– Ты хочешь, чтобы твой брат погиб? – голос гнома стал суровым. – Скажи, ты хочешь спасти Роланда?

– Роланда, – тихо повторила Алеата упавшим голосом. – Я люблю его. Он такой… такой… – она вздохнула. – Он крикнул мне: “Беги!”, прыгнул и заслонил меня, спас мне жизнь…

– Нужно идти, – заторопил ее Другар. – Мы пойдем и посмотрим, что с ними случилось.

– Но нам нельзя выходить из лабиринта, – в голосе Алеаты послышались истеричные нотки. – Ксар там, за воротами. Он ждет нас. Я знаю, он…

– Может быть, он уже ушел, – сказал Другар и зашагал по тропинке к выходу. – Сейчас посмотрим.

Алеата проводила его взглядом. Она боялась последовать за ним, но еще больше боялась остаться одна. Подобрав подол своих порванных юбок, она поспешила за ним.

Ксар не смог войти в лабиринт. Сартанские руны перекрыли ему вход. Яростно ругаясь, он расхаживал перед входом, перебирая в уме вероятности. Он мог бы с помощью взрыва прорваться через живую изгородь, но ему, наверное, пришлось бы сжечь весь лабиринт целиком, чтобы найти в нем меншей. А от обугленных трупов ему мало пользы.

Терпение – вот что требуется от него сейчас. Эльфийка рано или поздно все равно выйдет. Она не может просидеть там всю жизнь. Жажда, голод выгонят ее оттуда. Остальные трое меншей надежно упрятаны в замурованной комнате. Можно ждать здесь сколько угодно.

Ксар расширил радиус слышимости, прислушался. Услышал, как она бежит, всхлипывая на ходу, как она упала. Потом уловил другой голос.

Ксар усмехнулся. Он был прав – она вывела его к гному. Он выслушал их разговор, почти не вслушиваясь в слова. Какая чушь! Гном явно пьян. Ксар расхохотался над предложением открыть ворота титанам. Менши оказались еще глупее, чем он думал.

– Я сам открою ворота, гном, – сказал Ксар. – Когда все вы будете мертвы. И тогда можешь идти любезничать с титанами!

Двое беглецов приближались к воротам садового лабиринта. Ксар обрадовался. Он не ожидал, что они появятся так скоро.

Он поспешил к ближайшему зданию и спрятался в тени. Из своего укрытия ему был хорошо виден вход в лабиринт, сам же он мог оставаться незамеченным. Нужно дать им отойти подальше от лабиринта, чтобы они не смогли снова укрыться в нем.

– Этих двух я убью прямо сейчас, – прикидывал он. – И на время оставлю их тела здесь. А когда будут умерщвлены остальные, я вернусь за трупами и начну готовиться к оживлению.

Ксар слышал тяжелое топанье гнома по дорожке, он приближался к выходу. Эльфийка была с ним. Звук ее шагов был гораздо тише, почти неуловимым. Но Ксар без труда мог слышать ее взволнованный шепот.

– Другар! Не выходи, прошу тебя! Я знаю, он там. Я точно знаю!

Неплохая у них интуиция, у этих эльфов. Ксар заставил себя терпеливо ждать и был вознагражден видом чернобородого лица гнома, высовывающегося из-за края живой изгороди. Через мгновение лицо исчезло, потом появилось снова.

Ксар старался не шелохнуться, он слился с тенью, в которой прятался.

Гном сделал осторожный шаг, держа руку на топоре, который носил у пояса. Он оглядел улицу в обе стороны. И наконец махнул рукой.

– Алеата, можешь идти. Все спокойно. Лорда Ксара нигде не видно.

Появилась эльфийка.

– Нет, Другар, он где-то здесь. Я чувствую. Бежим! – Она схватила гнома за руку. Вместе они побежали по улице, удаляясь от лабиринта – прямо в руки к Ксару.

Он подпустил их поближе, потом вышел вперед и встал прямо перед ними.

– Какая жалость, что тебе не пришлось побывать на моей вечеринке, – сказал он гному. Подняв руку, Ксар нарисовал руны, которые должны были убить их обоих.

Магические знаки, сверкнув в воздухе, упали на остолбеневших от страха меншей, ярко вспыхнули и вдруг начали гаснуть.

– Что?! – Ксар в ярости принялся повторять заклинание. И тут понял, в чем дело.

Гном стоял, заслоняя эльфийку, держа в руке амулет с сартанскими рунами. Он-то и защищал их обоих.

Ненадолго. Его магия ограниченна. Гном и понятия не имеет, как еще можно его использовать, кроме этой жалкой попытки. Ксар увеличил силу заклинания.

Его магические знаки горели, пылали… Их ослепительный свет с ревом пожара обрушился на гнома, на его мерзкий амулет. Оглушительный взрыв, крик боли, ужасный вопль.

Когда дым рассеялся, гном лежал на мостовой. Эльфийка стояла возле него на коленях, умоляя его встать.

Ксар шагнул к ней, намереваясь прикончить и ее.

Его остановил громом прокатившийся голос:

– Это ты убил моего волшебника!

Черная тень заслонила солнце. Алеата подняла голову, увидела дракона, увидела, что он нападает на Ксара. Она не понимала, что происходит, но это не имело значения. Склонившись к Другару, она тянула его за бороду, просила, умоляла его подняться, помочь ей. В испуге она не замечала, что ее руки, прикасавшиеся к гному, испачканы кровью.

– Другар, пожалуйста!

Глаза гнома приоткрылись. Он посмотрел на милое лицо, так близко от его лица, и улыбнулся ей.

– Давай же, Другар! – не переставала она. – Вставай! Скорее! Другар!

– Я ухожу… к моим… братьям, – тихо проговорил Другар.

– Нет, Другар, нет! – Ее душили рыдания. Теперь она увидела кровь. – Не покидай меня!

Другар взглядом старался успокоить ее. Собрав последние силы, он вложил ей в руку амулет.

– Открой ворота… Титаны помогут. Поверь мне! Ты должна… мне поверить! – Он умоляющим взглядом смотрел на нее.

Алеата нерешительно молчала. Магия громовыми раскатами грохотала вокруг нее, дракон рычал в ярости, голос Ксара выкрикивал непонятные слова.

Алеата обеими руками сжала руку Другара.

– Я верю, Другар, – сказала она. Его глаза закрылись. Он застонал от боли, но продолжал улыбаться.

– Мои братья… – тихо выдохнул гном. В последний раз.

– Другар! – закричала Алеата, сжимая амулет в своих испачканных кровью руках.

Молнией вспыхнула магия Ксара. Ужасный ветер от чудовищного удара хвоста дракона взметнул волосы Алеаты, и они упали на ее лицо.

Алеата уже не плакала. Теперь она была спокойна и сама удивлялась своему спокойствию. Теперь ничто не могло ее испугать. Ничто.

Прижимая к себе амулет, не замеченная ни Ксаром, ни драконом, эльфийка нежно поцеловала гнома в лоб. Потом поднялась на ноги и пошла по улице, уверенно и решительно.

Пайтан, Рега и Роланд стояли по колено в груде битого кирпича, упавших бревен, обрушившихся мраморных плит.

– Никто… не ранен? – спросил Пайтан, в смятении оглядываясь вокруг.

Роланд вытащил ногу из-под блоков, своротив при этом огромную кучу заваливших ее кирпичей.

– Нет, – с недоумением ответил он, словно не мог поверить собственным глазам. – Нет, со мной все в порядке. Только не спрашивай, как это получилось.

Рега смахнула каменную пыль с лица, протерла глаза.

– Что произошло?

– Я сам ничего не понял, – ответил Пайтан. – Помню только, как мужчина в черном спрашивал про своего волшебника. А потом он превратился в дракона, орущего что-то про своего волшебника. А потом… потом…

– Комната вроде как взорвалась, – продолжил за него Роланд. Он уже выкарабкался из-под обломков и стал пробираться к Пайтану и Реге. – Голова дракона прошибла потолок, комната начала рушиться. Помню, я подумал: “Ну, вот и все, приятель. Тебе крышка”.

– Но мы живы, – сказала Рега, моргая глазами. – И никакая нам не крышка. Не понимаю только, как мы не погибли.

Она посмотрела вокруг, на следы ужасных разрушений. Яркий солнечный свет заполнял комнату. Пылинки вспыхивали в нем мириадами крошечных бриллиантов.

– Какая разница, почему мы не погибли? – спросил Роланд, пытаясь добраться до большой дыры, пробитой в стене. – Мы живы, и все тут, чего гадать? Теперь нужно выбраться отсюда, из этой комнаты, будь она проклята! Ксар, наверное, гонится за Алеатой!

Помогая друг другу, Пайтан и Рега взобрались на кучу кирпича и камня. Прежде чем уйти, Пайтан оглянулся. Круглая комната с ее круглым столом была разрушена. И если раньше здесь слышались какие-то голоса, то теперь их больше никто не услышит.