За разговорами мы не замечали расстояния, так мы проехали Сургут. Я заметил еще одну странность в моем поведении: раньше с меня слово не вытянешь. Сейчас же у меня всегда было желание говорить. Ни о чем, просто говорить.

Вскоре Вера уснула, и мне стало скучно. Я начал думать о предстоящей работе, но мыслей не было. Тогда переключился на себя: как я изменился за последние недели. Во мне как будто изменилось восприятие всего. Все, что окружает меня, я вижу как-то по-другому. Да и свои поступки я иногда просто не могу объяснить, как не пытаюсь этого сделать. Но больше всего меня беспокоил секс. Ведь я теряю контроль над собой. То, что для меня совсем недавно было неприемлемо ни под каким предлогом, сейчас приносит большое удовольствие. Вот как можно объяснить тот факт, что я встал на колени, чтобы сделать минет малолетке? Я уже не говорю об остальном. Да и остальное тоже. Зачем я позвал его с собой в ванную? И вообще, как я мог оказаться с ним в постели? Да и не только с ним. Господи, в кого я превратился! Нужно искать выход. Надеюсь, что об этом никто не узнает. Как смотреть в глаза парням, Деду?

«Ну что ты молчишь?» — спросил я неизвестно у кого.

«А что говорить? Я тебе уже все сказал. С таким отношением ты вскоре можешь оказаться или в борделе, или на панели».

«Спасибо, успокоил. Веселая перспектива».

«Конечно, в данном случае от тебя, майор, мало что зависит, ведь в тебя вкачали какую-то дрянь. Видимо, оно не только на все твое нынешнее оборудование действует, но и на мозг. Нам нужно как-то выбраться из этого круга. Вместе».

Увидев заправочный комплекс, я свернул туда.

— Верка, в туалет пойдешь? — спросил я, разбудив ее.

Вот черт, как все изменилось! Даже в туалет и то надо заезжать куда-то!

Дальше я посадил Веру за руль. Она уже ездила очень даже хорошо, да и знаки уже знала, выучив их практически на ходу. А если учесть, что и с логикой у нее все в порядке, то она довольно-таки уверенно чувствовала себя что на трассе, что в городе. Да и теперь у нее были права, липовые, конечно, но на трассе показать сойдут.

— Вер, давай, к Лешему заедем. — вдруг предложил я.

— К кому? А, это туда, где я карту оставила?

— Да.

— Давай, а куда ехать, я совсем не помню, как мы ехали.

— Но у нас есть «умный карта», он все знает… — с улыбкой и со среднеазиатским акцентом произнес я.

Около дома стоял МТЛБ, который я сразу узнал. Остановившись около калитки, посигналил. Вскоре на крыльцо вышел Леший, карабин висел на плече стволом вниз. Я знал, что ему хватает секунды, чтобы выстрелить в цель даже с такого положения. Он медленно подошел к нам.

— Я смотрю, у тебя проблемы? — опустив стекло, с улыбкой сказала я.

Он с удивлением посмотрел на меня:

— С чего ты взяла? Я чем-то могу помочь? — спросил он.

— Возможно, — он, видимо, не узнавал нас. — Смотрю, МТЛБушка еще бегает.

Я вышел из машины и, пройдя мимо него, подошел к борту. Погладил ладошкой вмятины от пуль.

— Верка, помнишь ее?

— Командир, ты, что ли? Не может быть… — уже радостно произнес он. — Я тебя и не узнал. Я видел-то тебя всего минут пять… А это Вера, точно. Ну как я тебя-то не узнал… Как вы похорошели!

— Конечно, тогда мы из болота вылезли, а сейчас, вот, из города. А ты все такой же!

— Давайте в дом. Голодные, наверное. Пойдемте, я только вчера самогонку выгнал.

— Ну вот, заехали на пять минут. А ну дай, — я протянул руку к карабину.

Он быстро снял его и протянул мне. Взяв его, покрутил в руках и, отодвинув затвор, убедился, что патрон в патроннике. Быстро повернулся и, вскинув ствол, выстрелил в глухаря, сидевшего в метрах ста пятидесяти высоко на ели. Он кубарем, цепляясь за ветки, свалился на землю. Мимо нас тут же пробежала вислоухая собака, в простонародии — утятница.

— Вот и ужин, — спокойно сказал я, открывая затвор.

— Ни фига! — удивилась Вера.

— Смотрю, не разучился стрелять, — принимая карабин, сказал он.

— Ага, тут и рада бы забыть, но, Леха, покой нам только снится. Пойдем глухаря чистить.

— А что, эту ворону можно есть? — удивленно спросила Вера.

Мы переглянулись, посмотрели на нее и засмеялись.

— Ну что вы? Я ведь не знаю, — надувшись, произнесла Вера.

— Верочка, человек ест все, даже таких вот ворон, но это вообще-то глухарь, проще петух, а капылуха — это его курица. Ты ведь в магазине курей покупаешь? Ну вот, петух, только дикий…

— Ты куда тогда делся? Машину я нашел в деревне, участковый сообщил. А тебя мы с парнями так и не смогли найти.

— Ой, Леха, лучше не вспоминать… Вывезли меня в Эмираты. И представь, к кому?

— Как? И к кому? Неужели к Шаху?

— Как — не знаю, очнулась уже у него в конюшне.

— Серьезно? В конюшне?

— Да, представь себе. Но мне там как-то не очень понравилось, и я хлопнула дверью на прощание. — Мы опять засмеялись.

— А как вернулся?

— Помогли наши. Но одно радует: Шаха я достала.

Мы разговаривали, а он тем временем чистил дичь.

— Ты опять у Деда?

— А что делать? Я ведь больше ничего не умею. Ну, еще длинномеры водить. Но что-то я как-то не представляю себя за рулем большой фуры. А эти все бабские работы типа менеджеров, секретуток, ну и так далее, вообще не рассматриваются.

— Понятно.

Из-за угла дома грохнул выстрел. Мы переглянулись.

— Макаров… — сказал я, и мы, вскочив, бросились за дом. Он не забыл прихватить карабин. — Верка, ты что пугаешь? — Увидев, что это Вера стреляет по банкам, мы успокоились.

— Я просто тренируюсь. А что, нельзя?

Он махнул рукой.

— Тут можно.

Мы вернулись обратно.

— А Вера что? — спросил он.

— По-моему, у нее тоже что-то с головой, как и у всех нас. Но раз хочет, то пусть. Может, что и получится. Она девочка смышленая, на лету все хватает.

— А Дед как к этому?

— Дал добро задействовать. Значит, присматриваются. Ну а что? В СВР ее можно использовать. Это нам нужно было проходить учебу. Столько пота и крови пролито на тренировках!

— Ну да, у нас работа такая, где без спец. подготовки никак. Да и задачи другие. В СВР, конечно, сила и ловкость не важна, но вот голова должна работать идеально.

А за домом продолжали звучать выстрелы.

— Может, карабин ей дать? — спросил Леший. — Да, кстати, твой арсенал, ну тот, что в МТЛБ был, так и лежит. Тебе он нужен?

Я почесал подбородок:

— Я даже не знаю… Слушай, а я даже не помню, что там было. Кажется, были СПшные патроны?

— Да, 7,62 я использую для карабина, а остальные лежат. А что там есть, тебе как, по списку? — засмеялся он.

— Винторез же там есть?

— И не только! Пулемет ПК, ВСС, два ублюдка (АКСУ) и три АКС-74. И даже один АК-47, где ты его выкопал, не знаю.

— Брала все, что давали, — засмеялся я. — Ну, думаю, мне ПК не нужен, а вот ВСС и патроны к нему я заберу. Ну, еще, наверное, и АКС с патронами.

— Я же тогда не знал всего, как посмотрел, увидел весь этот арсенал — обалдел. Думаю: «Ни хуя девки дают!» Не мог понять, куда же вы попали, в какую мясорубку, прямо как в Чечне. Вы обе грязные, лохматые. МТЛБ прострелянный кое-где, следы от пуль на броне. У меня челюсть чуть не выпала, когда я еще тебя на каблуках увидел. — Мы захохотали, представив эту картину.

— Да, Леха, считай с Новосибирской области сюда прорывались. Я о тебе в последний момент вспомнила. Хорошо, техника выдержала весь этот переход.

— А что ей будет, вон, использую ее. Она, кстати, новая, работает как часы. Где вы ее, кстати, взяли?

— Да хрен его знает, где-то в тайге, на деляне. Угнали, одним словом.

— Ну, я ее уже оформил, помогли. Давно хотел что-то подобное.

— Ну вот и пользуйся. Долго он еще вариться будет, твой глухарь?

— Он скорее твой, ты же подстрелил…

— Ладно, не передергивай. Я так понимаю, ты нас сегодня не отпустишь.

— Ты что, обалдел, и завтра не отпущу.