— Так, вот, смотри. Поставки игрового оборудования, гарантия качества и так далее.

Мы переглянулись.

— Вариант? — спросил я.

— Вполне.

— Ну что, коллега, с него утром и начнем?

— Я поддерживаю ваше предложение, коллега, — так же игриво ответила Вера и обворожительно улыбнулась.

— Верка, сучка!

Я повернулся, положил руки ей на плечи и повалил на кровать. Она закричала, а когда я начал ее щекотать, залилась смехом. Одной рукой я убрал ноут на пол и продолжил ее щекотать. Потом мы вдруг остановились и замолчали, глядя в глаза друг другу. У меня моментально разгорелся пожар по всему телу, да и у Веры дыхание уже участилось. Она взяла меня за шею и, притянув к себе, впилась в мои пухлые губы. Перевернув меня на спину, она стянула с моих плеч халат, оголив одну грудь, и начала пальчиками крутить сосок. Я начал задыхаться. А дальше были слышны только наши с ней дыхания, попискивания и стоны.

Халаты уже на полу, я лежу поперек кровати, волосы рассыпались по покрывалу, руки находятся за головой, Вера не дает мне их опустить. Ноги широко расставлены. Вера находится у меня между ног, как мужчина, нежно трется своим лобком о мой, имитируя половой акт, ласкает мою грудь губами, время от времени переходя на шею, лицо. Она отпустила мои руки, но мне уже не хотелось ими шевелить, не было ни сил, ни желания. Она запустила руку мне в промежность и начала ласкать мне «девочку». Я начал уплывать, почувствовав сильную боль в матке, которая приносила неописуемое наслаждение, но в то же время и пугала. Я дернулся, пытаясь отстраниться. Но у меня ничего не вышло, а Вера уже вставила в меня палец. От этого я почувствовал, как матка выбросила еще одну порцию боли, но намного сильнее и оттого приятней. Я закричал и продолжал кричать, пытаясь при этом отстраниться от боли, которая все нарастала и нарастала. По всему телу пробежались тысячи иголочек, у меня еще где-то там, на задворках затухающего сознания мелькнула мысль: «Почему так сразу?» И вот я уже ничего не вижу и не слышу, даже собственного крика…

И вдруг наступает полная тишина, чувство полного покоя, я не чувствую своего тела, при этом такая легкость, что я взмываю вверх. Вокруг летают какие-то сказочные существа, они кажутся мне очень милыми, нежными, я хочу поймать хоть одного. Я смеюсь, гоняясь за ними. Мне так хорошо.

Но вот возвращается реальность, я вновь начинаю чувствовать свое тело, слышать стоны. Сердце вот-вот выскочит из груди, тело все горит, с какой-то блаженной болью сокращается влагалище, матка сжалась в спазме. И вот она вновь выбрасывает порцию боли. Я не могу выдохнуть воздух из груди, пытаюсь, но у меня стоит ком, мне кажется, я умираю.

Боль чуть отпускает, я с тяжелым стоном выдыхаю воздух и хватаю ртом новую порцию воздуха. И тут вторая волна боли, намного сильнее предыдущей, и практически сразу — третья волна. Мне страшно, но я хочу еще, еще сильнее! А тут еще начинают покалывать пальчики на ногах, моментально распространяясь по всему телу. Спазм перехватывает дыхание. Я вновь хочу отстраниться, но сил никаких. Собрав последние силы, я выгибаюсь и издаю громкий крик удовлетворения. И снова тишина и покой, которые длятся очень долго.

Первое, что я слышу — это чье-то тяжелое дыхание. Понимаю, что это мое собственное. Потихоньку начинаю приходить в себя, открываю глаза и прислушиваюсь к телу. Оно уже как будто спокойно, слабый спазм внизу живота. Я поворачиваю голову, перед глазами возникает большое зеркало, встроенное в шкаф. В нем отражаются две фигуры, обе лежат на спине. Я отмечаю, что обе женские, волосы перемешались и рассыпались по постели под их головами. Одна лежит с закрытыми глазами, вторая повернулась и смотрит на меня, на лице застыла маска боли, взгляд безразличный и очень уставший. Из-за закинутых за голову рук грудь поднялась и напряглась. Несмотря на то, что она лежит на спине, ее грудь не расплылась, а продолжает также казаться двумя шарами довольно-таки большого размера. Вот ей надоело смотреть, и она закрывает глаза. И это последнее, что я вижу, они исчезли.

Я проснулся от какого-то движения в комнате, открыл глаза и замер. Я все также лежал с широко разведенными ногами. Я медленно сдвинул их, руки все также, как и у той девушки из сна, закинуты за голову, я пытаюсь их поднять, но не могу, они не слушаются. Я быстро переворачиваюсь на живот и понимаю, что руки просто затекли. Веры рядом нет, я слышу как течет вода. Я не понимаю, сколько прошло времени, и какое время суток.

— Алинка, вставай, уже семь утра! — слышу я голос Веры.

Облегченно вздыхаю, значит, я живой. Руки уже начали слушаться, я быстро встаю и сажусь в кровати.

— Мы что, так и спали поперек?

— Ага, — выходя из душа, ответила Вера. — Вставай, сейчас завтрак привезут, а ты тут своей пиздой светишь, — весело сказала она.

— Не обзывай мою «девочку», это у тебя то самое, — я провел рукой по киске, мне почему-то стало обидно за нее.

— Вы обе мои девочки!

Вера подошла и, встав рядом, обняла за шею и наклонилась. Я задрал голову, подставляя губы; она чмокнула меня и нежно провела рукой по лобку. Мне так хотелось сейчас ласки! Я прижал голову к ее животу.

— Верка, — всхлипнул я.

— Ты чего? — она села рядом.

— Не знаю, спасибо тебе за все, я была в сказке, — я посмотрел на нее мокрыми глазами.

— Ну, прекращай реветь.

— А я и не реву, — я встал, подобрал халат и на носочках убежал в душ.

«Надо же, я на носочках уже хожу и бегаю как так и надо. Даже не замечаю этого!»

Я насладился тугим теплым душем, в последнее время он стал доставлять мне еще больше удовольствия. Когда подмывался, вдруг обнаружил, что вода окрасилась в красный цвет, не сильно, но все же. Я испугался, потрогал губки, пальчиком раскрыл розочку. Ничего не болело. А откуда кровь? Стоп! Этого только не хватало! Но у меня же живот не болел?

— Ты чего? — увидев мои глаза, спросила Вера, когда я вышел из душа.

— Ничего, у меня гости приехали. Только без шуток и подъебок, хорошо? — сразу же пресек любые ее попытки уколоть меня.

— Я и не собиралась. Я хотела тебе сказать, где тампоны.

— Я знаю, — взяв сумку, я достал упаковку. — Ну что сидишь? Пошли, учить будешь, не каждый день такое, — на этот раз я отнесся к этому спокойно, как к само собой разумеющемуся.

— Ставь ногу на унитаз, — скомандовала Вера. — Теперь разведи пальчиками одной руки губки, а второй рукой введи этот цилиндрик примерно на одну треть, — она показала как его правильно держать. — А теперь держи там двумя пальцами, а тут толкай.

Я почувствовал, как в меня что-то вскользнуло. Влагалище сразу отреагировало и обхватило это что-то. Началась слабая пульсация.

— Ну вот и все, ничего сложного.

Я тяжело вздохнул.

— Я понял, что туда все легко залетает, вот выходит с трудом и разрывами. А это что, так и будет болтаться? — я поболтал нитку.

— Ну да, потом за нее вытаскивать будешь. Ну вот, теперь ты на двенадцать часов обеспечена чистотой и сухостью. У меня тоже должны вот-вот начаться. Так что ты не одинока. А я-то думаю, что она все хнычет и плачет.

— Вер, я его постоянно чувствую. Мне неудобно, такое ощущение, что кто-то там член забыл, но очень ма-ааленький! — мы прыснули смехом.

Раздался стук в дверь.

— Это завтрак, — сказала Вера и побежала открывать.

Я оправил халат и, наклонив голову, перекинул волосы и начал их просушивать полотенцем, выходя вслед за Верой. Это была та же самая девушка. Улыбнувшись нам, она закатила тележку и, пожелав приятного аппетита, ушла, при этом как-то странно и застенчиво улыбаясь. Я посмотрел ей вслед.

— Эх, какая попка!

— А у меня? — спросила Вера.

— Супер. А у меня? — мы захохотали.

Я тыкал вилкой по тарелке, гоняя горошину. Я начал прикидывать: «Так, это у меня уже третьи месячные. Прошло всего три месяца! Три месяца, а как будто вся жизнь!» Я вспомнил, как в первый раз взял чулок в руки, не зная, что с ним делать. Как у меня подворачивались ноги на шпильке. Почему-то это вызвало улыбку.