– Товарищ генерал армии Жуков?

– Он самый, – ответил Жуков, но человек в коже продолжал молча смотреть на генерала, и Жуков достал из кармана удостоверение личности и протянул офицеру.

Тот быстро глянул, щелкнул каблуками грязных сапог, представился:

– Капитан Скворцов. Вам телефонограмма от начальника Генерального штаба. – И протянул серый пакет с пятью сургучными печатями.

Жуков вскрыл пакет, прочитал:

«Вам срочно надлежит быть штабе Западного фронта. Шапошников».

В штабе фронта Жукова соединили со Сталиным, и тот, выслушав сообщение генерала о положении дел, передал приказ ГКО о назначении его, Жукова, командующим Западным фронтом, в состав которого включены Резервный и Брянский фронты, Можайская линия обороны.

– Берите немедленно все в свои руки, – велел Сталин, – и командуйте. На Можайскую линию обороны выделяются из резервов Ставки четырнадцать стрелковых дивизий, шестнадцать танковых бригад, до сорока артиллерийских полков. Со временем подойдут и другие части. Главное – остановить немцев. В ближайшие дни представьте в Ставку план обороны Москвы. На всякий случай – и план отхода войск за Москву. Надо рассчитывать на худшее. Но учтите, что за Москву мы должны драться до последнего. Что касается выделения Калининского фронта из состава Западного, Ставка рассмотрела это ваше предложение и утвердила. Кого предлагаете назначить командующим фронтом?

– Конева.

– Конева? Да этот ваш Конев еще ни одного боя не выиграл. К тому же комиссия ГКО вынесла постановление о его аресте и придании суду военного трибунала.

– Но кроме Конева поставить некого, товарищ Сталин, – не сдавался Жуков. – А Конев получил кое-какую практику командования фронтом, надеюсь, в дальнейшем учтет свои ошибки. Я решительно настаиваю на Коневе.

Сталин долго молчал, затем все-таки согласился:

– Ладно, пусть будет Конев. Под вашу ответственность.

– Что касается планов, – продолжил Жуков, – то они будут готовы в ближайшие дни, как только окончательно выяснится положение наших войск. Хочу вас заверить, товарищ Сталин, что под Москвой войска будут драться до последнего вздоха, но за Москву не отойдут.

– Посмотрим. У меня все. Действуйте.

Положив трубку, Жуков обратился к начальнику штаба фронта сорокачетырехлетнему генералу Соколовскому, стоявшему по стойке смирно около стола. Его мужественное лицо, с маленькими серыми глазами и узким маленьким ртом, выражало решительную готовность выслушать приказ и исполнить его, не пропустив ни единой запятой.

Генерала Соколовского Жуков знал: в январе сорок первого, едва Жуков принял под свое начало Генштаб, Соколовского назначили его заместителем. Разумеется, с подачи Сталина. О нем Жукову было известно, что тот закончил в двадцать первом академию РККА, в гражданскую командовал кавалерийской дивизией, так что опыт имеет. Да и в качестве заместителя начальника Генштаба проявил себя исполнительным и грамотным штабистом. Но не более того. В июле именно он сменил расстрелянного начальника штаба Западного фронта генерала Климовских. После генерала Павлова фронтом командовали маршал Тимошенко, затем Конев. Жуков – четвертый командующий фронтом за эти месяцы, и третий при Соколовском.

Впрочем, Жукова он устраивал вполне.

– Так что у нас имеется в наличии, Василий Данилыч? – спросил он, не поднимая головы от карты.

– От Буденного штаб и девяносто человек охраны, от Конева тоже штаб и два запасных полка. Все остальные силы рассеяны на огромном пространстве. Связи с большинством соединений не имеем, – отчеканил Соколовский без единой запинки и замолчал, склонившись в почтительном ожидании.

– А что у Еременко?

– Со штабом Брянского фронта связи нет, хотя рации, судя по всему, работают. Есть предположение, что штаб сам по себе, шифровальщики сами по себе. Мы послали туда два самолета с офицерами связи.

– Что Рокоссовский? – продолжил выспрашивать у своего начштаба Жуков, явно теряя терпение.

– Вышел на связь буквально час назад. Сообщил, что немецкие танки ворвались в Вязьму, что штаб его армии какое-то время из-за неразберихи был отрезан от подчиненных ему дивизий, но что ему удалось прорваться и сейчас он пытается собрать дивизии, которые – согласно приказу командования фронтом – по-прежнему движутся к Вязьме по разным дорогам, не имея представления о сложившейся там обстановке. Рокоссовский ждет дальнейших распоряжений. – И продолжил, опережая вопросы нового командующего фронтом, чутко уловив его раздражение: – Мы имеем сообщение, что Сорок третья и Тридцать третья армии Резервного фронта рассеяны противником и практически перестали существовать как организованные войсковые единицы. Отдельные командиры дивизий пытаются собрать отходящие в беспорядке деморализованные постоянными бомбежками части и организовать сопротивление, но из этих попыток пока мало что получается. При первом же налете авиации противника пехота разбегается. Известно также, что пути отхода Двадцатой и Двадцать четвертой армий Западного фронта перерезаны противником. Из штаба Пятидесятой армии сообщили, что противник захватил Брянск, – закончил Соколовский.

Жукову показалось, что начальнику штаба доставляет особое удовольствие докладывать не столько о хорошем, сколько о плохом. Он выпрямился, заглянул Соколовскому в его маленькие, близко посаженные к переносице глаза и увидел там плохо скрываемое любопытство человека, который наблюдает уже не первого командующего, но пока ни один из них не справился со своими задачами.

Помяв пятерней свой тяжелый, обметанный жесткой щетиной подбородок, Жуков усмехнулся, проворчал сквозь зубы:

– Барррдак. Пора с этим кончать. Пиши. Первое – наладить связь со всеми армиями, дивизиями и полками. Любыми способами! И в ближайшие же десять часов! Второе – наладить разведку: откуда, сколько и когда? Третье – перевести штаб фронта восточнее Можайской линии обороны. Согласовать с Генштабом. Четвертое – стянуть на Можайское направление всю артиллерию. В том числе и часть зенитной из московской зоны ПВО. Пятое… Пятое – создать из прибывающих резервов ударную группу из двух-трех стрелковых дивизий, кавалерийских и танковых бригад и контратаковать немецкие колонны на марше. Поручить это генералу Рокоссовскому. И, наконец, шестое – издать приказ по войскам фронта от имени командующего фронтом. Основной упор сделать на беспрекословное выполнение приказов командования фронта, на нетерпимость ко всякому разгильдяйству, безответственности, паникерству и трусости. За отход с линии обороны без письменного приказа вышестоящего командования, оставление боевой техники и войскового имущества расстреливать на месте. А также о создании заградительных отрядов в каждой дивизии в количестве не менее двух-трех рот полного состава. С их помощью задерживать всех военнослужащих, бегущих к Москве. Обяжите Военного прокурора фронта и Военный трибунал повсеместно обеспечить выполнение настоящего приказа. И, наконец, последнее: всеми возможными способами наладить связь с армиями Западного фронта, оказавшимися в окружении. Дайте радиограмму Лукину, чтобы его части стремительно отходили севернее Вязьмы, прикрывшись арьергардами, пока немцы еще не создали плотного фронта окружения. И пусть спасают артиллерию – это самое главное. Есть у нас связь со штабом Девятнадцатой армии?

– Постоянной связи нет.

– Так сделайте все, чтобы эту связь установить, – взорвался Жуков, швырнув на карту карандаш, и так глянул на своего начштаба, будто перед ним стоял главный виновник всех неудач Западного фронта.

Из дневника фельдмаршала Федора фон Бока:

7/9/41 Сегодня утром 10-я танковая дивизия вышла к Вязьме с восточного направления. Подошла и 2-я танковая дивизия, замкнув кольцо вокруг главных сил русских. На всех других фронтах вокруг Вязьмы атака также развивается успешно.

Ближе к полудню приехал Браухич, чтобы обсудить следующие вопросы: немедленный поворот 2-й танковой группы к Туле, а также продвижения к Москве всех войск, какие только можно снять с фронта окружения в районе Вязьмы. А также: наступление на северном крыле 9-й армии танковой группы Гота в северном направлении с целью уничтожения русских войск, противостоящих левому крылу группы армий «Центр» и правому крылу группы армий «Север» (Лееб).