Владислав прикинул диспозицию и остался недоволен.

Несмотря на наличие массы крупногабаритных предметов, прятаться в бараке от десятка разгоряченных алкоголем и смертью товарища оппозиционеров можно было от силы минуту.

«Вот черт! Эк меня занесло-то. Придется не обращать внимание на гуманистические ценности, работать по полной программе… А жаль. Трупы – это повышенное внимание со стороны ментовки и ненужные проверки паспортного режима. Хотя одного я уже в парке заделал. Да и с Маслюковой вышло аналогично… – биолог вскарабкался по лестнице наверх и отбежал в самый темный угол. О тишине передвижения по двухдюймовым доскам, из которых была наспех сколочена балюстрада, можно было даже не думать. Криво прибитые к балясинам, доски гулко дрожали от каждого шага. – Вот ведь незадача! Сподобился нарваться на пьяных придурков. Сейчас у них в крови такой градус гуляет, что море по колено. Были бы потрезвее, не побежали бы за мной…» Влад выставил на перила несколько бутылок с масляной краской.

Авось пригодятся.

Скрипнули створки дверей, и в барак ввалились задыхающиеся потные оппозиционеры. Трое остались на выходе, остальные рассредоточились по складу. У нескольких парней в руках были подобранные по пути палки.

– Вон он! – худосочный юноша в розовой футболке первым заметил Рокотова.

– Бей его! – подхватили остальные и рванулись к лестницам.

Владислав схватил две бутылки и побежал вдоль перил.

Первый удар пришелся по макушке ловко взбиравшегося по ближайшей приставной лестнице парня. Он уже схватился руками за вертикальный столб и собирался переносить ногу, как проносящийся мимо Рокотов врезал ему сосудом по голове.

Бутылка раскололась, на парня выплеснулся литр зеленой краски, мгновенно залившей лицо и плечи. Оппозиционер хрюкнул, разжал руки и опрокинулся навзничь. По пути вниз он сшиб с лестницы поднимающегося следом. Два упавших тела подняли столб пыли. Залитый краской не шевелился, его более удачливый товарищ на четвереньках отполз в сторону и заскулил, держась за сломанную руку.

«Минус два…» – мстительно подумал Рокотов и прыгнул вперед.

Вторая бутылка, брошенная недрогнувшей рукой, угодила в лоб толстячку в вельветовой рубашке и также скинула того с балюстрады. Жирное тело кувырнулось в воздухе и приземлилось животом на штабель картонных коробок. Коробки обрушились, зазвенели, и на пол посыпались литровые бутыли ацетона. Толстяк прокатился по битому стеклу и врезался в бочку.

По бараку мгновенно распространился запах химикатов.

Биолог добежал до пандуса, перескочил через ограждение и лоб в лоб вышел на шумно дышащего юношу с ножом в одной руке и палкой в другой.

Белорус взмахнул палкой.

Влад сделал быстрый шаг вперед и тут же отскочил назад.

Юноша с диким криком опустил оружие в пустоту, ударил по доскам пандуса, не удержался на ногах и распластался прямо перед Рокотовым. Тот без задержки засадил белорусу носком кроссовки в шею, под челюсть.

Молодой оппозиционер отключился.

Владислав сиганул через лежащее тело, набрал скорость на спуске и одним прыжком взлетел на пирамиду ящиков. На вершине пирамиды биолог подхватил забытый кем-то из работников склада полуметровый толстый гвоздодер и метнул его подобно бумерангу в открывшего рот придурка в розовой футболке.

Железка со свистом рассекла воздух и соприкоснулась с лицом худосочного противника. Раздался треск, белоруса отбросило на стеллаж. Доски не выдержали, и несколько полок соскочило со своих креплений.

На поверженного противника посыпались тяжелые металлические банки.

«Минус пять…» Из-за штабеля бочек выбежали двое с палками и устремились к Владу.

Он стукнул ногой по крайней нижней бочке, и весь ряд обрушился.

Рокотов развернулся и бросился к выходу.

Опрометчиво взобравшиеся на балюстраду и теперь метавшиеся там оппозиционеры злобно взревели. Во Владислава полетели бутылки и банки. Но было уже поздно.

Биолог метнулся из стороны в сторону, свернул за кучу пустых коробок, вытащил зажигалку и поднес язычок пламени к воняющей ацетоном луже.

Огонь пробежал по поверхности лужи, охватил разгромленную пирамиду, у основания которой валялся толстяк, и рванулся вверх. С балюстрады раздались крики ужаса. Сбросив вниз емкости с горючими жидкостями, трое оппозиционеров сами отрезали себе путь к отступлению. Между ними и дверью барака полыхало огненное озеро.

Истошно завизжал парнишка, на которого упала пылающая пластиковая бочка с уайт-спиритом. Через секунду завопил его товарищ, оступившийся на размокшем от пролитой краски полу и пытающийся затушить тлеющую брючину.

Рокотов чесанул прочь и выскочил из барака прямо перед носом охраняющих выход парней. Те так растерялись, что потеряли драгоценные секунды.

Влад резко остановился и спрятался за выступом стены.

Со склада вылетели трое оставшихся невредимыми белорусов и в недоумении затормозили. Их обидчик куда-то исчез.

Биолог бесшумно зашел парням в тыл и двойным прямым ударом в основание черепа отправил ближайших к себе юношей в нокаут. А может быть, и на тот свет. Дозировать силу ударов не было ни времени, ни желания.

Последний оппозиционер упал на колени от тычка сложенными «копьем» пальцами в подреберье. Он открыл рот, но боль в поврежденной диафрагме была столь велика, что вместо крика белорус издал только слабый сип. Глаза закатились, и безвольное тело рухнуло набок.

Владислав огляделся по сторонам.

Пусто.

Однако задерживаться у дымящегося барака не следовало. С минуты на минуту на пожар должны были примчаться огнеборцы на ревущих красных машинах. А вместе с ними – и обеспокоенные происшествием стражи порядка.

Радовало одно обстоятельство: после того как пламя потушат, снять отпечатки пальцев уже никто не сможет. Огонь и вода уничтожают все следы. А что до механических повреждений на обгоревших трупах, так с этим следователи будут разбираться не одну неделю.

Рокотову же достаточно нескольких дней, по истечении которых он либо предотвратит покушение на Президента, либо погибнет.

Влад встряхнул головой, еще раз осмотрелся по сторонам и трусцой побежал в глубь территории.

Спустя три минуты после того, как его фигура скрылась за П-образным административным зданием, первая пожарная машина проломила бампером хлипкие деревянные ворота и встала напротив полыхающего склада.

Статья в свежем номере газеты «Минский рабочий» называлась «По ту сторону светового барьера» [Текст статьи дан почти без купюр].

Рокотов подложил под спину подушку, устроился поудобнее, придвинул поближе к себе пепельницу и разгладил страницу. Читать всякий околонаучный бред он любил. Особенно когда разговор шел о «достижениях» в обнаружении каких-нибудь новых сверхсветовых частиц, исследовании «торсионных полей» [Торсионные поля (взаимодействия) – некие силы, якобы возникающие вокруг материальных объектов, вращающихся со скоростями, близкими к световой. Экспериментально существование подобных полей не подтверждается. Все «исследования» данных взаимодействий производились теоретически, «на кончике пера». За двадцать лет существования этой теории так называемые «специалисты по тор-сионным взаимодействиям» потратили миллиарды долларов на бессмысленные изыскания. В результате было доказано, что вышеуказанных полей в природе не существует. Была ли это афера или ошибка в первоначальных математических расчетах, неизвестно] или измерениях массы тахионов [Тахион – частица, якобы летящая со сверхсветовой скоростью. Многие псевдоученые (включая и академиков) утверждают, что «тахионы» ими регистрировались в ловушках для элементарных частиц. Это, конечно же, бред сивой кобылы (или сивого академика, кому как нравится). Все дело в том, что верхним пределом измерительной аппаратуры как раз и является скорость света (как максимальная в нашей Вселенной), и засечь нечто выше данного предела аппаратура не в состоянии по своим физическим характеристикам. А результаты экспериментов являются либо подтасовкой, либо сбоем приборов].