«Ты завидуешь, — лениво протянул внутренний голос. — Твои друзья тебе не напишут».

«Неправда!»

«Когда это я был не прав? Хм?»

Вместо ответа, Гарри уткнулся в книгу.

«Удушающее заклинание Некаэр относится к разряду повреждений средней тяжести. Лишает человека способности дышать полной грудью, но не даёт задохнуться. Уровень запаса кислорода падает, и противник теряет сознание. Более опасная версия Некаэр Максима совсем прекращает поступление воздуха в лёгкие — человек задыхается, а после, если не отменить проклятье, умирает. Контрзаклинание — Фините Инкантатем».

«Некаэр… Некаэр Максима… чёрт!» — не поняв толком, о чём прочитал, Поттер перечитал абзац снова. Никакого результата.

Изучение следующей темы тоже не принесло ничего полезного. Задерживающие чары он понял примерно так же, как и удушающие, — никак.

Гарри потянулся. Бросив взгляд на гостиную, он отметил, что она была пуста.

«Неужели так поздно?» — мелькнула мысль, но Поттер тут же её откинул, решив, что не пойдёт спать, пока не усвоит хотя бы одну тему.

Гарри перебрался ближе к камину, на большой широкий диван.

«Так, попробуем ещё раз. Удушающее заклинание Некаэр. Более сильное — Некаэр Максима. Контрзаклинание — Фините Инкантатем. Проще некуда, но почему так сложно? Ладно. Ладно. Я действительно скучаю. Мне одиноко, я хочу домой. Доволен?»

«Вполне», — сухо ответил внутренний голос. Поттер был уверен, что втайне он праздновал свою победу.

После этого признания освоение нового материала пошло лучше. Удушающие и Задерживающие чары были наконец-то благополучно изучены, а вместе с ними и Маскирующие (некоторые из которых, впрочем, Гарри уже были знакомы).

Тепло, исходившее от почти потухшего камина, расслабляло, заставляло забыть обо всех тревогах и волнениях. Тяжесть книги, лежавшей на коленях, была приятной. Но вот она куда-то исчезла, а на её место сразу же пришла новая. Гарри, дёрнувшись, резко открыл глаза.

— Тихо, Гарри, спи, — раздалось бормотание.

Опустив взгляд на колени, Поттер увидел приютившегося на них Ала. Глаза его были закрыты, дыхание было ровным — он дремал. Это было так мило. И так не похоже на… на Альбуса Дамблдора!

Не удержавшись, Гарри положил ладонь на голову Альбуса. Волосы его были мягкими и спутанными; перебирая их, Поттер нащупал косичку, которую Ал заплёл в библиотеке.

Откинув голову на спинку дивана, Гарри прикрыл глаза, продолжая играть с волосами Дамблдора, но через некоторое время движения стали замедляться, а затем и вовсе прекратились. Гарри последовал примеру Альбуса и уснул.

========== Глава 8. Новые открытия ==========

Гарри удовлетворённо потянулся.

Только что он сдал (по крайней мере, надеялся, что сдал) последний проверочный тест — практику по Трансфигурации. Поттер успокаивал себя тем, что всё прошло не так уж плохо, учитывая, что (хоть он и собирался усердно готовиться) неделю, данную ему для подготовки, он успешно спустил коту под хвост. И, конечно же, в этом был виноват не кто иной, как Альбус Дамблдор.

Оптимизм Ала, казалось, ничем нельзя было ни укротить, ни тем более сломить. Всегда жизнерадостный и улыбчивый (за исключением утренних часов), Дамблдор заражал Гарри своей уверенностью в завтрашнем дне. Разве может завтра быть хуже, чем сегодня? Что за вздор! И даже если так, то тем более: надо встречать неприятности с вызывающей и нахальной улыбкой, такой широкой, чтобы скулы сводило, при виде которой самим неприятностям станет не по себе.

Запас энергии Ала тоже оказался бесконечным, и он постоянно открывался для Поттера с самой неожиданной стороны. Вот ни за что бы Гарри не подумал, что Альбус Дамблдор мог играть в покер с Малфоем (а уж то, что в покер мог играть Малфой!), собрав вокруг себя весь факультет Слизерин и одновременно давая советы своему противнику и указывая на его промахи.

Когда игра была в самом разгаре, Поттеру вспомнились фильмы про богатеньких дяденек: сидит такой дяденька в каком-нибудь подпольном казино, в руках веером — карты, между губ — толстая, дымящая сигара, вокруг — полуголые девицы и новоявленные букмекеры.

Всего этого, за исключением полуголых девиц и сигар, было предостаточно, только, пожалуй, Малфой с Дамблдором не напоминали тех самых дяденек. В общем, когда подобная ассоциация пронеслась в мозгу Поттера, тот нервно засмеялся (Альбус после этого как-то странно на него покосился, но сразу же вернулся к игре), внутренний голос же заржал самым неприличным образом.

А вообще Альбус не только на развлечения время тратил, как могло показаться. Он проводил для Гарри экскурсии по Хогвартсу. Где-то, как на кухне и в Выручай-комнате, которые Поттеру уже были знакомы, пришлось картинно удивляться, а где-то, как в старых заброшенных классах, заваленных старым хламом, он был искренне потрясён. Хлам этот оказался не таким уж и хламом, и Поттер около часа рассматривал разные интересные вещицы. Рассматривать пришлось не прикасаясь, потому что Альбус предупредил, что сюда могли убрать не только ненужные вещи, но и зачарованные или неисправные механизмы, последствия контакта с которыми могли быть непредсказуемыми. Гарри, протягивавший в это время руку к золочёному рогу, на котором были вырезаны какие-то знаки, поспешно её отдёрнул — нет, спасибо, такого счастья ему больше было не надо.

Поттер знал, что заброшенных классов в Хогвартсе было много, ведь использовались считанные десятки, а замок был невероятно велик, но как же он ошибался! Таких помещений были сотни, по словам Ала, многие из них скрывались в потайных проходах и стенах, за гобеленами и картинами, под полом чуланов и других кабинетов.

Альбус, имевший приятельские отношения с каждым факультетом, каким-то образом смог провести Поттера в чужие гостиные. Сначала к Гарри отнеслись настороженно, но Дамблдор, как всегда, смог развеять воцарившиеся тишину и скованность.

Оказаться в гостиной Гриффиндора было приятно. Гарри затопила непонятная волна нежности, тоски и ностальгии. Перед глазами тут же пронеслись лучшие моменты, связанные с алой гостиной: Невилл, отважно вставший у них на пути и готовый любым способом помешать им сложить головы в подземельях, охраняемых цербером; Сириус, рискующий разоблачением и свободой для того, чтобы дать ему, Гарри, совет; раскрасневшаяся, смеющаяся Джинни, нежно ворошащая его спутанные волосы…

Гарри сидел в такой знакомой, такой родной обстановке и, хоть и не был знаком с этими гриффиндорцами, чувствовал себя счастливым, чувствовал себя почти дома. Краем глаза он наблюдал за Альбусом. Даже здесь, в чужой гостиной, он был душой и сердцем компании. Люди тянулись к нему: взволнованные находили в Але успокоение и уверенность, уставшие — тихую безопасную гавань, шальные — единомышленника.

Гостиная Равенкло, так же как и гриффиндорская, располагалась в башне, правда, не такой высокой. Впервые зайдя туда, Поттер был ослеплён — настолько светлым было помещение. Большие окна были занавешены лёгкими тюлевыми занавесками, которые колыхались от малейшего движения воздуха, повсюду были «разбросаны» глубокие кресла по принципу «вроде бы в одиночестве, а вроде бы и в компании», а в центре стояла высокая статуя Ровены Равенкло.

Но прежде чем оказаться в гостиной, нужно было в неё попасть. Равенкловцы единственные в школе не использовали пароли — чтобы попасть в гостиную, им надлежало разгадать загадку. Гарри задался вопросом: а что, если студент не сможет дать верный ответ? Ждать того, кто сможет, или остаться ночевать в коридоре?

Студенты Равенкло ценили тишину и независимость. Каждый был сам по себе, но, как и другие факультеты, они были одной большой семьёй. Иначе их просто уничтожили бы — одиночки долго не жили.

Сначала Гарри не понимал, что могло связывать Дамблдора, обладателя весёлого нрава, с серьёзными и сдержанными равенкловцами, но и здесь было не всё так просто. Оказалось, Альбус тоже мог быть серьёзным. Поттер был удивлён, увидев, что Ал и несколько семикурсников Равенкло, стоя над какими-то схемами, графиками и трактатами, что-то громко доказывали друг другу, время от времени указывая на то или иное место в вышеупомянутых схемах, графиках и трактатах.