Альбус вяло улыбнулся.

— А пиджак?..

— Нет! — твёрдо ответил Поттер.

— Ладно, — Дамблдор плавным слитным движением поднялся с пола. — Хотя бы что-то.

Аккуратно свернув пиджак, Альбус решил испытать судьбу ещё раз:

— Может, всё-таки…

Но Гарри уже соскочил с кровати и, бросив «я уже ушёл!», захлопнул за собой дверь ванной комнаты. Уже в душе он прислонился спиной к двери и расплылся в широкой улыбке. Ал был таким… Алом! Ярким, склонным к излишней театральности, чувственным и умело манипулировавшим людьми. Таким многосторонним, многогранным! Осознав, как глупо сейчас выглядел, Поттер усилием воли заставил себя прекратить улыбаться. Оттолкнувшись от двери, он направился к душевой кабинке.

До бала оставалась ещё пара часов, но лучше было, решил он, покончить со всем сразу, пока в спальню не забились остальные слизеринцы и не началась настоящая кутерьма. Страшно было подумать, что будет, если вместо одного озабоченного своим внешним видом парня будут четыре.

Погода стояла удушливая, такая, что жарко было даже в подземельях, а тяжёлый спёртый воздух мешал дышать полной грудью, так что холодная вода оказалась как никогда кстати, помогая сосредоточиться и сориентироваться в круговороте путавшихся мыслей.

Гарри надеялся, что бал закончится быстро и пройдёт тихо. Ну, или хотя бы, что ему удастся незаметно ускользнуть. Главное, чтобы Альбус не заметил.

Выпускной бал… Поттер невесело усмехнулся. Вот уж в чём он сомневался, так это в том, что когда-нибудь отпразднует свой выпускной. Даже возникали мысли, а доживёт ли он вообще до него? Но всем владел случай. Или судьба? А может, рок? Что бы там ни было, это что-то владело всем и имело всё, и сейчас он делал не что иное, как собирался на бал в компании человека, который всего в нескольких метрах крутился около зеркала, второпях выбирая причёску. А уж то, что этим человеком был Альбус Дамблдор, вообще могло так ударить под дых, что потом ни вздохнёшь нормально, ни разогнёшься. Но это было лучше, — и намного — чем, так, к слову, гоняться за Волдемортом или убегать от него (там бы уже как карта легла).

Выбравшись из душевой кабинки, Гарри отряхнулся, как собака, и наскоро натянул брюки и рубашку, которые тут же неприятно прилипли к мокрой коже. Бросив быстрый взгляд на своё отражение и кое-как пригладив руками волосы, он вернулся в спальню.

Как только дверь душевой отворилась, Альбус, сидевший на кровати и разбиравшийся с фотоаппаратом, стремительно обернулся. Когда же его взгляд упал на Гарри, сердце ухнуло куда-то вниз, а под ложечкой засосало. Рубашка Гарри намокла и нисколько не скрывала подтянутые мышцы живота и груди и маленькие соски.

— Твоя очередь, — раздался где-то очень далеко тихий голос.

Альбус сглотнул и отвёл взгляд, пытаясь избавиться от искушения. Но оно, это искушение, было так велико и так близко! Чтобы хоть как-то отвлечься, Ал нажал на кнопку фотоаппарата. Вообще-то, он хотел запечатлеть Гарри, когда тот переоденется, но можно — и даже лучше — было сделать это сейчас, когда он красив так, как никогда не был бы ни в одном парадном костюме или мантии.

— Альбус! — Гарри возмущённо посмотрел на Дамблдора. — Прекрати это делать! Всё! Иди в душ. Я буду переодеваться.

— В чём проблема? — Альбус усмехнулся, собрав в кулак все остатки воли, которые ещё оставались под его контролем. — Я же не буду тебе мешать.

Поттер нахмурился. Он сам не понимал причины своего смущения, но переодеваться при Дамблдоре не стал бы ни за что на свете.

— Я не буду переодеваться при тебе, — твёрдо сказал он, поджав губы.

— Почему нет? Я не против, — Ал расплылся в белозубой улыбке.

— Ал, — брови Гарри сошлись на переносице.

— Ладно-ладно! — засмеялся тот, скрываясь от сверлящего и одновременно испепеляющего взгляда Поттера за дверью душа.

Как только дверь закрылась за ним, улыбка тут же исчезла с лица Ала. Он судорожно вздохнул. То зрелище, которое предстало перед ним в спальне несколько мгновений назад, было чарующим, завораживающим и до боли возбуждающим. Дойдя до раковины, он опёрся о неё руками, глубоко вдыхая и выдыхая.

«Вдох-выдох, — твердил он себе, — вдох-выдох…»

Но возбуждение не исчезало и даже наоборот, становилось уже практически болезненным. Альбус внимательно всмотрелся в отражение своих глаз в зеркале и, стиснув зубы, потянулся рукой к ширинке. Дрожащими пальцами расстегнув пуговицы, Ал сквозь ткань трусов сжал ноющий член.

Это было просто смешно! Он стоял здесь, едва удерживаясь на ногах и удовлетворяя самого себя, а объект его воздыханий и мечтаний, ничего не подозревая, спокойно переодевается…

Перед мысленным взором Дамблдора от этой мысли тут же возникли яркие картинки. Вот Гарри стягивает рубашку, за ней — брюки; тусклый свет придаёт его коже желтоватый оттенок, а волосам — тёмно-коричневый, создавая иллюзию того, что они ещё мягче, чем есть на самом деле.

Оргазм накатил сильным и внезапным цунами, накрывая его с головой. Альбус прикусил губу, но всё же не смог сдержать слабый стон. Перед глазами всё плыло, а в теле чувствовалась приятная слабость; пальцы побелели от того, как сильно он вцепился ими в края умывальника. Простояв так несколько минут в попытке успокоиться и собраться и не добившись никакого прогресса, Ал уныло поплёлся в душевую кабинку. Забравшись внутрь, он включил тёплую воду и обессиленно прислонился к стенке, прикрыв глаза.

Стоило признать, иронично усмехнулся Дамблдор, что он уже просто-напросто сходил с ума. Девять месяцев желания, девять месяцев прозрачных и не очень намёков, тысячи будоражащих прикосновений, миллионы взглядов — и отсутствие хоть какого-либо результата! Мысль о том, что Гарри мог таким образом просто вежливо игнорировать его, стараясь не обидеть, вызывала панику, но отступать Ал не собирался. Намёки не работали? Значит, с ними покончено! Нужно было переходить к открытым действиям. А для этого нужно быть уверенным и обольстительным.

Сегодня ночью он, наконец, добьётся того, чего жаждал уже так давно.

*

Гарри оделся быстро. Рубашку Ала он всё-таки надел, но остальное осталось за ним. Джинсы. Он не носил их с лета, отдавая предпочтение более удобным и просторным школьным брюкам, да и они были частью той, другой жизни, которую ни в коем случае нельзя было объединять с этой. Честно попытавшись пригладить волосы целых два раза и оба раза потерпев неудачу, он присел на кровать, неспешно протирая платком очки, но уже через несколько минут раздавшиеся совсем близко весёлые голоса заставили его обратить на них внимание.

Малфой шёл, жеманно улыбаясь и со снисходительным видом выслушивая о чём-то щебетавшего Слагхорна. Позади Николаса, как преданная маленькая собачка на поводке, плыли по воздуху пять или шесть пакетов самых разных цветов и размеров.

«Девочки собираются на бал», — заулюлюкал внутренний голос, мерзко хихикнув. Поттер мысленно согласился, что эта ассоциация подходила лучше всего.

И началось. Рубашки, мантии, ботинки, галстуки, расчёски, смесь абсолютно несочетающихся парфюмов, разные баночки с непонятно для чего предназначенным содержимым, недовольные стоны и чертыханья. Будучи не в силах вынести всё это, Гарри вскоре сбежал в гостиную, надеясь обнаружить там тишину и спокойствие, ведь все студенты младше седьмого курса разъехались по домам и вся гостиная Слизерина осталась в полном распоряжении одиннадцати человек. Но там, как оказалось, дело обстояло ничем не лучше. Девушки предстали перед ним совсем с другой стороны, чем раньше. Теперь это были не милые и воздушные создания, а фурии, бегавшие туда-обратно с платьями наперевес, кричащие, возмущающиеся, наполовину накрашенные и завитые. У некоторых даже сдавали нервы, и они громко рыдали, огрызаясь на всех и вся, но, вспомнив о макияже, успокаивались и как ни в чём не бывало продолжали сборы. Бал, сделал вывод Поттер, практически выбегая из слизеринской гостиной, это абсолютное, чистейшее зло, которое сводило людей с ума.