– Стульчаке?

– Да.

– А при чем тут Стульчак? Он же живет в Париже, – удивилась Олбрайт.

– Как заявил журналист, он провел аналогию…

– С чем?

– Трудно сказать. На мой взгляд, это просто крупный ляп. Желание наполнить статью известными фамилиями. Вне зависимости от того, имеют персоналии какое-то отношение к выборам или нет. В том же контексте были и Немцович, и Прудков, и даже нынешний премьер Степашко, который никак не может баллотироваться по русским законам. Репортер уже уволен.

– Поздно спохватились, – пробурчала Мадлен.

– Редактор «Новостей» клянется, что подобного больше не допустит.

– Хорошо, оставим… Есть какие-нибудь новости от Требуховича?

– В последнем отчете говорится, что сложилась нехорошая обстановка вокруг Снегиря. Лукашенко что-то подозревает. И, видимо, ищет замену председателю правительства.

– Пусть ищет, – усмехнулась Госсекретарь.

Судорожные движения белорусского диктатора ее уже почти не волновали.

Да и сам разговор с начальником оперативного управления был акцией прикрытия. На тот случай, если интерес Госдепартамента к Беларуси отслеживается русской или белорусской разведками. Пусть все идет как обычно. Мадам встречается с подчиненными, обсуждает текущие вопросы, ставит задачи. Все это находит отражение в соответствующих документах. Так что гипотетический «крот», имеющий доступ к внутренним материалам Министерства иностранных дел, отметит лишь стандартную текучку.

Недолго осталось.

Всего одна неделя…

Владислав поудобнее устроился на скамейке перед входом в шестую [номер поликлиники взят автором совершенно произвольно] стоматологическую поликлинику города Минска и продолжил чтение белорусской прессы.

В столицу республики он прибыл два дня назад.

Отбежав от затопленной базы на десять километров, Рокотов вскрыл свой схрон, переоделся в обычную гражданскую одежду, забросил «ноутбук» и пачки валюты в раскладной чемодан, дошел до железной дороги и на ближайшей станции сел в поезд.

В поезде впервые за десять дней он нормально поел, глядя на проносящийся за окном пейзаж и размышляя о том, когда же наконец прекратятся его дикие с нормальной точки зрения приключения.

Владислав все никак не мог остановиться.

И не по собственной воле.

Под конец каждой разборки возникали новые обстоятельства, требовавшие его присутствия в совершенно другом месте. Будто кто-то специально подбрасывал мирному специалисту по ракообразным очередное «маленькое, но очень ответственное поручение». От листочка, найденного в кармане погибшего при катастрофе натовского вертолета косовара, потянулась ниточка к подпольной медицинской лаборатории, там обнаружился бесхозный ядерный заряд, который был продан в Россию. Потом оказалось, что одни террористы опосредованно связаны с другими, вознамерившимися пульнуть в белый свет атомной ракетой, затем захваченный в плен боевик упомянул о минском стоматологе и о покушении на Президента…

Врача Рокотов вычислил без труда.

Просто пришел по адресу и просмотрел график приема специалистов. Хирург Антончик и был тем самым человеком, о ком рассказал оставленный на затопленной базе Федунич.

Теперь следовало найти подход к обладающему определенной информацией стоматологу.

Влад решил не торопиться. Он предусмотрительно снял две квартиры в разных районах города и щедро заплатил за три месяца вперед, дабы не вызывать никаких подозрений у арендодателей. Для двух старушек были совсем не лишними те шестьсот долларов, которые биолог спокойно выложил. В средствах он недостатка не испытывал, особенно с учетом того, что прихватил у Федунича его долю за совершение теракта на ракетной базе. При необходимости Рокотов мог снять еще полсотни квартир.

Хирург по фамилии Антончик пребывал в полном неведении относительно того, что его уже два дня терпеливо ожидает спортивный молодой человек, горящий желанием задать пару вопросов и добиться правдивых ответов. Опыт проведения допросов у молодого человека был…

Рокотов перевернул страницу «Народной доли» и продолжил чтение редакционной статьи.

«…На тэрыторыi Беларусi проживает не народ, а вялiкае месiва. Такое суцэальнае i лiпкае, без нацыянальнага гонару i iнтэлектуальнай смеласцi [Реальная цитата из оппозиционной белорусской прессы]…» фу-у, блин, одолел фразочку! Хорошо еще, что мне не надо вслух читать, а то бы язык сломал. Какой идиот это пишет? Некто Владимир Глод… Видать, из бывших комсомольчиков. Чувствуется опыт в болтовне о «мировом империализме» и «руководящей роли партии». Нынче только объекты местами поменялись – и все. Текстовочка та же… Первым делом по прибытии в Минск Влад накупил местных газет и попытался по ним составить мнение об обстановке в республике. По сообщениям российских средств массовой информации, в Беларуси процветали тоталитаризм, зажим свободы слова и другие прелести диктаторского режима. Рокотов сразу приготовился к тому, что ему придется читать бодрые репортажи с колхозных полей и корявые агитки во славу Лукашенко.

Все оказалось с точностью до наоборот.

Газеты и журналы были переполнены националистической антигосударственной пропагандой, откровенно льстивыми прозападными статейками и безумными как по содержанию, так и по объему высказываниями лидеров оппозиции. При этом читателей ни в грош не ставили и обзывали всех белорусов «быдлом», «середняками» и «приспособленцами». За редким исключением в виде «борцов с режимом» из каких-то «Хартий-98» или НСЦИ. Как позже узнал биолог, сия аббревиатура обозначала «Национальный центр стратегических инициатив», объединявший в своих рядах аналитиков от оппозиции и сочувствующих им истеричных дамочек с лесбийским уклоном.

У Рокотова зачесались руки.

Случись такое в Москве или в Питере, членам редколлегии давно бы уже набили морду. Подобные высказывания в России позволяли себе только «правозащитные» издания, имевшие очень ограниченный круг почитателей и не зависящие от покупательского спроса.

Но Владислав был педант и не шел на поводу у эмоций.

Он решил лично разобраться в ситуации и отправился на обзорную экскурсию по столице.

Побродив несколько часов по вечернему городу, Рокотов убедился, что газеты, мягко говоря, излишне драматизируют обстановку. «Пустым» в Минске считался магазин, где было всего пять сортов сыра и столько же колбасы. Сотен наименований товаров, правда, тоже не наблюдалось. Но это было связано с тем, что в Беларуси почти не закупали продовольствие за границей и обходились собственными силами.

Нормальное положение дел для небольшой и не избалованной полезными ископаемыми страны.

Влад с удовольствием поужинал в небольшом кафе, отметил вполне приемлемые цены и вернулся в квартиру. По пути он несколько раз встречал милицейские патрули, однако те вели себя смирно и к прохожим не приставали. И выгодно отличались от российских коллег выправкой и нормальными неиспитыми лицами.

Конечно, проблем в республике было хоть отбавляй, но они носили совершенно закономерный характер, как и в любом осколке бывшей Империи. Небольшие зарплаты, инфляция, недостаток профессионалов в правительстве, политические дрязги, очумелая борьба между карликовыми партиями, слабое правосознание большинства населения, еще не привыкшего к мысли о том, что личное благосостояние напрямую зависит от самого человека и государство не обязано платить за безделье, именовавшееся ранее «социалистическим трудом».

Но и в России было не лучше.

Однако в Беларуси, в отличие от своего огромного соседа, почти отсутствовал криминальный фактор в экономике. Никаких «крыш», организованных преступных групп и паханов в чиновных кабинетах. Благодаря этому частные предприниматели чувствовали себя спокойно и в большинстве своем довольно лояльно относились к власти. Были, естественно, нюансы, но фатальных для бизнеса последствий они не имели. Власть не стремилась высосать все соки из коммерсантов, а конфликты обычно решались путем переговоров и принятием или отменой распоряжений местных начальников…