Где щедрый стол, в Престольный, собирая,
Так много вами чувств привнесено…
Презрев свой дар, молчать я не могу
И новый стих хоть ветру, но читаю.
Здесь к творчеству земля располагает,
Что так легко плетёт во мне строку.
Я шёл к тебе по Марковой горе
Ещё вдали приметив контур ёлки…
И пусть соседи множат кривотолки,…
Мне люб твой дом, где сев на табурет,
Легко поверить в счастье… А скворец
Поддержит, как всегда, простецкой песней…
И не пойму я, старый, хоть ты тресни:
К чему они – стакан и огурец?
Ещё стоят, ещё чего-то ждут,
Но всё-таки, оставшиеся в прошлом
Фрагменты жизни: ставни, вёдра, плошки…
А брёвна стен, что за сто лет живут?
Шагнув в твой дом, я выхожу на взлёт:
И даль – ясна и вЕселы гармони…
А, наливай! Пускай не подведёт
Тропа судьбы на старческой ладони!
НЕИЗВЕСТНАЯ ПРИМЕТА
Летучая мышь залетела в избу, -
Писклявой занозой непрошено вторглась…
«Имеешь нахальство разладить судьбу?», -
Глядел на посланца Сергеевич косо…
Ни выпытать правды у чёрной души.
Но в мерзко пищащей, он чувствовал что-то…
И бедный старик, огорчившись, решил,
Что жизни клубок, «…твою душу!», размотан.
А после забрался на старенький стул,
Утешил себя барбарискою вкусной,
И… мышку, что билась пугливо в углу,
Поймав за крыло, широко улыбнулся.
Он вынес в ладошках её на крыльцо
И выпустил прочь, ни о чём не жалея.
«Что будет – то будет… В конце-то концов,
Подобных прилётов быть надо мудрее…»
Летучая мышь залетела в избу,
Ни чуть не уменьшив ни боли, ни света…
И дед, сам себя приужалив по лбу,
Особо не стал сокрушаться об этом.
светлой памяти Михаила Евдокимова посвящается
СЛОВАМИ СКОРБИ
Сорвало ветром бабочек с анютиных цветочков.
Рванулись травы в полюшке да из последних сил,
Как будто бы почувствовав, что в стороне восточной
Погиб без срока-времени наш дядька Михаил.
И что-то не смеётся нам над шутками с экрана:
Сознанье болью схвачено… Погиб такой мужик!
Не лез бы в грязь политики – и не ушёл б так рано.
Среди бандюк не вошкался б и мог ещё пожить…
Скорбит Земля Алтайская. С рассветом медлит солнышко.
Деды да бабки охая, к заутрени встают.
И молится и морщится продажный поп о помощи
Безвременно ушедшему, не веря в божий суд.
И кто ж теперь заступится за бедную Рассею?..
И кто ж теперь утешит нас по-свойски да споёт?..
Не за три дня рассеется сухой листвой осенней
Печаль народа Русского на Русского уход.
…НО ЭТО БЫЛО
Почти не верится сейчас, но это было…
В дремучей давности нетронутой тайги:
Деревней-улицей невЕдомье ходило,
А местный люд его прикармливал с руки.
И ежли праздник был какой, то отовсюду
За людом следуя, шли звери на поклон,…
Под песни сладкие, под гусли-самогуды,
Во Славу Ирия – одной из трёх сторон.
И часто можно было зрить, забавы ради,
Как вслед за лОдьей развесёленьких гостей,
Повадки хищника по сытости утратив,
Переправлялася семейка медведЕй…
… и вот уж хочется огня, во пляс пускаясь,…
Да под медовую забористую хмель;
… с подружкой лЮбою милуясь и ласкаясь,
Сносить от жаждушки стеснения с петель…
А нынче, звери то, за сотни вёрст обходят
Деревни тёмные, безглазые дворы,
Где гниль колодезей, промУтившая воду,
Цветёт под рыхлою ледянкой снежуры.
Но будто чувствуя… расплывчато и зыбко,
Устав до смертушки в себе себя губить,
Мы возвращаемся… к разросшимся ошибкам,
Чтоб с навьим миром о грядущем говорить.
ТАЙНА ОЛЬХИ
Накинув тень на хрупкую красу,
Под кроной клёна нежится ольха.
Боясь вспугнуть прохладную росу,
Ольха совсем юна, чтоб засыхать.
Но стоит только ветру набежать,
Как вмиг роса становится слезой.
В кругу ветров, взволнованно дыша,
Тревожно ей, невесте молодой…
– Не плачь, не плачь,… Взгляни, какая синь!..
А Солнце, видишь? – будто под фатой…
… и всё же мир не жарок, а красив,
Как цвет небес засушливой порой.
Чего боишься? Полно! Перестань!
Не возбуждай услужливую ложь…
Я не узрел, тебя перелистав,
Садовой розы палевую брошь.
Знай, красоты цветка не соблюсти
На долгий срок любви. А потому
В ином цветенье нам с тобой расти,
В полутонах зелёного тонуть…
Твой гибкий стан дрожит в моих ветвях…
Но что за страх, когда сплетясь листвой,
Мы гнёзда можем вить для соловья
Живя в единой сцепке корневой?..
Прости меня, я большего не жду…
Пускай ветра, пускай раскаты гроз…
Но коль весна, весны им не задуть!
Не плачь, ольха! Освободись от слёз!
ЭТЮД
Не торопитесь, юная настурция,
Привлечь к себе трудолюбивых пчёл,
Пыльцой любви, ускорив эволюцию,
Где всякий мир на гибель обречён.
Не торопитесь: Флора не пробудится,
Послушной девой по ветру дыша…
Всему есть срок цветенья. Будьте умницей:
Не вам, принцесса, в выборе решать.
Но что взошло, то вряд ли остановится,
Диктуя нам условия свои.
Так в чём же тут, пардон, загадка кроится?
Неужто снова, господи, в любви?
……………………..
Давай, пали огнём не дозревания,
Бросая змеи алого вьюна,
Голодный март благого зачинания,
Сведя снега до пьяного вина.
СОФЬЮШКА
За болотом клюквенным заблудилась Софьюшка.
Вокруг камня серого бродит чуть дыша…
Собрала с усердием полное ведёрушко, -
В ягоду бардовую вложена душа.
И шумят над Софьюшкой стройницы взволнованно.
Ветерок испуганно рвётся второпях.
Вся дрожит, стоит она, к валуну прикована,…
Ощущая горькую сладость на губах.
Уходила тропками, всё искала выхода,
Но да к камню серому возвращалась и
Вопрошала девица, всё хотела выведать
У сосны да ёлочки верные пути.
И в конец измучена, со слезой горючею
Села возле каменя, в горести тужа,
Словно бы смирилася с долей невезучею,
От которой Софьюшке некуда бежать.
Вдруг, как пырхнет рядышком из кустов черёмухи
То ли птица совушка, то ли ястребок…
И очнулась девица, распрощалась с дрёмою,
И пошла за птицею не жалея ног…
Всё случилось к счастию хорошо и вовремя, -
Добрела-дотопала – ни каких хлопот…
И не знала Софьюшка, что брела за вороном, -
Знать того не ведала, кто её ведёт.
УПУЩЕННОЕ ЧУДО
В городе Крупки, на старом перроне,
Девочка скорого поезда ждёт…
Если сказать без лукавых ироний:
Миг ожидания – липовый мёд.
Поезд, наверно – большая игрушка,
Схожая с той, что лежит на полу
Рядом с другими, где кукла Петрушка,
Сломанный робот да мишка в углу.
