— Готовы? — тихо спросил по общему каналу связи Чунмён, дождался ответов пилотов и переключился на канал технического отдела. — Рон, поставь номера седьмому и восемьдесят восьмому.

— Так, как вы говорили?

— Именно.

Ифань лениво наблюдал, как Рон возился в ангаре и устанавливал съёмные щиты с номерами в кормовой части каждого болида. Точнее, Рон обслужил болиды Ханя и Чонина. На болиде Тао номер вывели специальной краской.

— Почему ты для Тао щит не заказал? — с удивлением поинтересовался Ифань.

— Хочу опробовать пока эти. Если они себя покажут лучше, то закажем и Тао, а то краска после пары гонок требует подновления. Неудобно.

— Почему? Есть же запасы краски и трафареты.

— Уймись, это всего лишь на пробу, — уже раздражённо ответил Чунмён. Ифань и Исин переглянулись и синхронно пожали плечами. А после всем стало не до этого, потому что толкнули короткую торжественную речь и объявили начало квалификации.

Ифань заподозрил неладное, когда седьмой номер показал лучшее время на первом круге. На втором круге именно седьмой вновь стал лучшим. Ифань почти прилип к монитору, отслеживая траекторию движения седьмого, затем сравнил её с траекторией восемьдесят восьмого. Стили вождения…

— Чунмён, какого чёрта?..

— Заткнись! Если что, возьму вину на себя, но молчи!

— Что… — непонимающе начал Исин, но на него тут же зашипели. Конечно, Исин ничего не понимал и не мог понять. Заметить жульничество Чунмёна могли лишь профессионалы при должной внимательности. Потому что провернуть подобное Чунмён мог лишь во время квалификации. Только так. Во время гонки подвох почуяли бы все.

— Чёрт, Чунмён, — шёпотом возмутился Ифань, — нельзя так с ним. Он тебе это не простит.

— Наплевать. Мне просто нужна выгодная позиция.

— За чужой счёт?

— Вряд ли он догадается…

— Да что ты говоришь?! Придёт первым и не удивится, что лучшую позицию отдали другому? Очнись.

В самом деле.

Чунмён пошёл на хитрость и поменял щиты с номерами. И теперь номер Чонина красовался на болиде Ханя, а номер Ханя — на болиде Чонина. Связь между болидами не работала, и Хань при всём желании не мог сказать Чонину об афере с номерами. А аферу пока заметил лишь он один. Чтобы заметил Чонин, ему полагалось увидеть номер на корме Ханя — то есть, он должен был позволить себя обогнать, а это вряд ли. Оставался вариант с итоговыми таблицами. И Ифань ждал взрыва.

Чонин умудрился пройти двадцать кругов трассы, ни разу не вылетев за её пределы, так что никто и ничего не заподозрил. Но Чунмён сильно рисковал. Фирменные вылеты с трассы были только у Чонина. Даже непрофессионал сообразил бы, что что-то не так, если бы седьмой вылетел пару раз за пределы трассы в уникальном стиле Чонина.

Хань тоже блеснул и пришёл вторым, показав лучшее после Чонина время. Третьим неожиданно стал Тао, а вот результат Чанёля мигал в четвёртой строке итоговой таблицы.

— Дорогие зрители, сегодня конюшня Трансформер объявила монополию на лучшие стартовые позиции. Как видно, Ким Чунмён готов к новому сезону и мечтает урвать сразу все медали. Неплохой аппетит у него, однако, — звучал насмешливый голос Бэкхёна по официальному каналу. Открывающую гонку доверили комментировать именно ему, и Ифань даже испытывал сочувствие — Чанёлю будет непросто выступать и слышать каждую минуту голос своего омеги.

— Итак, первым пришёл седьмой номер. Хочу напомнить вам, что под седьмым номером выступает дебютант Трансформер по имени Лу Хань, выпускник Альдебаранской лётной академии. Ким Чунмён спит и видит, как Лу Хань завоёвывает чемпионский титул. Вторым пришёл восемьдесят восьмой номер, сменивший стойло Эльдорадо на Трансформер. Это ныне наша тёмная лошадка. Никто не знает, чего ждать в этом сезоне от бывшего чемпиона Формулы — Кая. Пока что он второй — блестящий результат для пилота, покидавшего трассу на два года. Третьим пришёл опять конь из Трансформер с номером шестьдесят восемь — Тао. Нынешний чемпион Эльдорадо — Весельчак Чанёль — всего лишь четвёртый. Как видно, встреча на трассе с Каем не прошла для шестьдесят первого бесследно…

— Бэкхёну не мешало бы сцедить яд, — тонко улыбнулся Исин. — А то Чанёль заподозрит, что Бэкхён всё ещё к нему неравнодушен.

— Чанёль слишком для этого тормоз. Или медленный газ, — невольно хмыкнул Ифань. — Мозгами в их паре всегда был как раз Бэкхён. Чанёль для настроения, а Бэкхён для головы.

— По-моему, Бэкхён не для головы, а для выноса мозга, — буркнул Чунмён, традиционно недолюбливающий комментатора, который так или иначе был связан с Эльдорадо.

— Мозг тоже в голове, так что — для головы, — кивнул Исин, всё ещё не сообразивший, что именно отмочил его благоверный, и чем это может обернуться.

— Полагаю, нам стоит поспешить в ангар. Если ты не хочешь выносить сор на люди, — тихо заметил Ифань.

Они в самом деле поспешили в ангар и успели аккурат к тому мигу, когда закрыли ворота и прокачали воздух. Чонин выбрался из болида первым, ни на кого не посмотрел, просто ухватил краску, нашёл трафарет с восьмёркой, свинтил к чертям щит с семёркой и нарисовал на обшивке две восьмёрки. Потом баллон с краской полетел в одну сторону, трафарет в другую, а несчастного Рона схватили за грудки, прижали к стенке и глухим рычащим голосом потребовали держаться подальше от болида Ким Чонина и в этой жизни, и в паре следующих — тоже.

Так ни на кого и не взглянув, Чонин убрался из ангара. Правда, через минуту вернулся и прижал к стенке уже Чунмёна.

— Только попробуй ещё раз провернуть подобное!

— Если тебе что-то не нравится, ты всегда можешь уйти. Не держу силой, — тихо отозвался Чунмён.

Чонин стиснул зубы, выпустил из рук воротник Чунмёна, демонстративно отряхнул ладони, словно испачкался, резко развернулся и вновь вылетел из ангара.

Ифань с осуждением смотрел на Чунмёна и медленно качал головой. Предложение уйти — это был удар ниже пояса, потому что Чонину некуда идти. Это всё равно как дать умирающему от голода краюху хлеба, позволить понюхать, но тут же отобрать. В конце концов, это Чунмён позвал Чонина обратно на трассу и дал надежду, а теперь он сам же и отбирал эту надежду.

Хань и Исин мрачно смотрели на щит с двумя восьмёрками на болиде Ханя. Тао скромно переминался с ноги на ногу в углу и слабо понимал, что вообще творится в ангаре.

— Чунмён, зря ты так, — тихо подытожил Ифань. — Он чемпион и легенда, нельзя так с ним.

— Он — это история, а настоящее отличается и не должно оправдывать его ожиданий.

— Каких ожиданий? Он просто хочет гонять по трассе. Честно гонять, как всегда гонял. Зачем ты… — Ифань вздохнул и махнул рукой. — К чёрту.

Хань всё так же мрачно стоял возле своего болида, и Ифань испытывал железную уверенность в том, что в силах прочесть его мысли. Хань наверняка размышлял о причинах аферы Чунмёна, и эти причины складывались в нечто отвратительное и уродливое. Всё это показывало Ханю, насколько сильно Чунмён сомневался в его мастерстве и таланте. Достаточно, чтобы спрятать под семёркой бывшего чемпиона. Более того, у этого бывшего чемпиона всё получилось, и теперь имя Ханя собирались внести в записи и отметить, что лучший результат квалификации принадлежал ему, хотя это было ложью.

— Как тебе результат квалификации? — Хань вздрогнул от тихого вопроса Исина и сжал кулаки. Тонкие черты его лица дрогнули и на миг исказились, словно от боли. Ещё бы… Если ему нравилось гонять по трассе так же сильно, как Чонину, то украденная победа для него хуже яда.

Ифань тихо убрался из ангара и постоял в коридоре, соображая, куда мог рвануть Чонин. Точно не в раздевалку, потому что наверняка он хотел побыть один. Значит… Значит, скорее всего, Чонин закрылся в ремонтной Ифаня, потому что никто туда не сунулся бы по доброй воле. Кроме самого Ифаня. А Ифаню Чонин доверял.

Расчёт оправдался, и Ифань аккуратно запер за собой дверь. Чонин торчал у иллюминатора, прислонившись плечом к стене, и даже не обернулся, хотя слышал щелчок дверного замка.