Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Его отрывистая, полубезумная речь, лихорадочный блеск глаз и нервная суетливость вдруг напомнили ей симптомы сатурнианской лихорадки.

– Так надо, Тури, так надо! Ты все поймешь, как только увидишь!

– Увижу что?

– Не что, а кого!

– Кого? – совсем запуталась она.

– Ни слова больше! Ты все равно мне не поверишь. Но обещаю – ты будешь гордиться нами! И ты, Тури! Ты тоже будешь к этому причастна!

Тури вдруг почувствовала себя безмерно обманутой. Ей, как и любой женщине, не нравилось быть вне игры. Сначала профессор отстранил ее от испытаний, потом притворился больным и взял себе в помощники Ренна! Что такое он задумал, о чем нельзя было сказать ей? Ведь Тури считала, что ближе ее у него никого нет!

«Я должна во всем разобраться», – зло процедила она и позволила профессору увести себя вглубь дома.

Вместе с профессором Тури прошла через длинный коридор и очутилась в библиотеке перед стеной из книжных полок. Профессор отодвинул деревянную панель рядом с полкой и приложил большой палец к красному сенсорному глазку.

С широко открытыми глазами Тури наблюдала, как вспыхнул зеленый огонек, после чего книжные полки разъехались в стороны, и за ними открылась тяжелая стальная дверь.

– Что это? – только и смогла выдавить из себя она.

– Моя лаборатория, – профессор пропустил магнитный пропуск сквозь прорезь у двери. – Входи, Тури, не стой столбом!

Она вошла в комнату и оказалась напротив мутного экрана, занимавшего треть стены. Впритык к нему расположились стол с компьютером и пара стульев. Спиной к Тури стоял и с увлечением смотрел в планшет человек в мятом белом халате.

– Ренн Руа! Что ты тут делаешь?

Тот от неожиданности вздрогнул и едва не выронил планшет из рук.

– Тури! – воскликнул он, заключая ее в объятия.

Руа выглядел еще хуже, чем профессор. Спутанные волосы, небритые щеки, отталкивающая, почти безумная улыбка и острый запах тела. «Неужели он все это время не выходил из лаборатории? О звезды, что, в самом деле, здесь творится?» – думала Тури, не скрывая своего возмущения.

Руа наконец отпустил ее, и она смогла вздохнуть свободнее.

– Я просил профессора послать за тобой пораньше, но он хотел удостовериться, что мы его не убили, – улыбаясь, сказал он.

– Убили? Кого? – вскинула брови она. – Объясните мне толком, что здесь происходит?

– Покажи ей, Ренн, покажи! – возбужденно воскликнул профессор, в нетерпении потирая ладони.

Руа развернул недоумевающую Тури к экрану.

– Смотри, Тури! – обжег ей ухо его горячий шепот.

Через экран просматривались очертания второй комнаты, напоминавшей больничную палату. Тури смогла разглядеть кровать, массивный аппарат, мигавший огоньками, письменный стол у стены, отгороженный ширмой.

Руа щелкнул тумблером, и молочная пелена экрана рассеялась.

На кровати лежал человек в белой робе.

Это был ее П-9.

– Это… это же… – задохнулась от удивления Тури.

Профессор и Руа стояли рядом, плечо к плечу, и их лица светились от гордости.

– Но мне сказали…

– Что он мертв? – закончил за нее профессор. – Тебя не обманули.

– А кто же тогда… – Тури повела взглядом в сторону экрана.

Профессор взял ее за плечи и прошептал, глядя прямо в глаза:

– Это мой сын.

Сердце Тури вспыхнуло и опалило жаром грудь.

– Это шутка такая? – спросила она дрогнувшим голосом. – Он же…

– Погиб? – с каким-то диким торжеством вскричал профессор. – Его убили, Тури! И меня вместе с ним! А я это исправил!

«Нет, он определенно болен», – закралась в ее голову неприятная мысль, которую тут же задушило невольное любопытство.

– Я не понимаю, профессор… Что вы такое говорите? И причем здесь мой пациент?

– Лучше присядь, Тури, – посоветовал странно улыбнувшийся Ренн и пододвинул к ней стул.

Та не возразила.

Пальцы ее со всей силы ущипнули руку. Нет, это не сон. Она не проснулась, она все еще здесь, в странной комнате с полубезумными профессором и Руа, а за стеной лежит воскресший мертвец.

– Ты ведь знаешь, что я давно интересовался проблемой переноса сознания, – тем временем начал свой рассказ профессор. Он широкими шагами мерил комнату и ерошил волосы. – Еще с тех пор, когда преподавал в университете. Читал, писал, разговаривал с умными людьми. И вот, наконец, мне удалось разработать технологию! Однако применить ее на практике я не смог. Ты ведь помнишь, разгорелась эпидемия сатурнианской лихорадки и нас загрузили новой работой. И везде чужие глаза, чужие уши!.. Я не мог сделать ни одного самостоятельного шага. Мне пришлось отложить испытания. А потом…

– Погиб Кисэки, – догадалась Тури.

– Да… Всю жизнь я спасал чужих людей, которые и знать про меня не знают, которым абсолютно наплевать на меня! – разгорячившись, продолжал профессор. – Неужели я не должен был спасти своего сына? От смерти! Как я спасаю тысячи от сатурнианской лихорадки!

– Но, профессор, откуда же вы могли знать, что Кисэки погибнет?

– А я и не знал, Тури! Но сама подумай, каковы были шансы, что он вернется живым? Это война, а Кисэки был простым солдатом, пушечным мясом! – вскидывая руки, ходил профессор по комнатке. – Когда мы узнали, куда его посылают, я несколько дней не находил себе места. А потом… Потом я решился подстраховать его.

– Каким образом?

– Мне помог Ренн, – он махнул рукой в сторону скромно потупившегося Руа. – Мы просканировали мозг Кисэки, сняли всю информацию! Ренн хранит ее здесь, у меня в лаборатории.

– Кисэки знал?

– О чем?

– Для чего вы сканируете его мозг!

– Нет! – дернул головой профессор. – Он думал, это формальность, требование медицинского корпуса. Я и сам не знал тогда, для чего это делаю, Тури! Отцовская любовь, страх потерять единственного дорогого человека на всем белом свете или что-то еще…

– И вы?..

– Да! Я использовал любую возможность, чтобы сделать очередную копию его мозга. Последний раз – за день до его отлета. Они все здесь!

Он простер руку к полке, на которой выстроились в аккуратный ряд диски, подписанные его рукой; их было не менее десяти штук.

– Профессор! Но для чего так много?

– Тогда я еще не осознавал этого, Тури, и действовал чисто интуитивно. Но когда мне сообщили… – профессор сжал губы и глубоко вздохнул. – Ведь он погиб не в бою, Тури! Не по воле звезд, а по приказу! Он мог жить, он мог вернуться! А они…

– Он был солдатом, – тихо возразила она. – Солдаты подчиняются приказам, профессор.

Тот не слышал ее.

– Теперь все это неважно, Тури! Все годы после его смерти я жил только одной мечтой и, наконец, сумел воплотить ее в жизнь, – с новым пылом заговорил он. – Я могу взять любую из этих записей и перенести ее в мозг другого человека!

Она побледнела.

– Вы переселили Кисэки в тело моего пациента? – поразила ее ужасная догадка. – Так вы… Вы убили его?

– Тури, – вмешался в разговор Руа. – Ты не поняла главного!

– Чего не поняла? Вы же сами сказали…

– Ты пойми, Тури, этот пациент… – профессор остановился и сжал кулаки перед грудью, подбирая слова. – Он ведь уже давно был мертв! Его сознание… его просто нет! Но его тело – молодое, здоровое тело – оно живое! И оно еще может принести пользу! Ничтожная потеря ради великих перемен! Ради нас, ради твоего отца, ради миллионов людей по всей галактике!

Тури с ужасом смотрела на профессора, упивающегося своим гением. Только теперь она увидела оборотную сторону его открытия. Этот человек, которого она до сих пор знала как профессора Камура, не просто преступил закон. Он переступил черту, отделявшую жизнь от смерти, и посвятил в это таинство ее, Тури, и Руа, сделав их сопричастными своему преступлению.

И это преступление либо прославит, либо погубит их всех.

Первой мыслью Тури было рассказать обо всем увиденном в «Каннон», как только удастся выбраться отсюда.

«Они должны понять, что я ничего не знала, что меня обманули. Тогда, быть может, все обойдется… – она старалась не думать о наказании. – О звезды, если я не сделаю этого, то погибну! От такого позора мне никогда не отмыться!»

9
{"b":"604014","o":1}