Но вообще да, Райне была похожа на Снейпа; и самая главная их общая черта — оба они с первого взгляда невзлюбили Гарри Поттера. Но со стороны Райне это во многом зависело от того, что Гарри сильно сдружился с Алом. Оказалось, Дамблдор не преувеличивал, когда говорил, что профессор его терпеть не могла.

И Гербология, к которой Поттер и до того не испытывал особой привязанности, стала совсем невыносима.

Но вернёмся к костюмам. Несомненно, преподавательскому составу были не чужды некоторые забавы и веселье. Теперь Гарри стало понятно, почему Дамблдор в его времени любил экстравагантные наряды. Жаль, что учителя его в этом не поддерживали: интересно было бы посмотреть, например, на МакГонагалл.

— Забавно, — Поттер повернулся обратно к Алу. — Это будет интересно.

— Особенно на Гербологии, — Альбус хмуро улыбнулся.

Внутренний голос на это заявление противно захихикал. Мазохист чёртов.

Раздался шум множества крыльев — совы принесли утреннюю почту. Ничего необычного в этом не было — ежедневный утренний ритуал. Точнее, ничего необычного не было бы, если бы одна из сов не приземлилась между Гарри и Альбусом.

— Хм, странно, — пробормотал Ал, потянувшись к лапке совы.

Это действительно было странно: обычно Альбус получал письма вечером. Сова, возмущённая таким нахальным посягательством на личное пространство, сердито клюнула Дамблдора в палец; Ал зашипел от боли. Он, и так пребывавший не в самом радужном настроении, грубо вытащил письмо, преждевременно послав в сову лёгкое дезориентирующее заклинание. Пернатая, разгневанная до глубины своей птичьей души, едва пришла в себя, принялась громко верещать, опасливо пятясь от Дамблдора. Гарри успокаивающе погладил её по голове и пододвинул к ней свой кекс, потому что хмурый Ал извиняться явно не собирался.

Дамблдор тем временем развернул письмо и углубился в чтение.

— Гарри, — позвал он, — это письмо для тебя.

Поттер, оторвав взгляд от совы, удивлённо на него посмотрел. Кто мог ему писать? Даже в его времени он нечасто получал письма, да и то они в основном были от Сириуса. А здесь?..

Забрав у Альбуса письмо, Гарри прежде всего посмотрел на подпись.

«Всё более и более странно», — пронеслась в голове мысль при виде аккуратно и мелко выведенного «Лидия».

«Здравствуй, Гарри.

Поздравляю с Хэллоуином и желаю провести его не так бездарно, как лето.

Надеюсь, у тебя всё хорошо. Увидимся летом.

Удачи.

Лидия».

«М-да. К чему бы это?» — посоветоваться, кроме внутреннего «я», было не с кем.

«Да всё элементарно, — фыркнул внутренний голос. — Ты же у нас знаменитость, звезда, герой, да просто красавчик — как тут девушкам устоять и не пасть перед твоим великолепием?»

«Я не о том», — буркнул Поттер.

«Да ладно, — примирительно продолжил внутренний голос. — Она просто хотела написать любовное послание, но Лидия — девушка не слишком-то романтичная…»

«Всё. Молчи».

— Кто такая Лидия? — спросил Ал.

Поттер посмотрел на него. Дамблдор с самым невозмутимым видом крошил кекс, уделяя ему безраздельное внимание, а из крошек составлял какой-то затейливый узор. Ещё одна странность за этот ещё только что начавшийся день: Альбус Дамблдор не может портить сладости. Совесть и разум не позволили бы ему истратить зря ни одного кусочка, а тут он спокойно превратил целый кекс в месиво.

— Знакомая, — Гарри пожал плечами.

— Просто знакомая? — Ал всё-таки соизволил посмотреть на Поттера.

— Ну да, — Гарри растерялся от такого вопроса. А что, может быть по-другому?

— И у тебя с ней ничего не было? — это уже начинало походить на допрос.

— К чему это, Ал? Мы просто вместе работали, — Поттер запутался, и это начинало его злить.

Дамблдор замолчал, вернувшись к таким интересным крошкам.

— Кхм, ты не хочешь извиниться? — вернул его к разговору Гарри.

— Что? — недоумённо спросил Ал. Поттер вместо ответа указал на всё ещё возмущённую сову.

— Ты это серьёзно? — со смехом спросил Альбус, но, увидев, что Гарри очень даже серьёзен, удивлённо продолжил: — Но, Гарри, это же… ладно. Прошу прощения, госпожа сова. Доволен?

По коварной улыбке Поттера Ал понял, что да, тот был вполне доволен.

— Идём, — буркнул он, когда понял, что Гарри над ним пошутил, — дьяволёнок.

Профессор Харди уже была в кабинете и ожидала учеников, эффектно восседая на столе, закинув ногу на ногу и широко улыбаясь. Вообще на уроках она всегда была серьёзна и строга, но сейчас изменила своей привычке, чтобы, по-видимому, показать клыки.

— Здравствуйте, — поздоровался Гарри.

Профессор Харди кивнула и улыбнулась ещё шире.

— Мистер Эванс, мистер Дамблдор, проходите, располагайтесь, как вам будет удобно. Сегодня у нас немного неформальный урок.

Ал не отказался от приглашения и по примеру профессора Харди разместился на передней парте; Гарри предпочёл сесть на стул.

Потихоньку начали подтягиваться и другие ученики. К тому времени, как прозвонил колокол, все с нетерпением ёрзали на своих местах и бросали на профессора заинтересованные взгляды.

— Итак, — начала профессор, — во-первых, доброе утро.

Класс отозвался нестройным хором.

— Я долго думала, чем таким интересным мы будем заниматься в этот особенный день. Я вспоминала, какие уроки устраивал профессор Лоренс, когда я была на вашем месте. Согласитесь, это было довольно скучно? — лукаво улыбнулась профессор Харди.

Ученики согласно загудели, послышалось несколько смешков.

— Профессор Лоренс преподавал до Харди, — склонившись к уху Гарри, прошептал Альбус. — Он был… скучным. Ну, то есть ничего особенного. Старым и скучным. Вот ужас-то был, когда он начинал шутить. Никогда таким не буду.

Гарри хмыкнул. Оказывается, ещё одним фактором, повлиявшим на характер Дамблдора, был скучный профессор.

— И поэтому сегодня мы будем развлекаться! — профессор снова широко улыбнулась, показывая клыки, и подмигнула удивлённым таким поворотом событий ученикам. — Разбейтесь на пары. Так, условия просты: каждый должен изменить внешность своего оппонента, но, — профессор помолчала, тем самым показывая важность следующих слов, — не просто изменить, а состарить. Старящие чары использовать нельзя. Нужно придумать образ самостоятельно, так, чтобы даже в старости человек был узнаваем. Хм, это всё. Вопросы?

— А если мы превратим оппонента, скажем, в носорога? — поинтересовался кто-то с задних парт. — Случайно, конечно же.

— Что ж, если вы на седьмом курсе всё ещё не можете правильно выполнить задание, то стоит задуматься, нужно ли вам и дальше продолжать обучение, — профессор обвела взглядом мигом притихший класс. — Ещё вопросы?

— Да, — Гарри узнал голос Элфиаса Дожа. — Можно называть вас Валери?

— Нет.

— Ладно.

— Начали. Ах да, — спохватилась профессор Харди, — того, кто создаст самый успешный образ, ждёт сюрприз.

Ал стремительно обернулся к Гарри, едва она закончила говорить. На его лице расплылась предвкушающая улыбка. Поттер не знал, что у Альбуса было на уме, но знал, что это не могло быть лучше того, что сам он придумал. Его ответная улыбка заставила Дамблдора поумерить пыл.

— Я первый, — объявил Альбус, спрыгивая с парты. Гарри пожал плечами, мол, мне без разницы, всё равно не отделаешься. — Встань здесь.

С этими словами Ал взял Гарри за руку и поставил напротив себя. Пока Дамблдор внимательно рассматривал Поттера, тот решил думать о чём-нибудь постороннем. Нет, не то чтобы он не доверял Алу, но носорогом тоже становиться не хотел.

Отовсюду слышалось бормотание, смех и восклицания вроде: «Только не это! Нет, эти волосы абсолютно ужасны, переделай!» Профессор Харди ходила между парами, но ничего не говорила, и уж, конечно же, не забывала одаривать учеников клыкастой улыбкой.

— Приподними голову, Гарри, — велел Альбус. Поттер последовал указаниям.

Дамблдор работал молча; он сосредоточенно махал палочкой то в одном, то в другом направлении так быстро, что Поттер даже не замечал движений его руки. В голове Гарри мелькнула странная картинка: Альбус-дирижёр стоит в смокинге и вот так вот размахивает палочкой, а огромный оркестр повинуется каждому его движению.