Я, недолго думая собрал все оружие и, пошарив у всех по одежде и под одеждой, стал обладателем пяти мешочков с монетами, набором каких-то кулонов. У нападавших все эти кулоны были одинаковые. Рассовал мешочки по карманам, я ведь даже рюкзак не успел снять, а вот для кулонов там места уже не осталось, но ничего, я их, как и положено, на шею надену. Затем стал стаскивать убитых в две кучи. При перетаскивании трупов, с одного слетел сапог, и оттуда выпал маленький мешочек с драгоценными камнями. Пришлось всех разуть, не пропадать же добру. У нападающих ноги были не человеческие. Что-то промежуточное между человеческой ступней и собачей, а может, волчьей лапой. Напоследок оставил того здоровяка, что положил четверых нелюдей, и моего первого противника, которого я отправил к праотцам своим ледорубом. Когда стал тащить здоровяка, тот открыл глаза и попросил выдернуть у него из спины болт. Я, от неожиданности, аж ледоруб выронил. А потом спросил у мужика, жив ли он. Тот скривился и ответил, что не так-то просто его, на тот свет отправить. Тогда я оставил попытки перетащить его поближе к повозке, а перевернул на бок и стал обследовать место ранения. Болт прошил его, почти насквозь, через правое легкое. Из спины торчало только оперение, но сам болт спереди не вышел, хотя, вроде, прощупывался под кожей впереди. Из прочитанной литературы знал, что если есть проникающее ранение в легкое, то последнее сворачивается. Нужно не дать воздуху, проникнуть внутрь. У меня были в рюкзаке полиэтиленовые пакеты. Если их плотно примотать к ранам, то можно избежать пневмоторакса легкого. Ранение можно было назвать удачным, болт вошел под лопаткой, не раздробив кость, и острие торчало между ребер под кожей, так что можно было протащить его вперед и, проколов кожу, вытащить. Приготовив повязку из ремней разгрузки, бинта и моих запасных носков, я приступил к лечению. Вначале обвязал его грудь сцепленными между собой ремнями разгрузки, получилась хорошая тугая повязка. Подложил под нее свернутый в несколько раз полиэтиленовый пакет и уплотнил это моим запасным носком, то же самое проделал и спереди. Теперь следовало протолкнуть болт. Мысленно перекрестившись, прижал кожу спереди, а сзади резко надавил на торец болта. Тот, достаточно легко прошел вперед и вышел между ребер здоровяка, тот только крякнул. Я быстро заткнул задним тампоном отверстие в спине и перебрался на другую сторону воина. Острие болта вышло так, что за него сложно было зацепиться руками, но у меня был в рюкзаке репшнур. Отрезав сантиметров двадцать, я расплел его и, протолкнул утончившуюся веревку, в отверстие на острие болта. Они, видимо, были предназначены для их транспортировки, поэтому, и мне подошли идеально. Я резко вытянул болт на себя и тут же накинул оставшийся тампон на рану. У воина выступила кровь изо рта, но так и должно быть. Сейчас кровь постепенно остановится, и можно будет затащить его в повозку. Женщина хоть немного, но поможет.

Елки-палки, а как же я с ним разговаривал. В процессе его лечения мне и в голову не пришло, что мы должны не понимать друг друга. Да, точно, я же ни слова не понимал, когда мне что-то лопотала женщина. Это позже, когда я собрал трофеи и обнаружил, что здоровяк жив. Вот! Трофеи. Мешки с деньгами и драгоценными камнями не в счет. Скорее всего, кулоны или амулеты, как их правильно назвать-то? А ведь легко проверить. Я снял амулеты и обратился к здоровяку. Но тот удивленно посмотрел на меня, и прошептал, что-то на своем, тарабарском языке. Все понятно, я напялил амулеты на себя и сказал, что он должен лежать, и по возможности, не шевелиться. Мы подгоним повозку к нему и тогда загрузим его. Разогнулся и отправился к повозке. Женщина все еще хлопотала над раненым мужчиной. Я подошел, и осмотрел раненого. В принципе ничего серьезного, но крови он потерял много. Достал остатки бинта и, отодвинув женщину в сторону, начал забинтовывать наиболее глубокие раны, предварительно обработав их йодом. Бинта хватило едва-едва. Помог раненому улечься в повозке и, приготовив место еще для одного, спросил, что нам нужно сделать с убитыми. На глазах женщины появились слезы, затем она решительно стерла их кулаком и сказала, что их желательно сжечь, а то превратятся в такую же нечисть, как те, что напали на нас. А вот напавшим, следует отрубить головы и оставить так, как есть. Но вот беда, сжечь не получится, трут, который в готовности поддерживала женщина, вышвырнули напавшие, когда привязали ее к повозке. Так что он давно потух. Я ее успокоил, сказав, что у меня есть огонь и пошел собирать хворост для погребального костра, под удивленный взгляд женщины. Натаскав сучьев и сухой травы, я сложил довольно таки большую площадку, чтобы на ней поместилось четыре тела. Затем вернулся к повозке, и мы с женщиной пошли затаскивать убитых на погребальный костер. По меркам этого мира, я был очень сильным, так как вырос в условиях, с другой гравитацией. Поэтому всех воинов я занес сам, женщина только придерживала руки или ноги, чтобы мне было удобно забираться на поленницу. Вот все уложены. Даже удачно получилось, и командир видит, как его воины отправятся на небеса, и наниматель, из повозки. Получив утвердительный кивок от здоровяка, подошел к заранее заготовленному факелу и, щелкнув зажигалкой, запалил факел. Потом быстро оббежал поленницу и поджог ее со всех сторон. Дрова горели хорошо, и мы так простояли часа два. Затем я взял саблю и, пройдясь по всему месту схватки, внимательно осмотрел местность, вдруг, кого пропустили. Вроде все сложены в кучу. Подошел. Неприятно, но сделать надо обязательно. Взмахнул четыре раза, и четыре головы отлетели в сторону. Прошел к тому месту, откуда я попал в этот мир и отрубил голову последнему, предварительно обшарив убитого. Мои закрома пополнились еще тремя мешочками с деньгами и двумя, с драгоценными камнями.

Нужно не забыть, откуда я вышел. Я нашарил мои камешки и, войдя в туман, воткнул ледоруб так, чтобы острие не торчало навстречу входу или выходу. Потом вышел из прохода и сложил найденные неподалеку камешки, расположив их таким образом, чтобы они издалека напоминали стрелку, а вблизи превращались только в отдельно лежащие камни. Побегав туда-сюда минут пять, я решил, что у меня получилось.

.2.

* * *

Теперь следовало подумать о раненных. Подошел к женщине и попросил ее подвести лошадь с повозкой к раненному командиру наемников или охранников, что, в сущности, одно и то же. Женщина как-то странно на меня взглянула, но просьбу выполнила. Повозка, мягко подкатила за шедшей впереди женщиной, которая вела под уздцы лошадей. Господи, да это же не лошади, а носороги какие-то. Во всяком случае, морды уж очень похожи. И в этот момент одна из таких лошадей улыбнулась. Мама дорогая! Может, они хозяевами питаются? С такими зубами вегетарианцем быть, как-то стыдно. Опустил глаза вниз и увидел, что передние ноги, заканчиваются пальцами с когтями. Короче, львиная лапа, да и все. Ну а задние все же, на лошадиные похожи. Во всяком случае, копыта есть. Смесь бульдога с носорогом, как говорят у меня дома.

Повозка подъехала так, что раненого начальника охраны, тащить нужно было, метра два. Я просто взял его на руки и положил в повозку. Женщина, ее звали Ликура, поправила его одежду так, чтобы она не сбилась в комок, под его телом. Все, теперь оба оставшихся в живых мужчины лежали рядышком, на расстеленной соломе, покрытой каким-то одеялом. Я спросил Ликуру, чем еще я могу помочь, и она стала упрашивать меня, проводить их до дома. Это дней пять, шесть, не больше. Она одна не сможет, ни защитить, ни, нормально ухаживать за раненными, за ней самой уход нужен.