С сыном всё было хорошо. Завтра его должны будут перевести в палату. Ксения снова ляжет вместе с ним в больницу. Отношения между ними были добрососедскими, если не брать во внимание, что они спали в одной кровати. Ничего такого в этой кровати не происходило, но нервы от этого были на пределе каждый вечер. Ксения старалась лечь от него как можно дальше и отворачивалась. А он не мог на чём-то настаивать, притворяясь другим человеком. И даже в обычном общении она старалась от него отдалиться. Вацлав понимал, что она просто не верит, что муж изменился, что не привыкла к заботе и пониманию. Его поведение сбивало её с толку.

- Слав, у меня хорошие новости! - сообщила Ксения, когда он пришёл домой, - Завтра Вадика переводят. Это уже точно.

Она была такой счастливой, какой он не видел её с тех самых пор, когда их давний роман был в самом разгаре.

- Я только теперь по-настоящему поверила, что всё будет хорошо.

- Только теперь? - он обнял её, - А я думал, что ты поверила мне ещё в день операции.

- Я поверила тебе. Спасибо, что так поддержал меня тогда.

- Совсем не за что. Вадик и ты - это всё что у меня есть. Я всегда буду вас поддерживать, ну а вы меня.

- Да, - она смотрела ему в глаза и, казалось, совсем забыла о своей настороженности и необходимости держать оборону.

- Я люблю тебя, - сказал Вацлав и поцеловал её.

А потом ещё, и ещё, до тех пор, пока не перестал осознавать себя частью этого мира. Он видел только её, слышал только её, ощущал только её, всего остального не было. Его женщина. Она так нужна ему. С Ксенией, видимо, творилось тоже самое, он не встретил никакого сопротивления. Их души и тела всегда знали, что созданы друг для друга, и удержать их одним лишь велением разума было невозможно.

***

Ксения была зла на себя, на него и на весь белый свет. Чего это на неё нашло? Она с ума сошла? И этот поганец ходит тут довольный, как кот объевшийся сметаной. А она то тешила себя мыслью, что даже отвращения скрыть не сумеет, если он только к ней прикоснётся. Почему она так слетела с катушек? Неужели стоило только Славику побыть человеком некоторое время, и она растаяла? Подобного с ней не случалось с тех пор, как сын родился. Да и Славик вдруг стал таким нежным и страстным, как в те времена, когда она была в него влюблена и верила, что он мужчина всей жизни. Боже, как стыдно! Не нужна ей сейчас такая степень близости с ним. Совсем не нужна. И совсем ни к чему воскрешать забытые чувства и желания. Всё закончится так же неожиданно, как и началось. Уж она то знает своего муженька. Он опять бросит их и займётся своими развлечениями. Всего лишь вопрос времени. Приступ благородства скоро закончится.

Ксения старалась держаться с мужем как можно холоднее. Но тот никак на это не реагировал, испортить ему настроение, казалось, не могло ничто. Он отвёз Ксению в клинику, навестил сына, наобещав, что вечером приедет к нему, привезёт что-нибудь интересное. На мелкие придирки и подковырки Ксении он только улыбался. Вечером он, и правда, приехал, привёз Вадику машину с пультом и воздушного змея, пообещав, что как только того выпишут, они его обязательно запустят.

Баловство с игрушками продолжалось всё время, что они лежали в больнице. В основном это были конструкторы и другие развивающие игрушки, потому что слишком увлекаться подвижными играми мальчику пока запрещалось. Он даже пару раз оставался с Вадиком, давая Ксении возможность съездить домой, купить что-то необходимое для себя, да и просто отдохнуть. Вадик всё больше привязывался к отцу, ждал его каждый день и радовался, когда тот оставался с ним вместо матери. Не то, чтобы Ксения ревновала сына, но очень опасалась за ребёнка. Мальчик будет очень скучать, когда Славик наиграется в заботливого родителя и забросит его снова. Но, несмотря на её опасения, у Ксении сердце таяло, когда она наблюдала, как они играют вместе, разговаривают и веселятся. Если бы так могло быть всегда.

Славик не приходил к ним всего один вечер, о чём предупредил заранее.

- Мне надо съездить в Пермь, - сообщил муж.

- Езжай, - Ксения не сумела скрыть горькой иронии.

- Я на один день.

- Как хочешь, - равнодушно ответила она.

Ну вот и всё. Финита ля комедия. Муженёк принялся за старое, как она и ожидала. Но почему же тогда так больно и горько от этого? "Мне Вадика жалко", - со злостью ответила она себе на этот вопрос, - "Привязал ребёнка к себе и бросил! А мне наплевать, пусть шляется, где хочет. Так всем лучше будет". И, несмотря на свой недружелюбный настрой, Ксения так и не смогла скрыть радости, когда Славик вернулся на следующий день. Конечно же, это она за сына рада, а не потому что благоверный соизволил сдержать своё обещание.

- Ксюш, смотри, я Вадьке такую игру купил! - с радостью продемонстрировал Славик, - Только там не меньше трёх человек должно играть.

Он начал объяснять ей суть игры.

- А не слишком ли он маленький для этого? - засомневалась Ксения.

- Ну и что, что маленький! Да он у меня такой молодец, такой умница, что школьнику фору даст на сто очков вперёд, - такая гордость звучала в этом заявлении, - Знаешь, как он меня в прошлый раз обставил в "Морской бой"?

Ксения улыбнулась. Как и полагается, отца собственный проигрыш сыну несколько не расстроил, а привёл в восторг.

- Если так пойдёт, ты потеряешь всякий авторитет, - пошутила над ним Ксения.

- Да уж. Надо мне потренироваться, а то стану главным посмешищем детского сада, - откликнулся на её шутку Славик.

Когда их выписывали, Славик просто сиял. Он опять взял на себя улаживание всех административных вопросов. Ксении оставалось только собрать вещи. Дома их ждал праздник. И шары, и цветы, и игрушки и даже праздничный стол. Ксения не переставала удивляться, зато Вадик был в восторге, его не терзали сомнения и подозрения. Мальчик так перевозбудился от избытка впечатлений, что она еле уложила его спать вечером.

- Устал, бедный, - с улыбкой сказал Славик.

- Конечно. Столько событий за один день. Я тебе очень благодарна.

- Не надо меня благодарить без конца. Вадик - мой сын, я тоже хочу для него что-то сделать.

- Я и не знала, что ты на такое способен.

- Я вообще ничего не знал. Ксюш, пусти меня к вам, не отталкивай, прошу тебя. Я всё для вас с Вадькой сделаю.

Ну что она могла ему сказать? Она сердцем ощущала его искренность. Только умом она ничего не понимала. Это непонимание выбивало почву из-под ног. Но муж, казалось, и не ждал от неё ответа. Он опять принялся её целовать, заставляя забыть все страхи, сомнения, горести и проблемы. И пусть это всё завтра вернётся, но сегодня она позволит себе быть просто женщиной, которую любят и боготворят, превращая из ледяной скульптуры в огненную птицу, способную долететь до солнца.

Наконец-то он был счастлив. Это счастье становилось всё больше и всё глубже, он погружался в него с головой. Выныривать на поверхность совсем не хотелось. Но он понимал, что рано или поздно ему придётся это сделать, нужно было трезво взглянуть на вещи и принять взвешенные решения. Ведь он обманывает Ксению, как когда-то сделала его покойный брат. Как она отнесётся к тому, что он не сообщил ей о смерти мужа, не дал ей даже попрощаться с ним. Пока Ксения лежала с сыном в больнице, Вацлав съездил в Пермь, где похоронил урну с прахом брата. Страшно представить, как Ксения отнесётся к его самоуправству. Можно, конечно, сказать, что он сделал это, потому что она с Вадиком была в больнице, но ведь это слабое оправдание. Вацлава пугала её возможная реакция. Нет, не возмущение и гнев, к этому он был готов. Всего больше он боялся увидеть по её реакции, что она Славика всё-таки любила. Его и так мучила ревность после каждой страстной ночи, проведённой с ней, от понимания того, что она дарит себя Славику, а совсем не ему. Дурацкие вопросы, мысли о том, как всё это было у неё с его братом, не давали ему покоя, то заставляя приходить в бешенство, то в уныние, то чувствовать себя идиотом.