* * *

Напротив Ликуры поднялся очередной обвинитель и, обращаясь в основном к председателю, заговорил.

Уважаемые коллеги. Сидящий пред нами сын почтенных родителей, несравненной Фелидас и уважаемого всеми нами Картжола, исполнил танец смерти не далее, как несколько дней назад. Закон клана гласит, что вычеркнувший себя из списка живых, достоин не порицания, а наоборот, поощрения с нашей стороны, но, нам не следует забывать и о его почтенных родителях, которые очень бурно отреагировали на такое. Уважаемый Картжол потребовал примерно наказать своего сына за то, что поставил их род на грань исчезновения, так как его сын еще не обзавелся наследником. Он требует, чтобы мы лишили его фамильной сабли работы тайфулинов, о чем письменно уведомляет нас.

Обвинитель достал небольшой тубус и вытащил из него скрученный свиток. С поклоном передав свиток старейшине, он уселся на свое место. Тот пробежал глазами послание и смотав свиток, уложил его обратно в тубус, который и положил перед собой. Затем перевел взгляд на сторону, где сидят свидетели, и кивнул головой. Рядом с Ликурой поднялся тот, кому этот кивок и был предназначен. Он степенно поклонился и начал говорить о том, что он денно и нощно следит за магическими кристаллами жизни правящей верхушки страны. Не далее, как шесть дней назад, один из кристаллов испустил яркое сияние, а потом, утратив блеск, почернел. Кристалл не рассыпался, что означало бы смерть носителя, но на лицо был ритуал прощания с жизнью. Учитывая специфику службы носителя, это был танец смерти. Смотритель срочно доложил вышестоящему начальству. Те, в свою очередь, передали еще выше, с помощью почтовых птиц. Однако, через три, а может и два дня, так как из-за суеты и неразберихи, ведь такое произошло впервые, смотритель не подходил к этому кристаллу, тот опять стал набирать яркость, так что сегодня он имеет яркость выше исходного уровня на двенадцать юрани. Объяснений этому нет, поэтому он и был направлен на этот Ковен, чтобы засвидетельствовать увиденное и, если потребуется, предоставить слепок памяти.

Повисла недолгая пауза. Наконец глава Ковена принял решение. Он обратился к Зравшуну, назвав того уважаемым, и предложил исполнить волю отца, так как сам Ковен насильно не может отобрать такую фамильную реликвию. Зравшун, даже не изменившись в лице, молча отстегнул саблю с пояса и положил ее на середине пути между нашими стульями и столом Ковена. Видимо в этом был какой-то скрытый смысл или так было нужно сделать, я не знал. Зравшун так же молча вернулся на свое место. Два мага, сидящих напротив Ликуры, опять же молча встали и, подойдя к сабле, накрыли ее какой-то полупрозрачной тряпкой или платком. Затем уже через тряпку они взяли саблю и упаковали ее в эту ткань более плотно.

Старик вздохнул с облегчением, видимо это была самая щекотливая часть сегодняшнего разбирательства. Внезапно слово попросила Ликура. Старик удивился, но кивнул ей. Та поднялась, и обращаясь к обвинителям заговорила. Она напомнила им, что Зравшун нанялся охранять замок барона со своей дружиной наемников, под предводительством Квинтола. Он, как и все остальные выполнял взятые на себя обязательства по защите замка и его людей. В один из дней, ее ученику, то есть мне, потребовалось, по делам баронства, направиться на расстояние пяти дневных переходов. Мне нужна была охрана, так как я ехал один. Так получилось, что все наемники были задействованы, или уехали из замка по своим делам. Свободным оказался Зравшун. Он вызвался сопроводить лекаря, за что последним, была назначена плата. Она устроила наемника, и они отправились в путь. Уже на обратном пути на них напали два карисана. Наемник и его спутник бились до последнего, и, если лекарь мог только стрелять, то наемник решил спасти нанимателя ценой собственной жизни, для чего, собственно, их и нанимают. Так что одного карисана застрелил лекарь, а второго, мечом в глаз убил наемник. После этого Зравшун получил очень сильное сотрясение мозга и перелом руки, но его смог вылечить ехавший с ним лекарь. Так что никакого криминала она, как представитель магов лекарей, не видит. Наемник приготовился выполнить свою работу, а то, что он заранее распрощался с жизнью, так ведь и противник у них был очень серьезный, если собравшиеся понимают, о чем она говорит. Собравшиеся понимали. Бой с карисаном, это всегда размен один к одному. Пока они переваривали легкий подзатыльник, который им отвесила в этой дискуссии Ликура, та продолжила. Она сообщила, что эти два молодых человека не просто убили карисанов, но и привезли их туши в замок, так что ее доклад на ближайшем Большом Ковене, будет весьма интересным. Отвисшие челюсти были ей ответом.

Серигей, - обратилась ко мне Ликура, - какую цену ты назначил наемнику за сопровождение и охрану тебя в пути?

Две золотые монеты.

А сколько заплатил?

Пять золотых.

А почему так много?

Так ведь наемник сделал свою работу очень хорошо, вот и получил премию, за качество.

Вы удовлетворены? - Повернулась Ликура к председателю этого Ковена. Тот сидел и ждал, не накажут ли кого боги. Но нет. Не было никаких проявлений божественного недовольства. Наконец он кивнул, так как слов, видимо, не было. Но потом спохватился и напомнил, что саблю они не отдадут, а отвезут ее Картжолу. Зравшун на это никак не отреагировал, продолжая молча сидеть рядом со мной.

Пауза затянулась. Наконец председатель поднялся, его голос скрипуче разнесся под сводами этого помещения. Он согласился с доводами, как обвинения, так и защиты. Выяснил, что относительно нового лекаря не было никакого обмана или подтасовывания фактов, боги тому свидетели. В отношении провинившегося сына Картжола пока никакого обвинения выдвинуто не было, но желание такого влиятельного человека, как его отец, следует уважать и выполнять, тем более, что теперь два эти разбирательства потянут за собой целую цепочку событий. Учитывая то, что я являюсь учеником такой знаменитой колдуньи в области лекарства, как Ликура, то Ковен постановляет, отправиться ей и ее ученику к правящему дому Аштор, так как там возникли некоторые проблемы со здоровьем уважаемой Фелидас. Местные лекари и лекари из столицы не смогли ничем помочь. Своеобразным наказанием уважаемому Зравшуну будет сопровождение магов и, как ни странно, своего оружия, о чем свидетельствует глава Малого Ковена перед богами и людьми. Опять раздался низкочастотный гул. Кроме того для меня, как подающего большие надежды целителя, разрешено повысить магическую планку ограничений до выше среднего. Хорошо это или плохо, я не знал, но после такого суда, что хочешь, примешь с радостью, тем более, что остался жив, а это главное. Внезапно со стороны обвинения прозвучало, что они не согласны, так как наказание для Зравшуна не соразмерно со степенью его вины. Ликура, Зравшун и даже председатель, с удивлением посмотрели на двух обвинителей, но как оказалось, не только мы. Сверху прилетел сгусток огня, и мы смогли лицезреть, двух совершенно голых магов. Те бегом выскочили из лаборатории, сверкая голыми задницами. Правильно, пусть в следующий раз думают головой, а не тем местом, на котором сидят и которое так ярко сверкнуло в дверном проеме.

* * *

Мы с Зравшуном продолжали сидеть, так как я вообще ничего не понимал в этом судебном разбирательстве. Толи наказали, толи похвалили, было непонятно. Хотя, Зравшун же лишился фамильного оружия. Я скосил глаза на него и приготовился делать то, что и он. Видимо все присутствующие знали, как вести себя на такого рода собраниях, так что я решил инициативы не проявлять. Двое магов уже, так сказать, покинули нашу теплую компанию. Остальные продолжали молча сидеть. Наконец старик поднялся со своего места и, поблагодарив богов за терпение и справедливость, объявил Малый Ковен закрытым. Оставшиеся маги тоже поднялись со своих мест и последовали на выход за председателем. Зравшун продолжал сидеть, а значит и я остался на своем месте. Дверь за магами закрылась, и мы остались в помещении одни.