– Не срастается…

– Почему?

– Эксперты определят, где был эпицентр.

– Думаешь? – прищурился экспедитор.

– Уверен.

– И что из этого?

– Склад для посторонних закрыт. Василий сюда никого не пускает. Значит, динамит был на складе. Начнут копать именно в этом направлении, можешь мне поверить, – водитель посмотрел на кряхтящих под тяжестью мешков местных алкоголиков. – Еще эти остаются. Точно вспомнят, что сахар сюда таскали…

– Ну и пусть. Нас-то здесь не будет. А дома все подтвердят, что мы из Москвы давно вернулись. Бороды сбреем, усы… Для русаков мы все на одно лицо.

– Надо Маге сказать.

– Что сказать?

– Что нам домой съездить пора. Мы свое дело сделали…

– Не доделали еще, – экспедитор подтянул брючину и почесал волосатую икру.

– Для дела опасно, если мы в Москве торчать будем. Лучше нам сейчас уехать. Тогда у русаков будет меньше подозреваемых.

– О чем это ты? – не сообразил Исмаил.

– Помнишь, нас месяц назад гаишник остановил?

– Ну…

– И права через компьютер пробивал?

– Было дело.

– Данные могли остаться.

– Ну и что?

– Как – «что»? Начнут шерстить все грузовые машины, что в этом районе крутились. На меня и выйдут. А так, если сейчас уехать, связи не будет.

– Наверное, ты прав, – задумчиво пробормотал экспедитор.

– И ребятам, что этот «сахарок» сюда везли, тоже неплохо бы зашхериться. Их на трассе могли двадцать раз остановить.

Исмаил улыбнулся.

– Вот тут не беспокойся. «Сахарок» ниоткуда не везли. Прямо здесь взяли.

– Тогда легче. Я и не знал, что у Маги запасы такие есть…

– Это не у Маги, – экспедитор понизил голос. – Говорят, через какого-то хрена из мэрии достали…

– Серьезно?

– Сам слышал. Алишер при мне по телефону базарил.

– Нормально…

– У русаков все купить можно. Они маму родную продадут, если денег достаточно дать. Одно слово – неверные…

– Это точно…

– Все, кончаем базар. Васька идет…

Место уставшего Педюка занял один из молодых парней.

Новый оратор оказался активным членом «Ассоциации Белорусских Журналистов» и корреспондентом малоизвестной оппозиционной газетенки из Молодечно, Судя по нездоровой серой коже и мешкам под глазами, трудное детство журналиста плавно перешло в не менее тяжелое отрочество и сейчас приближалось к поре отнюдь не веселого юношества. Виной тому была пакостная привычка «писарчука» ждать прихода музы в обнимку с тюбиком клея «Момент».

– Друзья! – истошно завопил начинающий журналист. – Пришло время сказать открыто – Лукашенко на виселицу!

– Любо! – рявкнул Владислав. – Только он не Лукашенко, а Коган!

– Какая разница! Когана-Лукашенко – на виселицу! И все дела! Друзья! Я недавно был в России по приглашению партии «Яблоко» и лично господина Яблонского! Там верят в нас и ждут, что мы сбросим ярмо рабства! Сколько можно терпеть? Да нисколько! И я вот еще что скажу…

«Да-с, – Рокотов отвлекся на собственные мысли, перестал слушать излияния „борца за свободу“ и лишь изредка поддерживал выступающего криком „Любо!“, – убожество полнейшее. Такое впечатление, что местную оппозицию только недавно выпустили из сумасшедшего дома… Это же клиника! К власти их допускать точно нельзя. Отмороженные идиоты. Но кто тогда заказывает теракты? Если оппозиционеры все такие… а у меня пока нет иных впечатлений… то кто оплатил группу Кролля? Госдеп? Очень даже вероятно. И расчет на взятие власти не этими сопливыми наркоманами, а серьезными людьми в правительстве. Ну, в общем, это изначально понятно… Но! Рядовые бойцы у Кролля именно из оппозиции. Как он их набрал? Почему о вербовке не стало известно КГБ? Ведь у Комитета не может не быть агентов среди этой дряни. Однако, как мне кажется, Лука ни сном ни духом что в его республике происходит черт знает что… Или в курсе, но свои знания не афиширует? Тогда почему не усилена охрана? На площади за мной смотрели. Не профи из государственной структуры. Это точно. Профи не выражают эмоции и не смотрят прямо в затылок. Для них наблюдение – обычная работа… Здесь же иное…» -…Только ракетные удары приведут к положительному результату! – оратор перешел на изложение международной обстановки. – Посмотрите на Югославию! Всего два месяца – и НАТО своего добилось! – с русской грамматикой журналист явно был не в ладах. – Косово, наконец, свободно! Косовары начали новую жизнь! Без этих ублюдочных сербов!

Рокотову стало скучно, Он посмотрел на мирно спящего у подножия каштана Ореста, зевнул и вознамерился уйти. Но его остановил грубый оклик:

– Эй, мужик, а ты кто такой вообще?! Дорогу Владу перегородили трое парней из окружения внезапно умолкнувшего журналиста. На их лицах читались пьяный кураж и страстное желание подраться.

Биолог удрученно вздохнул.

Президент России, беззвучно шевеля синеватыми губами, прочел короткий доклад министра иностранных дел и воззрился на Главу своей Администрации и Секретаря Совета Безопасности.

– И как, понимаешь, нам к этому относиться?

– Спокойно, – ответил Штази. – Ничего экстраординарного в досмотре танкера нет. Мы в свое время согласились с резолюциями ООН насчет эмбарго и с тем, что блокаду Ирака обеспечивает флот-США. Соответственно, у американцев имеется мандат на досмотр всех проходящих в этом районе судов.

Глава Администрации важно кивнул, выразив тем самым согласие с Секретарем Совбеза.

– Ага, – престарелый Глава Государства потеребил галстук, – понятно… А я уж, понимаешь, ненароком подумал…

Что именно подумал Президент, так и осталось невыясненным. Первое Лицо нахмурилось и умолкло.

Штази подождал полминуты.

Монарх продолжал хранить молчание.

«Почему со временем у нашего Бориса паузы становятся все длиннее и длиннее? – Секретарь Совбеза вспомнил дурацкий анекдот. – Потому, что батарейка садится…»

Глава Администрации заерзал и преданно уставился на Президента.

Прошла еще минута.

– Хм-м, – Первое Лицо России прочистило горло, – а не получится, понимаешь, как с другими экипажами?

– В каком смысле? – не сообразил Штази.

– Ну-у… это… как в Индии… или в Африке. Задержат, а потом они там на год застрянут…

– Нет, конечно, – Секретарь Совбеза наконец понял, куда клонит Президент. – Танкер сейчас в порту Омана. Это цивилизованная страна. К тому же ответственность за судно и экипаж взяли на себя американцы. Самое худшее, что может произойти, так это арест груза в случае положительного результата проб. Но мы даже в таком случае будем требовать повторной экспертизы…

– «Волга-нефть 137» принадлежит частной компании, – вставил словечко Железяка. – Государство не несет ответственности за их возможные нарушения…

– Моряки – граждане России, – значительно пробухтел Президент. – И это, понимаешь, накладывает…

Чиновники опять подождали минуту, пока Первое Лицо отдыхало после сказанной первой половины фразы. Штази за это время успел нарисовать на листке блокнота веселого чертика.

– …определенные обязательства. На нас с вами… Протест, понимаешь, подать надо. Хватит с американцами рассусоливать. Владимир Владимирович, проработайте вопрос об отправке в тот район морского соединения… Крейсера и пары лодок. Пусть, понимаешь, сопровождают наши танкеры…

– Это не совсем разумно, – осторожно заметил Секретарь Совбеза. – Безопасность акватории Персидского залива вполне обеспечивают американцы. И, надо признать, без накладок. Присутствие нашей эскадры ничего не дает ни в тактическом, ни в стратегическом смыслах. Только лишние расходы. А у нас и так на флоте проблема с топливом.

Глава Администрации немного напрягся. Он хорошо приложил руку к разворовыванию бюджетных средств, направленных на обеспечение ВМФ, и теперь опасался, что неугомонный Штази выяснит, куда делись несколько сот миллионов рублей и пятьсот тысяч тонн солярки и мазута. Конечно, напрямую бородатый экс-математик, потерпевший фиаско на научном поприще по причине хронического непонимания «групп Ли» [Раздел высшей математики, посвященный поиску, Определению и выведению многоуровневых математических матриц, используемых при решении некоторых сложных Уравнений. Считается одним из наиболее сложных] и потому ушедший с головой в администрирование, с расхищением средств связан не был. Но при определенных условиях доказать его причастность труда бы не составило. Для этого достаточно было бы арестовать двоих-троих по-дельников Железяки, через неделю они бы дали на вороватого и подленького Стальевича гору компромата.