- Какой же ты худющий стал, - проговорила она, проведя рукой по его боку. - Все ребра можно на ощупь пересчитать.

- Ничего, отъемся, - усмехнулся Рэндалл, но тут же посерьезнел. - А ведь это у нас с тобой в первый раз, да?

- В первый, - ответила Чандра, врать не хотелось. - О-хо-хо, как же я долго ждала этого!

- А теперь так просто оставишь меня с Дианой?

- Ну а что же, на поводок тебя, что ли, посадить? - удивилась она. - Нет уж, пусть будет как будет. Кстати, пора бы нам уже вернуться. Детишки уже, наверное, голову ломают, где мы запропастились. Не ровен час, кого-нибудь сюда принесет. Давай одеваться.

Но прежде чем одеваться, пришлось долго отчищаться от пыли. Только минут через двадцать они вернулись в мастерскую. Примостившегося на подоконнике хмурого Дани так и подбросило им навстречу.

- Я уж думал, вы утонули в колодце! - заговорил он быстро и сердито, глядя на них исподлобья, и по его тону Чандра поняла, что он ничего не заподозрил. - Я уже давно готов, можно ехать.

- Хорошо, - сказала Чандра. - Тогда не будем терять времени.

Часть 4

Глава 1

Уже с месяц от братьев не было никаких известий, Чандра тоже не возвращалась, и Диана начинала беспокоиться, хотя особых причин для этого не имелось. Прощаясь, они с Дани договорились, что он дождется выздоровления Брайана и вернется вместе с ним. Или же безнего... в случае его смерти (но об этом они вслух не говорили). Что до Чандры, никто так толком и не понял, собирается ли она вообще возвращаться: свои намерения она озвучить не соизволила. Может быть, Рэндалл и знал что-то - ведь не просто же так они оставались наедине во дворике, о чем-то у них беседа была; но и он молчал, а Диана не спрашивала. Никаких писем она не ждала, переслать их через пустошь было бы не с кем. Иногда закрадывалась мысль, что и с Дани приключилось какое-то несчастье, потому-то он и возвращается, но об этом Диана старалась не думать. И без того ей было слишком уж страшно и грустно.

Грустила же она оттого, что почти потеряла надежду сблизиться с Рэндаллом. Она по-прежнему жила в мастерской, - страшно было и подумать вернуться в пустую квартиру, - и Рэндалл был с нею, как и обещался, но он стал совсем другой. Вероятно, в нем не осталось и отголоска прошлой любви. Он, правда, никогда не грубил, но с Дианой обращался, как с младшей сестренкой: шутливо, мягко и с немалой долей снисходительности. А ей с каждым днем все больше хотелось другого, пока, наконец, она с ужасом не поняла, что любит его. Только вот сказать ему об этом теперь было бы немыслимо.

За месяц он ни разу не вышел в город, со спокойной душой возложив ведение нехитрого хозяйства на Диану. Весь его мир замкнулся в четырех стенах мастерской и ограде внутреннего двора. Он не говорил, но Диана догадывалась, почему он не показывается на улицах: знал, что когда его увидят без инвалидного кресла, по городу пойдут разговоры, начнутся расспросы, а он не хотел привлекать в себе внимания, пока не научится ходить без костылей. Учился же Рэндалл упорно, целыми днями расхаживал по мастерской и двору. Иногда, правда, он присаживался к столу и подолгу просматривал и читал свои старые записи, перебирал инструменты и железки, аккуратно разложенные Дианой по шкафчикам. Изо всех сил он пытался пробудить воспоминания, но ничего не выходило. Днем, при Диане, он никогда не показывал, как это его мучает, зато иногда ночью она просыпалась и видела его сидящим с сигаретой у пустого рабочего стола. Лицо его в эти минуты пугало своей жуткой неподвижностью. Что выражал его взгляд - бог знает, глаз он не поднимал; но однажды Диана заметила, как он стер что-то со щеки быстрым и злым движением. Как она тогда сдержалась, чтобы не вскочить и не броситься к нему с утешениями, она не знала. От жалости она сама готова была разреветься. Впрочем, оно, пожалуй, и к лучшему, что Диана сумела как-то с собой справиться: раз уж Рэндалл стыдился слез даже перед собой, от нее жалость не принял бы и подавно... А еще по ночам он пил. Пьяным, правда, никогда не бывал, но Диане не нравилось уже то, что он пьет один - и, на ее взгляд, помногу. Но и об этом заговорить она не решалась. Она ведь, по сути, подглядывала за ним. Как в этом признаться?

Наконец, он окреп настолько, что решился оставить костыли. Диана предложила опереться на нее, и он неожиданно согласился. Еще два-три дня он передвигался, опираясь на ее плечо, и то были для нее самые радостные дни за весь месяц. Затем Рэндалл пошел сам - еще не слишком уверенно, но зато без всякой посторонней помощи.

- Вот Дани-то удивится, когда приедет, - с улыбкой сказала Диана, наблюдая за ним.

- Я сам еще не до конца верю, - отозвался Рэндалл.

Не позабудь он последних семи лет, проведенных в кресле, вероятно, он радовался бы вновь обретенной свободе движения еще сильнее. Но и без того глаза его буквально светились, отчего лицо его даже как будто помолодело. Диане показалось, что на нее глядит семнадцатилетний парень со старой фотографии.

Несколько следующих дней она летала, как на крыльях. Бог знает отчего ею овладело ожидание скорых перемен, непременно к лучшему. Может быть, думала она, все еще наладится. Дани и Брайан вернутся, живые и здоровые, а Рэндалл обретет воспоминания и перестанет мучиться по ночам. Может быть, даже, он простит Диане ее обман и снова сумеет ее полюбить. Вот было бы чудесно!

Но вся радость оставила ее в один миг, когда однажды вечером Рэндалл вышел из мастерской и увидел припаркованный у дверей черный байк. Сердце Диану ухнуло в бездонную пропасть, когда он подошел к Марии и коснулся ее лакированного бока.

- Помнишь, ты говорила, что когда-то я на нем ездил? - обратился он к Диане, даже не поворачивая головы.

- Это было давно...

Конечно, Рэндалл уже знал, что своими руками восстановил байк из груды железа, в которую тот превратился после аварии.

- Позволишь мне прокатиться?

- Сейчас? - дрогнувшим голосом спросила Диана. - Мне кажется, ты еще не совсем...

- Я совсем, - перебил он, оборачиваясь, и внимательно на нее посмотрел. - Но если ты боишься доверить мне байк...

- Да причем тут байк? Я за тебя боюсь.

Рэндалл улыбнулся.

- За меня - не надо. Если я его... ее не помню, она-то уж помнит меня наверняка.

- Вот именно, - Диане внезапно стало зябко, и она обняла себя за плечи, хотя вечер был, как обычно, жарким и душным. - Откуда мы знаем, как она себя поведет.

- Вообще-то, это я ее поведу. Так ты разрешишь? Или я могу взять байк Брайана... если можно.

- Нет, бери Марию, - решилась Диана. - А я поеду с тобой на байке Брая... ладно?

- Не сегодня. Сегодня ночью мне хочется одному. Понимаешь?

Диана поняла и молча отошла в сторону. Молча смотрела, как он устраивается в седле. Она пыталась уловить в его лице хотя бы тень волнения - но он был спокоен, даже улыбался чему-то.

- Ну, утром увидимся, - бросил он и с ревом, подняв клубы пыли, умчался в пустошь.

Легко сказать - утром! До утра еще надо дожить. Диана хотела было взять байк брата и поехать к приятелям, чтобы с ними скоротать время, но поняла, что совершенно не хочет никуда ехать. Она вернулась в мастерскую, заперла дверь и прилегла на постели, приготовившись провести бессонную ночь. За окном только-только стемнело, а ей уже в голову начали лезть бог знает какие мысли, от которых не было спасения. Чандра меня просто убила бы, думала Диана, и поделом. Как я могла отпустить его? Он ведь еле ходит! А я позволила ему уехать на байке, на котором он некогда чуть было не сломал себе шею!

Эти мысли так ее измучили, что она даже не заметила, как уснула. И уже поутру ее разбудил рев мотора за окном. Радостно и сонно улыбаясь (все страхи оказались напрасными!), Диана слезла с постели и пошла открывать. Но Рэндалл успел первым. В пыли с головы до ног, он вошел в мастерскую и остановился, привалившись спиной к закрытой двери. При первом же взгляде на его лицо Дианина радость испарилась, как дым.