— Главное, чтобы человеком был. Нынешнему мужу Лены он совсем не нужен.

— Сколько ему? — спросила она.

— Уже девять.

— Ну, это еще, возможно, перерастет. Алина, скажи мне, как ты-то?

— А что я? Нормально, жизнь продолжается. Привыкла.

— Я вижу, что тебя что-то очень сильно гнетет. Я не настаиваю, но если решишь, поделись. Может, что я подскажу.

Я посмотрела на нее. Помолчала и, встав с дивана, прошлась по залу. Мне действительно хотелось высказаться. Но я не знала как это сделать и кому.

— Алин, скажи, ты хочешь продолжать работать у Деда? — спросила она. — Женя говорил, что ты в последнее время не можешь найти себя. Если честно, то я не вижу, чтобы ты пала духом, это хорошо.

Я повернулась и подошла к дивану, взяла бокал вина и вновь отошла к окну. Сделав глоток сказала:

— Человек привыкает ко всему, вот и я привыкла. Но только к телу, к его особенностям, не скажу что от всего в восторге, но жить можно, со временем и это не будет казаться неудобством. Проблема в другом, я не вижу в себе женщину. Внутри я мужчина и смотрю на мир с этой точки зрения. Был момент, когда я пыталась заставить себя быть женщиной, думать как женщина, поступать как женщина. Но загнала себя в еще больший тупик. Ведь я не знаю, как думает женщина, чем она руководствуется при принятии того или иного решения. Вы вот сказали, что я стала красиво одеваться, пользуюсь косметикой. Понимаете, на все это я смотрю не с точки зрения женщины, а с точки зрения мужчины. Мне всегда нравились женщины хорошо выглядевшие. У меня к неряхам и опустившимся женщинам всегда было отвращение. Я просто не хочу, чтобы и ко мне было отвращение. Да и все же в зеркало смотрюсь иногда. И когда вижу себя неухоженной, это вызывает тоже какое-то отвращение. Я на себя смотрю как на постороннюю девушку. Я это делаю скорее для себя, а не для окружающих.

— Вот, женщина тоже следит за собой в первую очередь для себя. Любая уважающая себя женщина хочет видеть себя красавицей.

— Но у нее это инстинкт — понравиться мужчине.

— Извини, женщины в большинстве вообще самокритичны. Они более подвержены самокритике, чем мужчины. Женщина может уверенно себя чувствовать на улице в том случае, если она нравится в первую очередь себе. От этого она и отталкивается. Вот пример, возьмем нижнее белье, ведь его не видно, но женщины все равно выбирают красивое. Казалось бы, зачем? Хотя его и не видно, но это придает ей уверенности в своей привлекательности. Просто прошло мало времени, ты поймешь, о чем думает и чем руководствуется женщина. Главное, что ты движешься в правильном направлении. И не надо заставлять себя или пытаться повторять женские поступки. Женщины так же, как и мужчины, все индивидуальны, каждая думает и поступает так, как она поступает. Конечно, логика отличается от мужской, в этом женщины похожи, но тебе не стоит торопить события. Возможно, ты и не поймешь никогда женской логики. Но это не страшно. Оставайся такой, какая есть. Я повторюсь: женщины индивидуальны. У тебя все будет хорошо. Я могу смело сказать, что ты справилась. Самое главное, что ты перестала стесняться своего тела, своей фигуры, а она у тебя очень красивая. Я даже рискну предположить, что ты даже ей гордишься.

— С чего Вы взяли?

— Ой, Алиночка, ты хочешь меня обмануть? — она улыбнулась. — Я же видела вчера, когда мы ходили в магазин. Да и спинку ты уже не горбишь, как поначалу, а даже наоборот.

— Да ладно Вам, — смутилась я.

— Ладно, извини, — она улыбнулась, допила вино и взяла бутылку. — Тебе еще налить?

— Можно, — я подошла и поставила бокал.

— Алин, можно я тебе еще вопрос задам? Не совсем корректный, ты уж прости меня, старуху. У тебя мужчина был?

Я посмотрела на нее и, взяв бокал, выпрямилась. Не ответила, а просто кивнула головой.

— Я догадалась, — сказала она.

— И как же? — спросила я и, отвернувшись, пошла к окну.

— Как ты смотрела вчера на парня в магазине.

— Разве я смотрела?

Она встала и, взяв бокал, подошла ко мне и встала рядом.

— Не переживай так, все я понимаю, — она обняла меня за плечо. — Кем бы ты не была внутри, но организм требует своего.

Я повернула голову и посмотрела ей в глаза. Я была чуть выше ее, взгляд получился сверху вниз. Мне вдруг захотелось рассказать ей именно то, что меня больше всего мучило. Сделав глоток вина, я вновь посмотрела ей в глаза.

— Тебя что-то еще мучает, не стесняйся, расскажи. Секс?

Я кивнула головой. И отрезала пути отступления. Вздохнув, я допила вино.

— Теть Маша, это между нами, хорошо?

— Не сомневайся, женские секреты я хранить умею, — ласково улыбнувшись, сказала она и, допив вино, направилась к столику. — Давай, еще выпьем!

— Давайте. Вино хорошее.

— Мое любимое, — ответила она, наливая в бокалы.

— Т. Маша, мы так с Вами накушаемся… — сказала я.

— Ну и ладно. Когда еще так можно посидеть и поговорить.

Мы помолчали. Она выжидающе смотрела на меня, но не торопила. Я вновь отошла к окну и, постояв, глядя в темноту, повернулась и, опершись о подоконник, сказала:

— Когда со мной все это произошло, меня держали в так называемой школе, но по сути это клиника, где девочкам придавали требуемую внешность. Я тоже попала под скальпель. Но я сама виновата, думала, что смогу на месте выкрутиться, но просчиталась. Да и разве я могла тогда адекватно соображать. Разряд электрошокера, и очнулась уже вот такая.

— Надо же, замечательный хирург, а служит злу. Его бы талант да в правильное русло!

— Это не так важно. Возможно, его заставили. Я не знаю что им двигало. Веру вообще там собрали из разных женщин.

— Это как? — удивилась она.

— Лицо, нос — одной, губы — другой, как-то так. Получилось то, что получилось. Одним словом, там лепили облики. Все зависело от желания заказчика.

— Если честно, я и не знала, мне ведь никто не говорил. Я даже не знала, что и ты подверглась пластике. Первый раз я не обратила внимания, это только вчера заметила, как ты удивительно похожа на одну актрису.

— Вы ведь понимаете, для чего нужны были эти девочки: рабыни, служанки. Думаю, и в бордели тоже поставлялись. А такие девочки всегда должны быть готовы к употреблению, извините, — я вздохнула и сделала глоток. — Одним словом, вкалывали какую-то химию, и девушки практически превращались в… ммммм… — я замолчала, подбирая слова.

— Ты хочешь сказать, всегда возбужденные?

— Да, мне тоже это вкололи, — я замолчала и отвернулась. — Я могу какое-то время контролировать себя, недели две, от силы три, но это редко. А потом просто теряю контроль над собой. Разум отключается. Вы видели кошку, которая просит кота? Мы превращаемся в таких же.

— Ужас! Этого не может быть!

— Может. И я не знаю, что с этим делать. Это можно сравнить с эпилепсией: не знаешь, где и когда ты потеряешь контроль. Вот, т. Маша, такая проблема.

Она подошла и обняла меня за плечи.

— Ты правильно сделала, что рассказала. У меня есть знакомый профессор, он занимается в этой области. Правда, он наоборот, бьется над тем, чтобы повысить чувствительность женщин. Но сможет помочь. Ты не против, если я с ним поговорю?

— Нет, не против. Только Деду не говорите.

— Конечно.

— Вот видите как? Одни женщины так мучаются с фригидностью, что профессора занимаются этим вопросом. А какой-то химик-самоучка придумал препарат, который заставляет женщину вечно течь. Если бы он попал в нужные руки, возможно, его бы усовершенствовали. А так химик убит, а дом сгорел. Возможно, формула где-то и осталась, но где ее искать? Единственное, когда я не думаю об этом — это когда работаю.

Я не стала говорить, что сперма тоже на какое-то время глушит позывы, даже течь прекращается. Мы еще долго говорили, допили вино и уже за полночь разошлись по комнатам спать. Я как будто сняла с себя груз. Стало намного легче на душе. И я совсем не жалела, что открылась т. Маше. Но еще долго не могла уснуть.

Я не слышала, когда приехал Дед, но утром, когда вернулась с пробежки, он уже встретил меня во дворе. Пообщаться удалось совсем короткое время. Он коротко обрисовал ситуацию в Рыбинске. Моя информация подтвердилась. Сейчас там уже работает ФСБ. По моей работе все чисто, версия та, под которую я и работала — внутренние разборки.