– Верно. Ведь ты не возражаешь против скоропалительного брака? – спросил меня Седрик. – Как только все уладится, мы проведем еще одну церемонию, в присутствии наших друзей. А когда мы разработаем золотую жилу и разбогатеем, мой отец нас наверняка простит. Думаю, он расщедрится и отдаст тебе какой-нибудь шикарный наряд из жемчужного гардероба, – добавил Седрик.

– Не уверена, что я вспомню, как надо шнуровать корсаж, – рассмеялась я. – Да и не нужно мне шелковое платье. Мне нужен только ты.

Седрик поцеловал меня в шею, на мгновение крепче сжав мою талию.

– Полегче! – напомнила я ему. – Мы еще не женаты.

На нашем участке все оказалось примерно в таком состоянии, как я и ожидала. Река разлилась, перевернув рудопромывочные желоба. Хорошо хоть, они уцелели, так что мы без труда установили их снова. А вот лачуга перекосилась окончательно. Большая часть вещей Седрика промокла насквозь – за исключением тех, которые он хранил в сундуке. Капризная старая печка тоже выстояла: похоже, ее ничто не брало.

Отложив все дела, мы принялись восстанавливать лачугу. У меня это получались не слишком хорошо, да и у Седрика, как выяснилось, тоже. Теперь я поняла, почему он потратил три дня на то, чтобы привести потрепанное жилище в более-менее «пристойный» вид, когда мы только приехали в Хэдисен!

К вечеру мы завершили ремонт, использовав все строительные материалы, которые имелись в нашем распоряжении. Седрику предстояло лишь обзавестись кроватью и прикупить самые необходимые предметы обихода: теперь-то он точно мог похвастаться, что имеет залатанную крышу над головой.

Я посмотрела на закатное небо.

– К этому времени ты обычно привозил меня на ферму. Надеюсь, Маршаллы не отправятся на мои поиски.

– Скажем, что увлеклись ремонтом. А сейчас нас ждет кое-что поважнее.

Седрик указал в сторону тропы, ведущей к его участку от города – и я увидела, что к нам подъезжает тот член магистрата, Роберт. Он приветственно помахал нам рукой.

По моему позвоночнику побежали мурашки.

– Не верится, что мы поженимся!

Седрик приобнял меня за плечи.

– У тебя есть шанс отказаться. И, возможно, ты так и сделаешь: мне хотелось провести аланзанский обряд. Но я почему-то думаю, что ты не станешь возражать. Хотя Роберт согласится и на формальную гражданскую церемонию.

На секунду во мне вспыхнул прежний страх перед «темными» обрядами аланзан – но пугающие видения тотчас рассеялись.

– Мне неважно, что именно будет сделано. Для меня главное, что нас свяжет клятва.

Было странно видеть, как спешившийся Роберт облачается в черно-белое одеяние, столь непохожее на богатые одежды священнослужителей Уроса. Диковатой мне показалась и сама идея проведения брачного обряда под открытым небом – поскольку я привыкла к парадным процессиям и долгим службам в величественных храмах Уроса.

На краткое мгновение я унеслась из сумеречной глуши Хэдисена. Я вспомнила, как сидела между родителями на деревянной отполированной до блеска скамье – в старинном соборе Королевского Креста. Я увидела этот храм как наяву. На потолке сияли громадные люстры. Витражные окна пылали и отбрасывали узорчатые тени на прихожан.

В соборе Королевского Креста всегда царила торжественная атмосфера.

В детстве я присутствовала на десятках аристократических свадеб – и видела, что мама всегда придирчиво разглядывала все детали наряда невесты, от туфелек до длинного шлейфа, который волочился по полу. Я знала, что моя матушка мысленно планирует мою свадьбу, решая, что будет лучше смотреться на ее дочери. Платье из бархата или шелка? Стеклярус или канитель на фате?

Меня вдруг посетило давно забытое ощущение, что родители сейчас рядом со мной. Еще минута – и они покажутся на тропе! Я невольно напряглась, ожидая, что вот-вот смогу обнять их обоих… Но ни отца, ни матери нигде не было. И бабушки тоже.

А у меня не было и подвенечного наряда.

– Аделаида?

Голос Седрика вернул меня в реальность. Он вопросительно смотрел на меня. Наверное, Седрик решил, что я передумала. Я взглянула на него, и при виде любимого лица тяжкое бремя, навалившееся на меня, улетучилось. Правда, призраки никуда не делись. Но я понимала, что они никогда не оставят меня в покое. Они – часть моего прошлого, которого мне не изменить. А сейчас меня ожидало будущее. Я сама сделала свой выбор: возле меня стоял Седрик, и его взгляд был также устремлен в наше – пока еще неизведанное – будущее.

Мы взялись за руки, а Роберт принялся за свои прямые обязанности. Брачный обряд оказался весьма умиротворяющим, вдобавок Роберт читал аланзанские молитвы на осфридском языке. Он нараспев говорил о том, что соединение двух людей является частью естественного порядка вселенной, а мы внимательно его слушали.

Удивительно, но благодаря аланзанскому обряду мне показалось, что наш союз затронул не только нас двоих – как будто мы с Седриком стали участниками великой небесной тайны. Над нами сияла полная луна, и я вспомнила, как однажды Мира заметила, что для аланзанских свадеб это – добрый знак.

Когда Роберт закончил напутственную речь, пришло время и нам произнести слова обетов. Однако сначала Роберт перевил наши соединенные руки венком из луговой кашки. Мы затаили дыхание, когда цепочка пушистых цветов легла на наши запястья. И тогда я услышала обет, о котором мне некогда рассказал Седрик:

– Я возьму тебя за руку и возлягу с тобой в роще, в свете луны. Я построю свою жизнь вместе с тобой на этой зеленой земле. Я буду идти рядом с тобой, покуда встает солнце.

А завершающий поцелуй был таким же, как и в церемонии Уроса. Мы насладились им сполна: похоже, мы боялись, что когда мы отпустим друг друга, все исчезнет как мираж.

К традиционному моменту церемонии относились и разнообразные юридические документы, которые мы подписали. Было забавно заниматься бумагами в адорийской глуши, но в документах говорилось о том, что теперь мы соединены перед лицом закона, а не только перед ликами богов, взирающих на нас. Когда я это наконец осознала, то ощутила невероятную легкость. Я освободилась от любых чужих посягательств! Теперь я свободна!

И мы с Седриком вместе – по-настоящему вместе, как и было предначертано с нашей самой первой встречи.

Потом Роберт пожелал нам всех благ и уехал, пообещав бережно хранить все бумаги.

Седрик привлек меня к себе.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил он.

– Я не надеялась, что буду настолько счастлива в день своей свадьбы, – ответила я. – Такого я вообще себе никогда и вообразить не могла. А еще я не представляла, что могу быть безумно грязной… но меня это почему-то не очень волнует.

Он нежно коснулся моих губ.

– Как хорошо, что я знаю, где найти роскошную купальню. Хотя вода в ней, конечно, будет ледяная.

Я схватила его за руку и потянула к окруженному деревьями пруду.

– Но я не дам тебе замерзнуть, – пообещала я.

Седрик оказался прав: вода оказалась гораздо холоднее, чем в тот день, когда мы купались в пруду в жаркий полдень. Уже наступила ночь, все вокруг погрузилось во тьму, и лишь на воде поблескивала лунная дорожка.

Мы подошли к водоему и начали сбрасывать с себя одежду. На этот раз мы не стали стыдливо отворачиваться. И мы не сдерживались. Мы помогали друг другу мыться, но я сомневаюсь, что делали это достаточно успешно.

Мы не размыкали объятий, то и дело осыпали друг дружку поцелуями и никак не могли насытиться.

Я не ощущала холода ни в воде, ни когда мы вышли из пруда и улеглись на плаще Седрика, расстеленном на траве. Я ощущала только жар, как будто мы оба превратились в пламя, которое сливалось в нечто еще более яркое и мощное. А затем меня посетило дивное чувство, что все происходящее с нами – это нечто большее, чем мы двое. В эти минуты мы стали частью земли и частью небес. Я поняла, почему Аланзиль и Динзиль отпали от благодати, чтобы быть вместе. Я бы тысячу раз отвергла указания Уроса, лишь бы остаться с Седриком.