Поттер начал оглядываться по сторонам, и тут в голову забрела непрошенная мысль, что калитку он оставил открытой, возложив слишком большие надежды на свою осторожность и многолетний опыт. То есть он буквально указал своё местонахождение. Оставалось только проорать: «Проходите, гости дорогие! Чай? Кофе?»

Мантия-невидимка, точнее её часть, наконец-то показалась там, где он взял книгу, — с другой стороны стеллажа. Гарри вздохнул. Опять всё шло через…

Стараясь не наделать ещё больше шуму («Куда уж больше», — проворчал внутренний голос.), Поттер метнулся за мантией и, едва ощутив в руке прохладную, скользкую ткань, подался назад. Но, как показывает история, не нужно делать резких движений, если хочешь остаться незаметным.

Если надежда, хоть весьма и весьма призрачная, что он останется незамеченным, ещё и была, то после того, как Гарри спиной врезался в стеллаж, она развернулась на каблуках и стремительным шагом покинула его, даже не одарив прощальным взглядом. Книги посыпались на голову Поттеру дождём: угловатым, болезненным.

— Выходите сейчас же! — раздался голос миссис Нэш. Поттер никогда не слышал у неё такого строгого и властного тона. — Выходите и, возможно, обойдётесь только наказанием.

«… или хуже всего — вы можете вылететь из школы!» — только сейчас Гарри понял всю серьёзность таких, казалось бы, смешных слов: если его исключат, с домом можно будет попрощаться.

«Собираешься сдаться?» — индифферентно поинтересовался внутренний голос.

«Ещё чего!» — фыркнул Поттер, натягивая мантию-невидимку.

Скрипнула калитка: миссис Нэш была как никогда близко. Набрав в грудь побольше воздуха, Гарри удобнее перехватил «Непостоянные руны» и осторожно выглянул из-за стеллажа. Миссис Нэш была куда как ближе, чем он предполагал. С решительным видом она продвигалась вперёд, заглядывая в каждый закуток. Конечно, она не заметит его в мантии-невидимке, но эти треклятые книги!..

Осторожно ступая — не дай Мерлин, опять что-то решит свалиться ему на голову, — Поттер перешёл за следующий стеллаж. Он рассчитывал, что когда миссис Нэш доберётся до «места трагедии», то непременно, подумав, что преступник именно там, пойдёт вглубь, а он тем временем выйдет из-за соседнего стеллажа и пройдёт позади неё. Казалось бы, всё легко и просто. Ах, если бы, если бы…

Миссис Нэш и вправду, дойдя до того злосчастного стеллажа, пошла ловить хулигана, убеждённая, что он всё ещё был там, а Гарри действительно пробрался за её спиной к выходу из Запретной секции. Всё шло гладко. И всё продолжало бы идти гладко, но калитку за собой миссис Нэш — специально, нет ли — закрыла.

Стиснув зубы, Поттер уверенно её толкнул — всё равно терять уже было нечего. О, этот ужасный звук!

«В следующий раз нужно будет взять с собой масло».

В глубине Запретной секции раздались тихие проклятья, и Поттер, не теряя больше времени, побежал к выходу.

Он нёсся, словно за ним гналась целая армия Пожирателей с Волдемортом во главе. Лихо сбегая по лестницам, перепрыгивая через три ступеньки за раз, он в мгновение ока оказался в вестибюле.

Сердце колотилось, как бешеное, на лбу выступили капельки пота, а на лице расплылась довольная улыбка. Эта ночь была лучшей за всё то время, что он провёл здесь.

«Адреналиновый наркоман», — констатировал внутренний голос. Гарри был полностью согласен. Он был болен. Неизлечимо. И его это вполне устраивало.

— Не заинтересован, — раздался где-то рядом голос. Такой знакомый, ставший уже привычным за последние несколько месяцев. Но сейчас в нём сквозили нотки злости и досады.

Гарри, тяжело дыша, заглянул за угол. Да, точно, это был Альбус. Напротив него, скрестив руки на груди, стояла миниатюрная девушка. Она стояла спиной к Поттеру, и он не мог разглядеть её лицо, лишь длинные кудрявые волосы, казавшиеся в свете факелов жёлто-оранжевыми, но Гарри знал её. Агнесс Розье, семикурсница Равенкло, вторая староста школы, которую Ал почему-то не любил.

— Подумай ещё раз, Дамблдор, — голос Агнесс тоже был полон злости, к которой примешивалось начавшее зарождаться отчаяние.

— Не заинтересован, — по слогам повторил Ал.

— Альбус, — Розье замолчала, пытаясь успокоиться. — Я всё понимаю. Ты молод. Ты хочешь попробовать в этой жизни всё. Я действительно понимаю. Но это длится уже слишком долго. Альбус, — теперь её голос был нежным, и в нём отчётливо узнавался французский акцент, — прекращай это. Неужели ты ещё не наигрался?

Дамблдор рассмеялся.

— Наигрался? С ним? О, я бы посмотрел, как с ним играют. Играть, Розье, можно с кем угодно, только не с ним. С любым. Но не с ним. С тобой, например, — жёстко добавил он. Гарри поморщился. Во-первых, в боку жутко кололо, а во-вторых, с этой стороной Дамблдора он ещё не был знаком и надеялся, что и не познакомится лицом к лицу.

— Ал, — выдохнула Розье. Французский акцент исчез без следа. — Он же зверь. Дикий и смертельно опасный.

— С ним я живу, — Альбус посмотрел в стену поверх головы Агнесс.

— А со мной?! Со мной ты был мертв, что ли?!

— С тобой я существовал.

Вот так просто. Никакого успокаивающего «с тобой я тоже жил, но любовь ушла, прости, прощай». Коротко и действенно.

— Чувствую, такими темпами недолго ты проживёшь, — ощетинилась Розье.

— Не ревнуй, Агнесс, — снисходительно протянул Ал.

— Ревную? — она рассмеялась, тихо, надломленно. — Ты думаешь, это ревность? Как насчёт этого, Дамблдор?

Агнесс резко рванула ворот форменной рубашки, открывая шею. Ал, выругавшись, отшатнулся. Он побледнел, зажмурился и закусил нижнюю губу.

— Ты помнишь ту ночь? Вижу, что помнишь. Такое невозможно забыть. А помнишь ту ленту, которой он оставил этот след? — Дамблдор молчал. — Он чуть не задушил меня.

— Агнесс… — Ал снова замолчал. — Мы были пьяны до чёртиков. И это была твоя вина.

— Конечно, — спокойно, меланхолично согласилась Розье. — У тебя виноваты все. Только не он.

Агнесс развернулась и пошла в сторону Поттера. Непроизвольно Гарри вжался в стену, позабыв о боли в боку. Спохватившись, что его всё равно не могут увидеть, он тем не менее не поменял позу. Розье же, пройдя несколько метров, вновь остановилась. Не оборачиваясь, она произнесла:

— Но ты всё увидишь, увидишь так, как оно есть. Но смотри, Ал, чтобы не было слишком поздно. Смотри, чтобы это не произошло тогда, когда он кого-нибудь убьёт.

И не говоря больше ни слова, не оборачиваясь и не замедляя шаг, Агнесс уверенно продолжила свой путь. В последний раз её волосы полыхнули жёлто-оранжевым, и она скрылась за поворотом.

Альбус всё то время, пока Розье гордо шествовала прочь от него, стоял, словно статуя: не двигаясь и смотря прямо перед собой, но, едва она исчезла из поля зрения, он подошёл к стене и со всей силы ударил по ней.

*

Гарри спешил в подземелья на всех парах, надеясь оказаться там раньше Дамблдора.

В спальне его встретил валявшийся на полу бесформенной кучей полог и раскатистый храп, принадлежавший Малфою. Поттер нервно хмыкнул.

Как оказалось, спешил он абсолютно зря: Дамблдор не торопился возвращаться в слизеринскую гостиную.

Гарри же так и не смог заснуть: голова начала болеть от доброго десятка свалившихся на неё отнюдь не лёгких фолиантов, адреналин, хоть уже и не так сильно, всё ещё бушевал в крови, а в руках до сих пор находилась книга. Поттер надеялся, что её не хватятся. Ведь он не целый стеллаж украл, в конце концов! Нет, эту книгу он тоже не украл, а взял на время. Он её непременно вернёт.

Завернув книгу в мантию-невидимку, он спрятал её на самом дне чемодана и уселся на кровать, притянув колени к груди. Повесить полог Гарри не удосужился.

По идее, все его мысли сейчас должны были быть заняты «Непостоянными рунами», ночью, которую по полному праву можно было считать провальной (ведь он так ничего и не нашёл, кроме книги, которая чем-то приглянулась внутреннему «я»), и планами на следующую вылазку, но… Дамблдор со всеми своими тайнами и секретами засел там прочно и надолго.