Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Те же самые темы – темы смерти и бессмертия, обретения иного качества, мы видим и в приложении к Лунным узлам, к Змеям-драконам20.

Греки называли змея, кусающего свой хвост, Уроборосом. Символически он представлял собой непрекращающийся цикл зарождения жизни, смерти и последующего возрождения. Символ вечности. Змей же, порубленный на куски, оставивший свой хвост на земле, был символом линейного времени, символом преходящей человеческой жизни в плотном мире. Хвост змея – своего рода небесная пуповина, упавшая на Землю. Небесная пуповина, перерезание которой разрывает Уробороса. Круг, таким образом, разомкнут, вечность утеряна.

▪ Одна была девочка, 12-ти лет. Ходила она в пруд купацця, со своим подружкам. Подружки вышли, оделися, – у её одежды нет.

– Ну, идите, как-небудь розышшу одежду.

Выходит жмей из воды:

– Вот ваша одежда; пойдитё ле за меня взамуж?

– Как я пойду? Ведь мене нельзя итти!

– Ну, скажи слово, што «пойду»!

Она сказала, што «пойду». Оделася, приходит домой.

Назад тому проходит четыре года. За одново господина [её] просватали. Про это дело жмей услыхал. Пошол до её, украл ету девочку. Жоних приезжа́ёт – объесьняют ему. Потужили етому горю. Нехто не мок пособить.

Прожила она в пруду три года, прижила себе мальчика и девоцьку. Выпросилася на́ госьти на родину – от жьмея. Отпусьтил он её. Приходит блись дому своево; увидала мать в окно, стритила хорошо её.

– Где, дочка, проживаёшь?

– Там и там проживаю я.

– Как приходиш, розговариваш с ним?

– Я приду: «Жьмей, жьмей, отвори мене двери!» То вода раздваиваетца, ока́зываётца калидор; лисьница крутая.

Мати сжалилася, взяла шашку, дошла до пруда; голос подведи́ла, как и дочька разговаривала:

– Зьмей, отвори мне двери, – говорит.

Отворил змей двери. Она шашкой все головы сьнесла. Вода кро́вьёй змутилась.

Приходит назать:

– Ну, я топере от е́тыё напасти тебя освободила! Не пойдёшь тепере туда.

Доци услыхала розговор, заплакала, не стала завтрику дожидать – взяла мальчика и девочьку и потом она заревела: жьмей не́ жив. Кричит:

– Сынок, буть ты несчасной на век тепере. Ударяйся о́ землю и делайся водены́м раком. Отныне до веку ползай! А ты, дочка, ударяйся о зе́млю, сделайся пли́шкой21 – лети на век порхай. А я ударюся о́ землю – сделаюсь кокушкой, полетю на весь век коковать. Мы фсе бу́дём в поминке. Тебя, сынок, будут дворяна поминать, а меня – хресьяна.

Змеи, таким образом, стали одновременно и символом смерти, и символом бессмертия.

Это же мы видим и в образе Кощея Бессмертного русских народных сказок. Кощей назван бессмертным, но вместе с тем сказочному герою, отыскивающему свою суженую, известно, что смерть Кощеева заключена в яйце. Яйцо есть символ новой жизни. Птенец, вылупляясь из яйца, обретает новое качество, перерождается и умирает для прежней жизни. Сковывавшая его прежде скорлупа отброшена, подобно тому, как, умирая, человек отбрасывает скорлупу своего тела, отбрасывает свой гороскоп и возвращается в вечность.

Это и есть мистерия Прозерпины, мистерия смерти для старого и перехода в иное качество22. Прозерпины, чей нумерологический код и заключает в себе имя верховного владыки Неба Перуна, мчащегося по небу на пылающей колеснице и сыплющего на землю огненные стрелы23.

Итак, мы видим, что языческие боги не были для наших предков истуканами в современном смысле этого слова. Это не было «слепое поклонение»; чтя своих богов, совершая обряды, древние понимали, что делали. Перед битвой русские воины клялись Перуном и Велесом – этой связкой, олицетворяющей кармический долг человека на земле. Клятва, преклонение колен, – жест приятия посылаемых Господом испытаний. Слепыми-то, получается, следует назвать нас, их потомков, утративших свои корни.

Не может не поражать масштабность мышления древних людей, образность их взгляда на Вселенную.

У медведя на бору. Книга сказок - i_009.jpg

Марья Лебедь Белая. Сергей Соломко. Открытка 1910-х годов

Вернемся к есенинским «Ключам Марии», памятуя о том, что Марией Есенин называл душу:

«„Я не царь и не царский сын, – я пастух, а говорить меня научили звезды“, – пишет пророк Амос. Вот эти-то звезды – золотая книга странника – и вырастили наше вселенское символическое древо. Наши бахари орнамента без всяких скрещиваний с санскритством поняли его, развязав себя через пуп, как Гуатама. Они увидели через листья своих ногтей, через пальцы ветвей, через сучья рук и через ствол туловища с ногами, обозначающими коренья, что мы есть чада древа, семья того вселенского дуба, под которым Авраам встречает св. троицу.

<…>

Все наши коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца, цветы на постельном и тельном белье вместе с полотенцами носят не простой характер узорочья, это великая значная эпопея исходу мира и назначению человека»24.

В сознании древних людей вера и знание были слиты воедино, жизнь и творчество представляли гармоничное целое. Религиозные воззрения славян были неотделимы от астрологических знаний. Звезды были «золотыми фонариками», светившими в ночи и указывавшими путь. Религия и была Знанием, знанием Закона, знанием своей связи с Небом и своего происхождения, своих корней. Язычество ведь и есть: язык – народ – род – корень – исток. Язычество есть указание на наши истоки.

* * *

Заключая рассказ о Перуне, вспомним наполненное мистериальным смыслом предание о низвержении идола бога-громовника. В Новгороде, будучи сброшен в Волхов, Перун поплыл против течения – подобно Узлам, идущим против часовой стрелки. А проплывая мимо моста, соединяющего Софийскую и Торговую части города, он выбросил на мост палицу, вскричав: «Это оставляю вам в память мою!» Долгое время потом в память об этом молодые люди на том мосту побивали друг друга палками в день Перуна25.

Палица Перуна осталась с нами, мы не в силах побороть естественного хода вещей, Закона космического и земного, предписывающего нам изменять свою душу, стремясь к слиянию с Отцом своим небесным, со своим милым, завязавшим нам на память узелки, связывающие нас с Небом…

* * *

Мой костер в тумане светит;
Искры гаснут на лету…
Ночью нас никто не встретит,
Мы простимся на мосту.
Ночь пройдет – и спозаранок
В степь, далёко, милый мой,
Я уйду с толпой цыганок
За кибиткой кочевой.
На прощанье шаль с каймою
Ты на мне узлом стяни:
Как концы ее, с тобою
Мы сходились в эти дни.
Кто-то мне судьбу предскажет?
Кто-то завтра, сокол мой,
На груди моей развяжет
Узел, стянутый тобой?..
Я. Полонский
У медведя на бору. Книга сказок - i_010.jpg

Глава вторая. Мать Сыра Земля

Культ Земли – богини-матери. – Обряд крещения. – Именины – праздник Матери Сырой Земли. – Значение корня «Мокошь». – Образ медведя. – Хлеб. – Миф о богине Деметре. – Смерть. – День памяти Параскевы Пятницы.

вернуться

20

Не случаен образ, выбранный в качестве символического обозначения Лунных узлов, – образ именно дракона, совмещающего в себе все 4 стихии. Пасть его изрыгает огонь. Он крылатый и перемещается по воздуху. Подобно змее, он стелется по земле. И, наконец, является водоплавающим, как крокодил, с которым часто соотносили и Велеса.

вернуться

21

Трясогузкой.

вернуться

22

Прозерпина экзальтирует в знаке Близнецов (знаке экзальтации Восходящего узла – нераскрывшегося цветка, или пустой, опрокинутой чаши) – 8-м знаке для Скорпиона, что означает смерть для смерти, то есть обретение бессмертия. Обретение бессмертия через восстановление целостности, слияние со своей половинкой (Близнецы). Падение Прозерпины (недостаток качеств) – в Стрельце, в знаке экзальтации Заходящего узла.

вернуться

23

Образ всадника, поражающего змея, оказался удивительно живучим – в наши дни мы можем видеть его на гербе Москвы; герб столицы (основной миф) накладывается и на двух орлов герба Российского государства (их обращенные в разные стороны лики символизируют единство прошлого и будущего). Георгий Победоносец и есть функциональный преемник Перуна и заместившего его с распространением христианства Ильи Пророка, которого народ наделял всеми качествами Перуна.

вернуться

24

Есенин С. А. Ключи Марии. С. 137–138.

вернуться

25

Днем Перуна был четверг. Воскресенье было посвящено Даждьбогу. Хорс стоял над понедельником. Вторник был днем Стрибога. Мокошь владела двумя днями – средой и пятницей. Суббота принадлежала Симарглу.

7
{"b":"606978","o":1}