете, товарищ майор, по-моему, это покушение имело одну цель — предупреждение, — сказал оперативник, сидевший за рулем.

Еще поговорив минут пять, Стеклов вышел и направился к своей машине. Как я чертовски устал, нужно ехать домой, поспать. Утром будем разбираться. Но одно ясно: девки это покушение не совершали. При этом заключении он невольно поймал себя на мысли, что ему как-то стало легче, он как будто обрадовался, что это не они.

Он выехал со стоянки и проехал мимо дома Чеботарева. В один момент ему показалось, что в машине, стоявшей метрах в трехстах от этого дома, только с противоположной стороны от их наружки, кто-то есть. Как будто в свете фар появились два силуэта. Но, проехав мимо, он никого не увидел. Списав это видение на усталость, что он мог принять подголовники со спинками за человека, он поехал домой. Он продолжал крутить в голове мысль, пришедшую к нему, еще там, возле ДПСников: «А не ФСБ ли это работает? Ну а что? Тогда и журналиста можно притянуть к этому делу. Возможно, у журналиста было что-то, тут после всего случившегося он больше не стал рисковать, а нашел способ передать в Москву. Вот эти девки и приехали проверить. А кто же тогда покушался?»

— Нет, что-то не сходится, — сказал он вслух, въезжая во двор своего дома.

Ставя машину на стоянку, он в свете фар увидел незнакомую машину, стоявшую так, что, проезжая по двору, заметить ее невозможно. И это был «митсубиси поджеро». Осветил фарами номер, но это был не тот номер, что сказал гаишник. И это были Магаданские номера. «Да что я, в самом деле, с ума можно сойти так. Возможно, кто-то из соседей купил, или в гости кто-то приехал».

Он закрыл машину и направился в подъезд, поднял голову и посмотрел на темные окна на втором этаже. Вот уже год, как его никто не ждет, вот уже год, как его полностью поглотила эта работа, и, естественно, жена не выдержала. Он вдруг остановился. В соседнем окне горел свет. Это была соседняя квартира, даже их балконы разделялись одной перегородкой. Он прекрасно знал, что там уже давно никто не живет. И более того, догадывался, что эту квартиру использует в качестве конспиративной не то военная контрразведка, не то ФСБ. Он напрягся и, медленно повернувшись, пошел к чужой машине.

На стекле два скола, на чехле от запаски — три дырочки, похожие на пулевые, и в двери справа от запаски — отверстие, похожее на пулевое. У него в голове звучали слова старлея из ДПС. И тут все это было. Он постучал по стеклу, машина недовольно и как-то грозно предупредила морганием аварийки. Ему показалось, что она сказала этим: «Если не хочешь проблем, не трогай меня».