Ксения не заметила, как они прилетели. Славик сказал, что его брат обещал их встретить в аэропорту. Но, похоже, он опаздывал.

Вацлав опаздывал. Брат с женой должны были прилететь полчаса назад. Зачем он вообще согласился их встречать? Подумаешь, такси бы взяли. За четыре года Вацлав не виделся с ними ни разу. Кому нужны эти встречи? Славика он так и не простил, хотя тот периодически звонил, стараясь наладить отношения. Наверное, братцу было что-то нужно от него. Но Вацлав не собирался менять гнев на милость. Он намеревался сдержать слово и вычеркнуть брата из жизни. Но за последние полгода ему пришлось изменить своим принципам и самому названивать Славику. Мать серьёзно заболела. Ему пришлось даже бросить свой последний проект в Красноярске, найти себе замену, а самому навязать свою кандидатуру для работы в Перми. Руководство его ценило и пошло на встречу. С матерью приходилось нелегко. Она требовала внимания, помощи, за ней нужен был уход. Последние два пункта он вполне мог обеспечить. Вацлав был в состоянии нанять сиделку, оплатить дорогостоящие процедуры и лекарства. А вот с вниманием ему приходилось туговато. Настроение больной менялось часто от полного отчаяния до злости на всех и вся. Вацлаву было нелегко общаться с ней, если учесть, что он и в детстве этого не умел. Он по-прежнему не знал, о чём с ней говорить, чем её успокоить. Славик помогать ему не собирался, мотивируя это тем, что он далеко живёт, не может оставить семью и работу. Вацлав на помощь братца и не рассчитывал и вовек бы не стал ему звонить, но мать очень хотела видеть младшенького. Поэтому пришлось общаться, уговаривать приехать хоть не надолго.

- Мам, Славик пока не может приехать, - в который раз терпеливо объяснял Вацлав, - Никак на работе не отпускают.

- Работа у него! - возмущалась мать, - Вот я умру, а он так и не приедет.

Вацлав подавлял в себе раздражение. Он уставал от этих истерик. Чего она от него хочет? Он и так делает всё, что может. Заставить её любимого сыночка выполнять сыновний долг, он был не в состоянии.

- Приедет, когда сможет, - заученно повторял он, сам не веря, что это когда-нибудь произойдёт, - Мам, тебе что-нибудь нужно?

Пора было уходить.

- Слав, не уходи. Посиди со мной, - вдруг начала уговаривать мать, схватив его за руку.

Вацлав послушно остался на месте.

- Хороший ты у меня вырос, - заговорила она, - Рос сам по себе, я и не занималась тобой толком. Всё со Славиком носилась. А он меня бросил. Не нужна ему больная мать.

- Мам, не преувеличивай и не драматизируй. Приедет твой Славик. А что носилась с ним, понятно. Он же ведь слабенький родился, - Вацлаву совсем не хотелось слушать её откровения, поэтому он сразу нашёл для неё оправдания, надеясь, что она этим успокоит свою совесть и не будет его терзать ненужными признаниями и раскаянием.

- Такой был хороший и ласковый ребёнок, и обнимет, и поцелует. А ты дикарь, весь в себе, - продолжила мать, - Сложно мне с тобой было. Вроде бы и учился замечательно и проблем особых не доставлял. Но как посмотришь своими взрослыми глазищами, кажется, что насквозь меня видишь, всё понимаешь, в том числе и то, какая я в сущности истеричная дура и неудачница. А меня это бесило! Знала, что несправедлива к тебе, и ещё больше злилась от собственной неполноценности. Но ты даже не плакал, не искал у меня утешения и не просил пощады. У меня всегда было чувство, что в любой конфликтной ситуации, как бы я не злилась, как бы не наказывала тебя, я всё равно оставалась в проигрыше. Опомнилась я только тогда, когда ты чуть не ослеп. Но тогда, видимо, было уже поздно что-то менять, наши с тобой отношения остались такими же неблизкими. Я знаю, что была тебе не лучшей матерью, и совсем не благодаря мне ты стал таким, какой есть. Прости меня, если можешь.

- Что было, то прошло. Чего теперь об этом говорить? Мы все не идеальны. Жила как умела. Не думай об этом. Всё нормально.

Больно было всё это услышать. Он и так всё это знал, но её слова всколыхнули все его детские страхи, комплексы и обиды, которые были запрятаны им так глубоко, что он никогда даже не пытался их достать и рассмотреть, став взрослым. Что эти воспоминания могли дать? Только усилить давно притупившуюся боль и породить новые обиды. Вацлав понимал, что матери хочется снять с души эту свою вину перед ним, ей было нужно его прощение. Может быть, это очень плохо и совсем не великодушно, но он в своей душе этого прощения не находил. Матери об этом знать совершенно не нужно, предъявлять ей претензии сейчас было бессмысленно и бесчеловечно. Пусть уйдёт с миром. На момент этого разговора Вацлав уже знал, что шансов спасти её практически нет. Он снова звонил Славику, потому что пообещал матери это сделать, просил приехать, честно обрисовав положение дел. Тот обещал выбраться, но не успел. Через пять дней матери не стало.

Мысли снова вернулись к Славику. Всё-таки братцу пришлось выкроить время для присутствия на похоронах. О какой-то помощи от него в этом скорбном деле Вацлав даже не помышлял. Ему вообще было бы спокойнее, если бы Славик не приехал. Не хотелось с ним встречаться. Но куда же деваться? Вацлав был готов пережить эту встречу. К чему он не был готов, так это к встрече с женой брата. Ему было страшно увидеть её со Славиком, но в то же время очень хотелось посмотреть на неё, понять, как у неё дела, помнит ли она его, что чувствует. Как ни странно, его до сих пор волновали эти вопросы. А он то думал, что избавился от тоски по ней, что смирился с её потерей, что давно убил все чувства к ней. Как бы не так! Трясётся, как мальчик, от страха и предвкушения встречи. Может быть, если бы у него тоже была семья или хотя бы какие-то долгосрочные отношения, он бы давно выкинул из головы жену своего брата. Но ничего такого у него до сих пор не сложилось. Женщины, конечно, были. Он, как моряк, в каждой командировке находил себе новую подругу, но ни одна из них не тронула душу. Вот и здесь у него новая девушка, с которой он встречался по мере надобности. Да ещё бывшая жена Славика Наталья положила на него глаз. Это было вполне объяснимо. Выглядел он почти как Славик, но обладал совсем другим нравом и характером. Ещё у Вацлава сложились достаточно тёплые отношения с дочерью брата от первого брака. Вообще-то, Наташа была ему симпатична, приятная женщина, заботливая мать, воспитанная, тактичная и образованная. Она продолжала общаться с бывшей свекровью, не смотря на развод со Славиком, поэтому Вацлав с ней часто сталкивался. Он старался быть вежливым, племяннице дарил подарки. Да и девочка была общительная и обаятельная, ей, видимо, нравился дядя, так похожий на папу. Вацлав сам удивился, что так быстро сдружился с племянницей, потому как умение нравиться людям было не его коньком. Наверное, именно эта дружба с девочкой, дала толчок интересу Натальи к нему. Но Вацлав при всём уважении и симпатии к ней такого варианта даже не рассматривал. Никогда он не станет жить с женщиной, к которой имел отношение его братец. Для этого надо было через себя переступить. Он не сумел сделать этого даже ради любимой.

Кто бы только знал, чего ему это стоило. Выдрать из сердца человека, который там жил, не разорвав его в клочья, и не пожертвовав огромным куском, совершенно невозможно. Если бы не работа, которая забирала у него почти всё время, он бы сошёл с ума. Поначалу он еле удерживался от искушения наплевать на свою гордость, на ребёнка этого вместе с его интересами, тем более на брата, и приехать к ней, уговорить её уехать с ним, пообещать, что он примет её малыша, как родного. Останавливало то, что последнее казалось ему невыполнимым. Этот ребёнок всю жизнь будет напоминать ему, что Ксения была со Славиком, он будет свидетельством её измены, хоть и непреднамеренной. Он не сможет с этим жить, превратит и свою жизнь, и жизнь любимой в ад. Его ревность убьёт всё. Да и не принесла бы им ничего хорошего эта встреча. Что она могла поменять, если Ксения уже приняла решение остаться со Славиком. Он понял это, когда после признаний брата вспомнил, каким убитым был у неё голос в телефонной трубке, как она не хотела с ним разговаривать. Конечно, кому бы захотелось давать объяснения человеку, которому ты изменил, хоть и невольно? Что она могла сказать? Что теперь они не могут быть вместе? Какой смысл ему уговаривать её отменить своё решение, унижаться, переступать через свою гордость, если и сам он не может ничего ей предложить? Для ребёнка лучше расти с родным отцом, а не с дядей, который его никогда не полюбит. Ксения, как мать, будет защищать интересы ребёнка. Тем более она сама жила с отчимом, от которого хлебнула горя. Вряд ли она захочет подобной участи для своего малыша.