— Сегодня. Можно сказать, только что из печати. А что?

Гарри перевёл взгляд на газету. Там должна стоять дата. Да, вот она, в правом верхнем углу. 1 августа 1898 года. Всё верно, 1 августа. Сегодня у Билла и Флёр свадьба. Погодите-ка… 1898 года?! Гарри перевёл взгляд на бармена: он что, шутит? Эта газета вышла сотню лет назад! Мужчина внимательно смотрел на него. В его глазах не было ни веселья, ни насмешки, только участие и лёгкое беспокойство. Гарри сдержал стон. Да какого дьявола творилось?! Бросив на стойку газету и оставив бутылку с пивом, Гарри выбежал в небольшой дворик с мусорными баками и постучал по кирпичам, открывающим вход на Косую аллею.

Краски и свет ослепили его. Здесь… здесь не было никакой войны! Яркие витрины и вывески, запах карамели и шоколада, шум и суета, крики сов и кошек — всё это так отличалось от той Косой аллеи, какая была в годы после возвращения Волдеморта, и было так похоже на ту, в которую Гарри пришёл в первый раз, что он не мог поверить своим глазам.

Он побежал вперёд, к зданию, которое возвышалось над всеми магазинчиками и лавками, словно великан, он побежал к Гринготтсу. Сейчас нужны гоблины. Если это то, о чём он думает, то… В общем, ему нужны гоблины. Если же нет, то ему всё равно нужны гоблины.

Стоявшие у входа гоблины ещё кланялись, а Гарри уже вбежал в холл банка. Гоблины, сидевшие за высокими стойками, отвлёкшись от своих дел, недовольно посмотрели на него. Он мимоходом отметил, что народу почти нет и ему не придётся ждать. Гарри подошёл к ближайшей стойке.

— Чем я могу помочь вам, мистер…? — начал гоблин. В его глазах читалась открытая неприязнь.

Гарри откашлялся.

— Мне нужно поговорить с вами наедине, — сказал он. Когда же гоблин удивлённо вскинул косматую бровь, Гарри добавил: — Это действительно важно.

Несколько долгих мгновений гоблин внимательно смотрел на него, а потом, видимо, что-то решив для себя, вылез из-за стойки и поманил Гарри за собой.

Гарри показалось, что они шли вечность. Гринготтс — огромный лабиринт из множества ходов и ответвлений. «Это одна из причин, почему грабители не выходят отсюда живыми, — размышляло внутреннее «я» Гарри. — Никто не сможет отсюда выбраться без гоблина». Но надо признать, лабиринт этот был сказочно красив: стены из белого мрамора, пол — из чёрного; двери дубовые, резные, с золочёными ручками; высокие окна, а между ними на стенах картины, древние и дорогие. Но всё это Поттер отмечал лишь мельком: сейчас ему было не до этого.

Наконец они остановились у одной из многочисленных дверей. Все они были одинаковыми, и Гарри искренне не понимал, как гоблины их различали. Но вот его сопровождающий щелчком длинных пальцев открыл её, они зашли внутрь и оказались в большом уютном кабинете. Честно говоря, он и не думал, что у гоблинов может быть так… по-домашнему. Гоблин прошёл к массивному лакированному столу, сделанному из красного дерева, и взобрался на стул. Жестом он велел Гарри садиться в кресло по другую сторону стола. Поттер повиновался.

— Итак, — начал гоблин, — если вы хотите поговорить, то сначала, думаю, надо представиться. Моё имя Кхар, — он выжидающе смотрел на Гарри.

— Гарри Поттер.

Кхар не выглядел удивлённым. Всё так же спокойно он продолжил:

— Гарри Поттер? Правильно ли я понял вас, мистер Поттер, что вы пришли заявить своё право на наследство рода Поттер? В таком случае я ничем не могу вам помочь. Как незаконнорожденный ребёнок, вы не имеете права претендовать на наследство…

Гарри слушал и думал, что мир сошёл с ума. Незаконнорожденный ребёнок? Наследство?

— Подождите! Подождите! О чём вы говорите? — остановил он гоблина.

Гоблин, удивлённый тем, что его прервали, недоумённо посмотрел на Гарри. Видя, что тот удивлён не меньше его самого, Кхар раздражённо ответил:

— Заранее предсказывая ваши вопросы и требования, я сообщаю вам в целях экономии моего и вашего времени, что вы не имеете никакого права на наследство рода Поттер…

— Но мне и не нужно наследство рода! — Гарри начал выходить из себя: почему бы этому гоблину сначала не выслушать его?

— Не нужно? — непонимающе мигнул Кхар. — Тогда зачем вы пришли в банк?

Гарри прочистил горло.

— Понимаете ли, — начал он, — кажется, я… м-м-м… — «Переместился во времени, Поттер, не мямли», — переместился во времени…

Гоблин скучающе смотрел на него, явно не веря тому, что он говорит. Это был предел всему, и Гарри злобно добавил:

— На сотню лет назад!

Гоблин и на это никак не прореагировал.

— Вы мне не верите, — сухо сказал Поттер. Кхар коротко улыбнулся, подтверждая это утверждение. Тогда Гарри продолжил: — То, что я сказал… Это можно как-то подтвердить?

Кхар вскинул брови. Либо эта личинка человека перед ним действительно верила, что переместилась во времени на сотню лет назад, либо она и правда переместилась во времени на сотню лет назад. Но это же невозможно! Нет настолько сильной магии! Способ проверить? Есть. Правда, он используется немного для других целей, ну да ладно. Он кивнул. Наклонившись, гоблин достал из ящика золотую чашу, кинжал, украшенный сапфирами, колбу с зельем родства и чистый пергамент.

— Мне нужна ваша кровь, мистер Поттер, — он пододвинул кинжал и чашу к Гарри. — Заполните ею чашу примерно на треть.

Гарри испытующе посмотрел на гоблина и, увидев решительность на его сморщенном лице, надрезал себе ладонь. Кровь, ярко-красная и тёплая, полилась в чашу. Когда та была заполнена необходимым количеством крови, Гарри залечил порез. Тем временем Кхар уже пододвинул чашу обратно к себе и выливал в неё зелье. Содержимое чаши слегка забурлило, кровь из красной стала чёрной. Гарри наблюдал за всем этим и не мог отвести взгляд. Гоблин разгладил пергамент и медленно вылил на него содержимое чаши. По желтоватой бумаге во все стороны побежали чёрные ручейки; они складывались в слова, линии и стрелочки. Поттер посмотрел на гоблина. Кхар выглядел шокированным. Да что там выглядел! Он был шокирован. Он смотрел на пергамент и не верил своим глазам. Мальчик не лгал.

В самом низу было имя: Гарри Джеймс Поттер. К нему вела стрелка от объединённых линией имён Джеймса Карлуса Поттера и Лили Роуз Эванс. К имени Джеймса Поттера вела такая же стрелка, только шла она от имён Карлуса Рудольфа Поттера и Дореи Лукреции Блэк. Карлуса стрелка соединяла с Рудольфом Аспеном Поттером и Сесилией Джейн Яксли. Стрелка, шедшая к Рудольфу от Рикарда Леджера Поттера и Алессандры Марии Малфой, раздваивалась, и вторая её часть шла к имени Араминты Мелиссы Поттер. Этого было достаточно. Лорд Рикард и леди Алессандра — нынешние лорд и леди Поттер; Рудольф и Араминта — их девятилетние дети. Гарри Джеймс Поттер их потомок. Потомок из будущего.

Кхару нужно было всё это обдумать. В тишине. Поэтому он пододвинул пергамент мальчику, чтобы тот изучил его и перестал, наконец, пялиться, ожидая каких-либо пояснений. Это нервировало.

Гарри внимательно изучал имена и линии. Вот здесь, на этом пергаменте, вся его семья, всё то, чего у него никогда не было. Он с удивлением отметил, что его прапрабабушка была Малфой, прабабушка — Яксли, а бабушка — Блэк. Семьи, которые он привык считать тёмными и враждебными, были его родственниками. Потом он вспомнил, что говорил Сириус: «Все чистокровные — родственники», поэтому не стоит питать иллюзий относительно установления семейных отношений с Беллатрикс, Драко и Люциусом. От одной этой мысли Гарри стало смешно, и он фыркнул.

Кхар отвлёкся от своих мыслей и поднял взгляд на Поттера:

— Должен признать, — начал он, вздохнув, — что я ошибся. Вы не лгали, и я приношу свои извинения, — Гарри кивнул. То, что гоблин просит у него прощения, было, несомненно, странно, но на фоне всего этого сумасшедшего дня это казалось сущей мелочью.

— Итак, — продолжил Кхар, — чем я могу вам помочь?

Вот он, этот момент. Это будет сложно, ведь гоблины почти никому не предоставляют подобные услуги, но… это действительно важно. Он должен вернуться назад.