Сойти на землю, сохранив достоинство, не удалось. Дани, занервничав, пошатнулся, не удержал равновесие, доски под его ногами затрещали, проламываясь... В результате, Дани кувырком полетел под ноги обладателю голоса.

Его схватили за шиворот, как щенка, и грубо поставили на ноги. Дани тут же зажмурился - в глаза ему бил яркий луч маленького фонарика, находящегося, по видимости, в нагрудном кармане незнакомца.

- Ты кто такой и зачем тут шпионишь? - продолжал допрашивать тот.

Напрасно Дани пытался загородить ладонью глаза - он по-прежнему ничего не видел. В других обстоятельствах он давно пустился бы наутек, но, падая, он сильно ударился о землю, и в голове у него шумело. Поэтому он только отступил на шаг назад...

- Стоять! - раздался приказ, а вслед за ним - странный щелчок.

Обеспокоенный, Дани прищурился и напряг глаза... Свет от фонарика очень мешал, но ему все же удалось разглядеть, что в руках его собеседник держит нечто, очертаниями очень напоминающее ружье либо винтовку. Тут уж стало не до шуток.

- Я... я не хотел ничего плохого, - промямлил Дани, судорожно соображая, как же ему выкрутиться. Перед взором его явственно предстали лишенные кожи и голов тела, которые он видел в доме - и он среди них, такой же мертвый и изуродованный; о том, что это были просто манекены, он вмиг позабыл.

- Конечно, не хотел. А чего же ты хотел? Пойдем-ка в дом, поговорим об этом.

Ни за что на свете Дани не согласился бы войти в эту обитель безумия. Дуло ружья (или винтовки) смотрело ему прямо в живот, но лучше уж пусть его пристрелят, чем он станет жертвой маньяка и умрет долго и мучительно.

Оставалось полагаться на собственную ловкость и быстроту. Дани, как стоял, так и упал на землю, перекатился в сторону и, снова вскочив на ноги, бросился бежать. Несколько секунд форы он выиграл, но напрасно надеялся, что ночь примет его в свои объятия, сделав его невидимым во тьме. То ли луч фонаря бил далеко, то ли неизвестный стрелял наугад, но Дани услышал два выстрела. Сердце у него ушло в пятки, но отвлекаться на такие мелочи было некогда. Тем более, что прогремел третий выстрел, и сразу после острая боль пронзила ногу ниже колена. Вскрикнув, Дани повалился вбок, вскочил, снова упал - нога, при попытке опереться на нее, отзывалась болью. Все же он заставил себя добраться до группы жиденьких кустов, где упал и лежал, не двигаясь, совершенно потеряв голову от боли и страха и надеясь, что преследователь не отыщет его здесь.

Но за ним никто не гнался. Незнакомец, удовлетворившись, видимо, уже тем, что удалось подстрелить незваного гостя, вернулся в дом - или откуда он там появился. Сколько Дани ни прислушивался, ему не удалось услышать ни выстрелов, ни шагов.

Сколько-то времени пролежав в кустарнике, Дани понял, что, оставаясь здесь, он быстро истечет кровью. Нужно было уходить. Кое-как, вслепую, на ощупь, перевязав рану (для этого пришлось пожертвовать майкой), Дани собрал все свое мужество, поднялся и отправился в обратный путь.

Дело близилось к рассвету, и городские улицы опустели. Дани не встретил на своем пути ни единого живого существа, если не считать тощую бродячую собаку, увязавшуюся за ним и протащившуюся следом несколько кварталов. Видимо, ее привлек запах крови. Дани очень боялся потерять сознание, ожидая, что собака накинется на него, бесчувственного, и начнет грызть, а потому попытался прогнать ее с помощью палки. Собака рычала на него, но в конце концов убралась прочь.

Бессчетное количество раз Дани падал и поднимался вновь. Я никогда не дойду, в отчаянии повторял он про себя. Дорога стала для него сущим адом. Однако, к рассвету он добрался домой.

Выслушав рассказ, Брайан пришел в ярость. На какое-то время он забыл, что Дани истекает кровью и нуждается в помощи, - он жаждал мести. Подонок, который стрелял в его брата, заслуживал смерти, страшной и скорой. Однако, досталось и Дани. Поток ругательств обрушился и на его несчастную голову: Брайан желал знать, какого дьявола он вообще полез к этому дому, и что хотел там найти, и почему, если уж оказался там, вел себя, как последний кретин. Дани терпеливо ждал. Сил оправдываться у него не было; к тому же, он знал, что Брайан будет орать, пока не спустит пар, и до тех пор никаких доводов, будь они самым разумными, не услышит.

Побушевав, Брайан вспомнил о ране и принялся с ней возиться. Любую помощь (Дани предлагал позвать Диану) он отверг и действовал хотя не слишком искусно, но достаточно уверенно. Это заставило Дани задуматься, как часто и при каких обстоятельствах брат имел дело с огнестрельными ранениями. Кажется, многие из его приятелей-байкеров таскали с собой оружие, не исключено, что и у Брайана имелся пистолет. Если это и впрямь так, страшно представить, что он может натворить, если отправится мстить! Лично Дани не хотел никакой мести, никакого кровопролития, хотя именно он был единственным пострадавшим. Гораздо сильнее его занимал вопрос: кто такой человек, живущий в большом белом доме? Множество чудовищных манекенов не шли у него из головы.

- Брай, как ты думаешь, что там такое может быть? - шепотом спросил он, когда Брайан заканчивал бинтовать его ногу.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, все эти манекены...

- Ты уверен, что тебе не привиделось?

- Брай!

- Ладно, ладно... Может, он и в самом деле псих какой-нибудь. А может... черт его знает.

- Брай...

- Что?

- Не ходи туда.

Брайан удивленно взглянул на него.

- Почему это вдруг? Сам лазаешь, где попало, а другим нельзя? Э, нет, братишка, так не пойдет. Да и не люблю я людей, которые чуть что, сразу стреляют.

- Он и в тебя стрельнуть может, - сказал Дани уже угрюмо.

- В меня - не стрельнет, - отозвался Брайан с такой самоуверенностью, словно был самим господом богом. - А стрельнет - так пожалеет.

***

Вся та чепуха о расчлененных манекенах, что понарасказывал Дани, яйца выеденного не стоила. Даже если мальчишке не привиделось, так что же, психов в городе предостаточно. Если побродить по закоулкам в поздний час, еще и не такое можно увидеть. Так что странности новоприбывшего Брайана не взволновали. Вот то, что он начинал без предупреждения палить в случайных гостей, было гораздо серьезнее.

Можно было подкрасться к его дому во мраке ночи и инкогнито учинить какую-нибудь недружелюбную пакость, но Брайан решил - для начала - действовать открыто и просто поглядеть на потенциального противника. Убедившись, что обработанная должным образом рана не грозит Дани никакими осложнениями, он отправился на южную окраину города.

При свете дня дом выглядел безобидным и нежилым. Окна и впрямь все были заколочены, но это могло свидетельствовать всего-навсего о нелюдимом нраве хозяина. Брайан не стал следовать примеру брата, а, демонстрируя свои добрые намерения, открыто подъехал со стороны входа и остановил свой байк у самых дверей. Рев его мотора, должно быть, слышен был за милю, но, однако же, никто не вышел поинтересоваться, что за гость пожаловал. Несколько минут Брайан оставался в седле, давая обитателям дома вволю полюбоваться на него (если только он и впрямь удостоился их внимания), и одновременно следя, не мелькнет ли чей силуэт в каком-нибудь из небрежно заколоченных окон. Он понимал, что представляет сейчас собою великолепнейшую мишень, и надеялся только на добрую волю и благоразумие хозяина дома. Хотя о каком благоразумии могла идти речь?

Он так ничего и не дождался. Оставалось или уезжать или идти и самому начинать знакомство. Брайан выбрал второе.

Беленая фанерная дверь казалась хлипкой, однако благополучно выдержала его натиск - а церемониться он не собирался (как, впрочем, и вламываться в дом силой). Стук, как и рык двигателя, не вызвал, казалось, в доме никакой ответной реакции, и озадаченный Брайан, почесывая затылок, уже раздумывал, развернуться ли ему и уйти или начать решительные действия. Ни к какому решению придти он не успел: дверь распахнулась так неожиданно и энергично, что он едва успел отскочить в сторону, чтобы она не съездила ему по лицу.