— Слушаюсь, мой командир, — весело засмеялась Вера.

— Смешного мало. Фирма находится в Владивостоке, а филиалы в Магадане и Петропавловск-Камчатском.

— А если устроиться к ним в офис?

— Кем? Да и неужели ты думаешь, что они там, в офисе, в курсе? Там если и знают, то один-два человека. А вообще, на месте разберемся.

У нас было время. Приступить по готовности означало, что не требуют срочно приступить. Но затягивать не стоит. Дед все-таки дает время.

Менты нас практически не трогали. Заприметив номер из резерва спецслужб, сразу отходили в сторону. Поэтому Вера ехала уже смело. Конечно, на сложных участках дороги я ей подсказывала. Так же мы попутно изучали знаки. Мне приходилось объяснять, какой знак, и что он означает. Вера внимательно слушала. Вскоре она даже сама сделала вывод, какая форма знака что означает. Да и в плотном потоке машин она уже меньше нервничала. Ну, по крайней мере, мы еще не разбили машину, хотя уже подъезжали к Тюмени.

Тут встал вопрос: куда ехать? Мы хотели еще заехать к нашим спасителям. Подумав, я решила побывать у них, потом уже навестить сына и оттуда выйти на Томск.

Мы въехали в деревню рано утром. Первое, что бросилось в глаза — это тот самый дом. Теперь он уже не был таким, как раньше. Та часть, где была лаборатория, операционная, хозяйская часть дома, была выгоревшая. Осталась только та часть, где держали девушек. Окна оставались только в нескольких комнатах. Забор все так же и стоял, но местные жители уже начали его потихоньку растаскивать. Ворот не было вовсе. Мы минут десять молча смотрели на эти развалины. Даже сейчас он выглядел как-то зловеще. Может, из-за архитектуры.

Не знаю, о чем думала Вера, глядя на этот пейзаж, но у меня не было никаких эмоций. Я смотрел на это здание так, как смотрел и на все заброшенные и разрушенные здания. Но когда раздался стук в окно, я также как и Вера вздрогнула и чуть не вскрикнула. Это был дядя Коля. Он с опаской стоял возле машины и пытался заглянуть во внутрь. Я опустил стекло. Он, увидев нас, даже отстранился.

— Девушки, неужто это вы?

Нас встретили как родных, т. Галя все суетилась, не замолкая ни на минуту:

— Мы ж думали, вы уже и не приедете. Забыли про нас.

— Но как можно забыть про тех, кто фактически жизнь спас? — сказал я, смеясь.

— Ой, дочка, а я смотрю, ты так и ходишь на своих каблучищах.

— Да, медицина бессильна, у цыганки тоже была.

— Так ты что, так до старости собралась ходить?

— Дожить бы еще до этой старости, — вздохнула я.

— Ну, в общем, так. Сейчас позавтракаем, и я тут схожу не надолго, узнаю. А вы пока отдыхайте. Вон, видели, что с домом? Так спокойно стало.

Я устал от болтовни и вышел во двор. Подошел к д. Коле, он возился со своим «москвичом».

— Ну что у вас там случилось?

— Да вот, катушка что-то барахлит. Ну а вы-то как? Как тогда? Добрались, куда хотели?

— Добрались, д. Коль, добрались.

— Эти больше не преследовали?

— Нет, тогда нормально доехали, с ветерком, — улыбнулся я, вспомнив наши хождения по болотам.

— Я смотрю, у вас уже и машина другая. Та, вроде, другим цветом была?

— Да, в аварию попали.

— Я вот смотрю на вас, молодых. Вы эти машины как перчатки меняете. Сегодня на одной, завтра на другой. У меня этому «москвичу» уже знаешь сколько?

Я посмотрел на машину.

— Ну, лет двадцать.

— Вот, двадцать три!

— Да-а… Столько у нас машины не живут. А хотите я вам подарю «девятку»?

— Зачем она мне нужна? А может, давай, пока Галка не видит, по чуть-чуть?

— Не, д. Коль, спасибо! У вас самогонка больно крепкая, — улыбнулся я.

— Да где ж она крепкая?

— Ну я же девушка. Для меня все, что крепче девяти градусов, уже крепкое.

— Так у меня настойка есть, домашняя, а вкусная. Пойдем!

— Д. Коль, честное слово, я не хочу. Мы сегодня собираемся ехать.

Зря я это сказал, я выслушал столько, что пришлось задабривать и согласиться попробовать настойки.

Позавтракав, т. Галя, как и обещала, куда-то ушла. А мы с Верой решили сходить на развалины. Поднявшись на второй этаж, я остановился возле комнаты, в которой жил. Постояв с минуту, прошел в класс. Тут тоже валялись всякого рода обломки. Где-то в углу лежал манекен. Cзади подошла Вера.

— Что? — cпросила она.

— Не знаю, учитель, — ответил я и прошелся по большой комнате. Остановился посредине и посмотрел на Веру.

— Ты на меня еще обижаешься?

— Нет, я просто хочу разобраться, как ко всему этому относиться.

— А вон, смотри, манекен лежит, — сказала она.

— Ты мне еще станок напомни.

— А говоришь, не обижаешься.

— Да, не обижаюсь. Что было, того не вернешь. И разве можно на тебя обижаться?

Мы еще походили, затем вернулись к дому, тут появилась запыхавшаяся т. Галя.

— Так, Алинка, все, пойдем, нас ждут. Я договорилась.

— А мне что делать? С вами можно?

— Отдыхай. Мы там долго будем.

— Так может, мы поедем? — спросил я. — Вера нас и увезет.

— Ну раз так, то поехали.

Мы загрузились в машину. Ехали минут пятнадцать. Я удивился, как т. Галя пешком так быстро сбегала.

Подъехали к дому на берегу Иртыша. Это был, скорее, не дом, а мазанка. Но в довольно хорошем состоянии. В доме кругом висели какие-то амулеты, стояли свечи. Не смотря на то, что на улице был солнечный день, и ставни были открыты, тут был полумрак. Навстречу нам вышла пожилая женщина. Она пристально посмотрела на меня. Потом протянула руку и быстро убрала ее.

— Приезжайте за ней завтра, — коротко сказала она.

— Как завтра? — задал я вопрос.

— Проходи, дочка, присаживайся. Работы с тобой много, много сил уйдет за один обряд, а их надо не менее трех.

Тут у меня появилась надежда, и я готов был провести тут и неделю, и больше. Но как потом выяснилось, провел я тут трое суток. Правда, я ничего не помню. Она дала мне какую-то настойку из трав, и я погрузился то ли в сон, то ли в кому.

— Очень сильный маг поработал над тобой, парень, но ничего, ножки мы тебе исправим. А вернуть все как было, боюсь, у меня сил не хватит. Да ты и сам уже не желаешь. На вот, это выпей, тебе станет легче, — и она дала мне кружку с настойкой.

Я пришел в себя как-то уж очень быстро. За окнами также светило солнце, мне вообще показалось, что прошло не более пятнадцати минут.

— Ну вот, я сделала, что могла, потребовалось больше сил, чем я думала. Но теперь все будет в порядке. Ножки твои постепенно восстановятся.

— Как долго?

— Ну, зависит от тебя. У тебя есть еще проблема, но скажу, что многие женщины за такую проблему готовы отдать любые деньги. Но я не смогу тебе в этом помочь, я могу только навредить тебе как женщине. Тут замешана химия. Ну все, девочка, счастливо тебе. И ничего не бойся, у тебя длинная жизнь. Живи так, как всегда жил, в этом твое предназначение.

Я встал и осторожно попробовал опуститься на ступню. Боль была, но это уже болели жилы, нужна была растяжка. А ступня уже загибалась под большим углом чем раньше. Это я почувствовал сразу.

— Ну все, иди, дочка.

Я обулся и посмотрел на нее.

— Спасибо вам большое. Чем я могу вас отблагодарить?

— Мне не надо от тебя ничего, ты сильно пострадал. А деньги берут только шарлатаны. Добрые дела делаются от сердца.

— Спасибо вам еще раз огромное, во век не забуду.

— Я знаю. Иди, тебя ждут.

Во дворе стояла т. Галя.

— Здравствуй, Алина, как у тебя?

— Нормально, а Вера что, не дождалась?

— Верочка приболела, уже второй день.

— Как второй день, мы же сегодня приехали.

— Трое суток прошли, дочка.

Я присвистнул.

— А что с Верой? — забеспокоился я.

По дороге я снял туфли и пошел босиком. Как же приятно мне было почувствовать эту боль, а не ту! Эта была естественная. Ступни еще не успели основательно принять форму подошвы, так что, думаю, и они восстановятся. Да, угол еще был большой, примерно под десять см. Но я уже и ниже опускался, превозмогая боль в сухожилиях.