Я наклонилась со своей кушетки, чтобы получше расслышать, о чем она завела речь.

– Это приложение такое, – объяснила она, повернув голову и поглядев на меня. – Инструмент построения жизни, способ сделать себя лучше. Вы регистрируетесь, даете ему доступ к своим данным, и оно помогает вам становиться лучше!

– А доступ к каким данным? – поинтересовалась я.

– Ой, вообще-то, ко всем. К клиентским карточкам, набранным полетным милям, банковским счетам. Чем больше у него информации, тем эффективнее оно вам помогает. Ну, когда я только зарегистрировалась, то сделала селфи, и приложение смогло определить мой рост, вес, размер обуви, словом, все – оно же умное, такое умное. А тогда у меня был избыточный вес, в том смысле – ну, не стану вам рассказывать! – но оно нашло для меня оптимальные диеты, хороших тренеров, потому что именно это и имеет значение, так ведь? И каждый раз, когда вы достигаете цели, ну, добиваетесь идеального веса или покупаете отличнейшие туфли у авторизованного приложением ритейлера, вы набираете баллы, а после какого-то количества баллов вы получаете связанный с регистрацией бонус!

– И какой же бонус?

– Ой, поразительный, просто поразительный! При пяти тысячах я получила бесплатную прическу у «Пайка и Айона», это просто сенсация какая-то, они душой чувствуют волосы. При десяти тысячах я получила триста долларов на покупки в бутике «СпрингЮ» в торговом центре, триста долларов! Я поверить в это не могла, но, разумеется, приложение знало, что я купила, и просто при покупке ассоциированной одежды я автоматически получила приз в пятьсот баллов. Теперь у меня пятьдесят две тысячи баллов, и я жду не дождусь, что же это будет за очередной бонус.

Я улыбнулась и ответила, что это просто прекрасно, поразительно, если я смогла бы воспользоваться чем-то вроде этого.

– Вам надо его установить! – воскликнула она. – Вы и так симпатичная, чуть-чуть работы над собой – и вы тоже смогли бы стать совершенной!

Я снова улыбнулась. Это был третий день в обществе этих женщин и первый раз, когда они вообще меня увидели и познакомились со мной. У меня хорошо получалось делать людям одолжения.

И тем же вечером.

– А у вас есть «Совершенство»? – спросила я у Рейны, когда мы вместе тренировались на беговых дорожках в спортзале только для женщин, скинув платки и потряхивая слипшимися от пота волосами.

– Да, – задумчиво ответила она. – Есть. Это то, во что моя семья, возможно, инвестирует.

– А оно действительно такое хорошее, как о нем говорят?

– Ну… полагаю, могло бы стать таким.

– У вас какой-то не очень уверенный тон.

– Оно… Лина уговорила меня зарегистрироваться, сказала мне, что я… Вы знаете, как иногда люди говорят, казалось бы, ужасные слова, но поскольку вы знаете этих людей и то, как эти слова сказаны, то они не ужасны? Только, разумеется, – добавила она, – на самом деле они действительно ужасны.

– А какие слова? – поинтересовалась я.

– Ой, самые обычные и банальные. Толстая. Старомодно одетая. Скучная. Непривлекательная для мужчин. Унылая на вечеринках. Фригидная. Конечно, это не имеет значения, ведь это ее понятия, а не мои.

Мы продолжали бежать. Потом она сказала:

– Я всегда думала, что это нормально, когда ты нравишься такой, какая ты есть.

Я едва не рассмеялась, но в ее глазах читалась такая печаль, и к тому же я задыхалась, так что обошлась без смеха. Вместо этого я ответила:

– Люди, видящие, кто ты на самом деле, любят тебя за то, что ты есть. Я в этом просто уверена.

Она улыбнулась и отвела взгляд, и в тот вечер мы больше не разговаривали.

Зачем я приехала в Дубай?

Ради того, чтобы ограбить королевскую семью. Моей целью являлся алмаз «Куколка», главная деталь ожерелья, созданного в 1912 году для Афише Лакрба, жены Мехмеда Шестого[2], последнего султана Османской империи. После падения монархии драгоценности принялись путешествовать по аукционным домам всего мира. В разное время они принадлежали нефтехимическим магнатам, голливудским старлеткам и жене президента Колумбии, прежде чем, обретя несравненно большую ценность благодаря своей истории, вернулись на Ближний Восток через тетку Лины, Шамму бин Бандар, одну из почти четырех тысяч представителей королевского дома Саудовской Аравии.

Почему именно эти бриллианты?

Потому что за последние пять лет к ним пытались подобраться три независимые группировки, но безуспешно. Их провалы могли означать либо чрезвычайно сложную задачу, либо наличие покупателя.

В моем положении легко выступать дилетантом в подобных вещах. Для меня кайф сильнее, когда все элементы сложного плана складываются воедино. Повинуясь внезапной прихоти, я однажды украла наручные часы президента Парагвая, но они принесли мне всего двести пятьдесят долларов, и кайф оказался ничтожным по сравнению с тем днем, когда я легко и безупречно увела из казино девяносто восемь тысяч фунтов в результате безукоризненного исполнения прекрасного плана, на разработку которого ушло несколько месяцев. В моей сфере деятельности сам задаешь себе планку.

Шамма бин Бандар собиралась в Дубай на праздничные торжества с создателями «Совершенства», а вместе с ней прибывала и «Куколка».

Лина служила мне своеобразным «пропуском», но пока я кружила вокруг и обхаживала ее, Рейна стала постепенно завладевать моим вниманием, отвлекая от главной цели.

– Мы раньше не встречались, – сказала я Рейне, когда мы в четвертый раз отправились в спортзал побегать. – Меня зовут Рейчел Донован.

И снова.

– Мы раньше не встречались, – произнесла я, когда мы сели рядом в баре на первом этаже гостиницы, чтобы послушать выступление сирийского фольклорного ансамбля.

– Я член знатной и влиятельной семьи. В некотором роде, – со вздохом пояснила она, когда мы вместе поглощали манго, поданные на колотом льду. – Однако здесь это ровным счетом ничего не значит. Я пытаюсь стать лучше.

– Лучше в чем?

– Во всем. Лучше в общении с людьми. Лучше в познании, постижении, выражении себя и в понимании других. Лучше во взглядах, лучше в мыслях, просто… лучше. Ведь это благо – стремиться к лучшему?

– Да. По-моему, это благо.

– Я веду блог.

– Кажется, я его читала.

– Правда? Не многие его прочли – мне надо вас ценить. В Интернете сразу же просыпается слишком много голосов, и все визжат, визжат, не переставая, так что зачастую трудно быть услышанной. Иногда мне кажется, что мир полон визга.

Я ответила… что-то. Что-то бестолковое, пытаясь подобрать нужные слова, достойные слова, которые подобало бы произнести женщине, евшей манго с Рейной бин Бадр эль-Мустафи, но каким-то образом в процессе нашего разговора я вышла из образа, и осталась лишь Хоуп Арден, которая могла сказать очень мало.

– Какое-то время я думала, что стану сражаться, чтобы обрести свое место, – задумчиво произнесла Рейна, глядя куда-то в пространство. – Но теперь мне просто хочется быть счастливой там, где я есть.

На следующий день ее не стало.

Я скопировала электронную переписку Рейны на свой компьютер, а ее мобильник выбросила в море.

Письма от родителей, беспокоившихся за нее. От пары подруг, надеявшихся, что у нее все хорошо, фотографии счастливых семей, подрастающих детишек. Ну, разве это не прекрасно?

От групп активистов, борющихся за гражданские права, права иммигрантов, за ответственное отношение к окружающей среде, за правовую реформу и т. д.