«Покататься верхом на лошадке» у Ханя вышло недолго — он быстро устал с непривычки. И скоро Хань растянулся на пушистом ковре, позволив Чонину опять вбиваться в него быстрыми толчками, уверенно подводя их обоих ко второму оргазму за ночь. Такого с Ханем точно никогда не случалось.

После Хань тихо лежал на ковре, придавленный Чонином, а Чонин так же тихо рисовал влажные узоры на светлой коже их спермой. Отдышавшись, они кое-как доползли до душа, а затем рухнули на кровать, застеленную свежими простынями. Томно и нежно целовались, переплетая ноги и обнимая друг друга, пока всё-таки не уснули.

Хань открыл глаза утром, разбуженный назойливым писком будильника — тот пищал уже не первый раз, судя по мигающим красным огонькам.

На простынях Хань раскинулся в одиночестве, аккуратно прикрытый тонким одеялом. Потянувшись, он перевернулся на живот, приподнял голову и огляделся. Сполз с кровати, закутался в одеяло и прошлёпал босыми ступнями в гостиную, даже в душ заглянул. О визите Чонина напоминала только разбросанная на ковре одежда Ханя. Сам Чонин испарился, словно никогда сюда и не приходил. Или словно Ханю всё, что случилось ночью, приснилось. В концепцию сна не вписывались ощущения — Хань сам себе казался удивительно лёгким. И мышцы пребывали в сладкой истоме.

На всякий случай он поискал записку, но не нашёл. Чонин просто ушёл, укрыв Ханя напоследок одеялом. Мелочь, а приятно.

И, судя по всему, для Чонина их совместное приключение стало первым за два последних года. Наверное. Ничем иным объяснить жадность и горячность Чонина Хань просто не мог. В конце концов, Чонин был альфой с разбитой истинной парой, что, на взгляд Ханя, исключало вариант с внезапной влюблённостью. Альфы с разбитой истинной парой не влюбляются. Им не положено. Да и Хань не омега, а из «непроизводящих». Браки между альфами и бетами не были редкостью или экзотикой, но в них дети почти не случались. Браки между бетами и омегами в этом плане были более выгодными, хотя тоже — так себе.

— Придурок, — обругал сам себя Хань, едва осознал, что чуть ли не всерьёз задумался о браке. А ведь Чонин для брака уже не годился. Пустые мечты. Хотя кто сказал, что Хань мечтал об этом?

И вовсе не мечтал. Так, размышлял чисто гипотетически. Потрахались они, конечно, здорово, но… Но Чонин жил у Бэкхёна, а Бэкхён — видный омега, красивый, обаятельный, умный, забавный и вообще…

И вообще — надо же на трассу бежать! Иначе разъярённый дракон Ифань сожрёт Ханя вместе с рожками и копытцами.

Затрезвонил телефон. Хань уныло снял трубку и прижал к уху, чтобы через миг отдёрнуть её из-за сердитого рёва.

— Даю тебе час. Если опоздаешь, шкуру спущу! Чунмён уже на людей бросается. Только тебя и ждём. Где тебя собаки носят? Живо на трассу!

Хань забегал по номеру, собираясь в спешке. Покидал какие-то вещи в сумку и почти скатился вниз по лестнице кубарем, запрыгнул в такси и помчался к ближайшему космодрому. В ангар Трансформер он влетел спустя пятьдесят минут и озадаченно огляделся. У стены спали только два болида, третий — болид Тао — отсутствовал.

— А ты соня, оказывается, — прозвучал позади низкий голос. Хань замер, боясь шелохнуться. И обречённо прикрыл глаза, когда шею опалило горячим выдохом и приласкало мягким прикосновением полных губ.

— Переодевайся скорее, пока Ифань у Чунмёна на ковре.

Чонин прошёл мимо и ловко забрался в свой болид. Прозвучал сигнал открытия ворот, и Ханю пришлось шустро убраться из ангара, чтоб не выдуло в космос вместе с болидом.

Он рассеянно натягивал форму в раздевалке и пытался сообразить, как ему вообще вести себя с Чонином. И что, чёрт возьми, это было?

Пока Хань добирался до трассы, успел напредставлять себе привычно холодного Чонина. Предположил, что тот будет делать вид, будто бы ничего и не было, но получалось всё совсем не так. Получалось всё очень странно. И Хань прямо сейчас не знал, радует его это или огорчает.

Разбитая истинная пара, дом Бэкхёна, разборки с Чанёлем… Хань слабо во всё это вписывался. Точнее, не вписывался вовсе. Но Чонин провёл эту ночь именно с ним, а не с Бэкхёном.

Почему?

Продолжая ломать себе голову, Хань забрался в болид и покинул ангар. Потом пропускал мимо ушей разъярённые вопли Ифаня и Чунмёна. Эти двое бурно выражали недовольство рассеянностью Ханя и пытались воззвать к его здравомыслию в свете грядущего свободного заезда и квалификации, что проходили в один день и определяли стартовые позиции пилотов на предстоящей открывающей гонке сезона.

— Ты когда-нибудь делал это в болиде? — прозвучал тихий вопрос Чонина по внутренней связи между болидами.

Когда до Ханя дошло, что подразумевалось под «это», он едва не впилился в стенку тоннеля из хромпластика.

— Я не такой извращенец, как ты, — сердито буркнул он.

— А жаль.

— А ты… делал это?

— Хочешь попробовать, да?

Хань закусил губу, заглушив тем самым поспешный ответ.

— Надо подготовиться к свободному заезду и квалификации, — сказал он вместо того, что хотел сказать на самом деле.

— Неужели?

— Делом займись, ладно? — мрачно буркнул Хань.

— Непременно. Будешь фырчать и сердиться, зажму в укромном месте и засажу как следует, — предупредил Чонин.

— Э… что?! — слабым голосом уточнил Хань, совершенно не ожидавший услышать нечто подобное.

— Когда злишься, выглядишь очаровательным и сексуальным. Так что имей в виду — будешь злиться и фырчать, и мне придётся тебя… гм… угу.

— Пошёл к чёрту!

— Ну вот, у меня встало, — с весёлым смешком подытожил Чонин, и Хань торопливо выключил связь между болидами, правда, через минуту вновь включил.

— Слушай, хотел спросить тебя…

— О чём? Только не говори, что о том, что было в отеле ночью.

— А если…

— Чёрт бы тебя побрал, Чонин! Я же тысячу раз говорил — никакого секса внутри команды! — загремел на общем канале связи Ифань. — Когда ты уже успел совратить мальчишку и присунуть ему? Он же на пять лет тебя младше! Где твоя ответственность, а?

— Это ещё выяснить надо, кто и кого тут совращал… — с нескрываемым весельем в голосе отозвался Чонин.

— Хань, а ты? Как ты мог? Ты же почти взрослый и рассудительный бета!

Так и тянуло брякнуть, что мог и без особого труда, но Хань счёл за благо отмолчаться. Даже не стал вопить по поводу «почти взрослый».

— Уму непостижимо! Чунмён, ты это слышал?

— Ни слова не слышал. И мне наплевать, трахаются они или нет, лишь бы Хань пришёл первым к финишу. Хань, держи ровнее! Куда ты вообще смотришь?

— Никуда. Я вас слушаю. Вроде умные люди, но иногда такую чушь…

— Молчать! И жми вперёд! Чонин, ты будешь с ним заниматься или нет?

— Только не сексом, — убито попросил Ифань.

========== Глава 9 ==========

Комментарий к Глава 9

Надеюсь, заскучать вы не успели?

*Бета тихо притащила главу и незаметно положила*

― Гляди, это твой двойник! ― Бэкхён потыкал в стекло, за которым лениво ползала черепаха. ― Наглядная демонстрация! Та-ра-ра-рам!

Он деловито вытянул руку над кромкой стекла и постучал кончиком пальца по панцирю. Черепаха немедленно убрала голову и конечности внутрь, превратившись в подобие булыжника.

― Это твоя нормальная реакция на любого незнакомого человека и попытки стать к тебе ближе. Такое впечатление, будто ты носишь в себе невиданное сокровище и не собираешься никому его показывать. Попахивает высокомерием и самоуверенностью, верно?

― Ты действительно так думаешь?

― Не-а, но только потому, что мне хватило терпения наблюдать за тобой и за твоими играми в прятки. И принимать это как данность. Ну и вообще, мне нравятся черепашки.

Хикиваки

Глава 9

Меньше всего Бэкхён рассчитывал увидеть в собственном доме накануне квалификации Ледяного Принца У Ифаня. Тот славился тем, что почти не покидал ангары — за пределами Империи Антарес — и не жаловал прочие обитаемые миры. Чонин грешил тем же, хотя на Марсе ему нравилось.