«Дурацкие лестницы», — думал Гарри, подходя к кабинету. Но, как оказалось, учителя ещё не было, и студенты стояли, прислонившись к стенам, в коридоре. Гарри сразу же расслабился. Опаздывать на первый урок к незнакомому учителю, как показывал опыт, не очень хорошо.

Как только Поттер оказался около кабинета, к нему тут же подошёл Ал.

— Тебя долго не было. Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он.

Гарри махнул рукой.

— Немного заблудился, — улыбнулся Поттер. — Лестница.

Альбус понимающе кивнул.

— Гарри, это Элфиас Дож, — Альбус указал на стоявшего рядом с ним светловолосого равенкловца. — Элфи, это Гарри Эванс.

Поттер вспомнил, что где-то уже слышал это имя, но где? В учебниках? В газетах? Или если он с Дамблдором, то, может быть, в Ордене? Гарри протянул Элфиасу руку, и тот с готовностью её пожал.

Дож был ниже Гарри ростом, кожа его была бледной, можно даже сказать, зеленоватой, и от него шёл лёгкий запах болезни.

— Как прошла История? — прервал Гарри затянувшееся молчание.

— Как всегда, — Ал скривился. — Вот что ты, Гарри, знаешь о войне гоблинов, начавшейся в 1273 году?

— М-м-м… то, что она началась в 1273 году.

— Оригинально, — широко улыбнулся Альбус, услышав такой ответ.

— Элфиас, а ты тоже продолжил курс Истории? — поинтересовался Гарри.

Дож тихо рассмеялся.

— Нет, — ответил он через мгновение. — Боюсь, терпеть Биннса и дальше — выше моих сил. Это Ал у нас обладатель безграничного запаса терпения.

— Не преувеличивай, Элфи, — отмахнулся Альбус.

— Ладно. Историю все терпеть не могут, даже ты, Альбус, — подвёл итог Дож. Дамблдор спорить не стал.

— Что вы можете сказать о профессоре Трансфигурации? — задал Гарри вопрос. Неплохо было бы узнать хоть что-то заранее.

— Профессор Валери Харди… — мечтательно произнёс Элфиас. — Она прекрасна.

— Эй, Элфи, успокойся, — со смехом произнёс Альбус. — Гарри попросил рассказать о профессоре, а не о женщине, — увидев, что от Дожа большего не добиться, он продолжил сам: — Харди стала профессором лишь пару лет назад. Хоть она и молода, преподаёт хорошо. Умеет ставить на место особо зарвавшихся молокососов, которые считают её такой же глупой девчонкой, как и их однокурсницы. В общем-то, она…

Договорить Альбус не успел — в коридоре появилась сама профессор Харди. Гарри признал, что слова Элфиаса были не так уж далеки от правды: профессор была эффектной молодой женщиной лет двадцати пяти. Светлые кудри окружали её голову, словно облако, что делало её похожей на ангела, но жёсткий взгляд серо-синих глаз и плотно сжатые губы развеивали это впечатление.

— В этом году, — начала профессор, едва все уселись за парты, — вам предстоит сдавать экзамены в новой форме. Ваш экзамен — ТРИТОН — проходит по каждому изучаемому вами предмету, как было и раньше. Но если раньше можно было выбирать, как именно вы желаете экзаменоваться — практически или теоретически, — то сейчас практика и теория обязательны для каждого. То есть нагрузки у вас теперь в два раза больше, — профессор Харди говорила серьёзно и только по делу. — Конечно, преподаватели будут помогать вам, чем только могут. Есть какие-то вопросы?

Вопросов не было.

— Хорошо, — профессор осмотрела класс цепким взглядом. — Тогда перейдём непосредственно к уроку.

В целом урок прошёл хорошо. В этом году они начали изучение сложнейшего из курсов Трансфигурации — трансформацию человека. К огорчению многих и к радости Гарри первая пара была вводной, и они лишь записывали то, что говорила профессор Харди.

К концу урока Гарри едва мог шевелить правой рукой, как и все остальные, впрочем. Студенты уже жутко устали, а ведь был только полдень! Что там было про нагрузку? Увеличится в два раза? Три «ха». Тут были все четыре. Оставалось лишь надеяться, что полноценный обед восстановит их силы, и студенты будут более-менее походить на людей. Приличия ради.

В этом сером и поникшем море уныния и отчаяния Ал выделялся своей жизнерадостностью и неугасающим позитивом, как альбинос среди сородичей. Теперь Дамблдор разительно отличался от того себя, который с огромным усилием держал глаза открытыми какие-то пару часов назад. Он улыбался, то и дело шутил — остроумно шутил, надо признать, — и спрашивал у Гарри всякие глупости. Альбус много смеялся, и смех этот был хоть и тихим, но таким заразительным, что Гарри, поддаваясь его чарам, тоже начинал улыбаться. Ловя себя на этом, Поттер задавался вопросом: когда он улыбался в последний раз? Нет, не из вежливости и клиентам кафе, а по-настоящему.

До конца обеда оставалось ещё пятнадцать минут, но Гарри с Алом решили пойти к кабинету Чар заранее.

— А однажды, — воодушёвлённо рассказывал Ал про профессора Райне, — она назвала нас кучкой олухов и ушла с урока, оставив нас одних посреди теплицы. Правда, потом она об этом пожалела… — на этих словах Дамблдор озорно улыбнулся.

Гарри хмыкнул. Вот уж в этом он нисколько не сомневался.

— А где ты учился раньше, Гарри? — спросил Альбус, вмиг став серьёзным.

Поттер затормозил. Резкая смена темы насторожила его. К чему клонил Дамблдор? Почему он вдруг решил с «мымры» перейти на него?

— А что? — тихо спросил он Альбуса.

Тот, удивлённо посмотрев на Поттера, ответил:

— Просто интересно. Но если не хочешь, можешь не говорить…

Гарри глубоко вздохнул. С каких это пор он стал таким параноиком? Ал был очень мил с ним весь этот день и вчерашний вечер, так неужели он не мог рассказать ему то, что даже с натяжкой нельзя было назвать правдой?

— Всё в порядке, — Гарри натянуто улыбнулся и продолжил путь к кабинету Чар. — Меня обучал мой опекун. На дому.

— Опекун? — переспросил Дамблдор, но тут же, спохватившись, поспешно произнёс: — Извини. Я не должен был спрашивать, — и пока Гарри не успел ничего сказать, он продолжил: — Прошу, давай закроем эту тему.

Это по меньшей мере было странно: начать тему и сразу же закрыть её. Но… это же Альбус Дамблдор. Вполне для него нормально. Остаток пути до кабинета они прошли в молчании.

Весь урок Альбус был погружён в собственные мысли и, кажется, не замечал ничего вокруг. Хорошо, что это был такой же вводный, как и на Трансфигурации, урок, и профессор Линг лишь диктовала основные правила и положения. Ал автоматически записывал, но только через слово, а то и через предложение, поэтому Гарри старательно конспектировал то, что говорила профессор, чтобы потом дать записи Дамблдору. Просто как благодарность за его доброту.

По окончании урока, когда Поттер уже собрал вещи и намеревался выходить из аудитории, профессор Линг окликнула его и попросила задержаться. Едва последний студент покинул классную комнату, профессор взмахом палочки закрыла за ним дверь и, усевшись за стол, подозвала Гарри ближе.

— Мистер Эванс, — начала она, — должна вам сообщить не очень радостные новости. Мы должны знать, достаточно ли высок уровень ваших знаний по выбранным предметам, чтобы продолжать обучение наравне с вашими однокурсниками, поэтому всю следующую неделю вы будете проходить тесты и практику после уроков. Эта неделя вам даётся, чтобы подготовиться и освежить память. Вот расписание этих тестов, — профессор Линг протянула Поттеру пергамент.

— А что, если я не сдам эти тесты? — задал резонный вопрос Гарри. — Меня исключат?

— Нет, мистер Эванс, — сухо улыбнулась профессор Линг. — Преподаватели подтянут вас по тем темам, с которыми у вас будут проблемы.

Гарри кивнул.

— Хм, да. Надеюсь, мистер Эванс, вы понимаете, что тесты будут за весь пройденный материал. То есть за все шесть курсов. Поэтому не стоит пренебрегать даже самыми элементарными вещами.

Гарри снова кивнул.

— На этом, пожалуй, всё, — подвела итог профессор.

— Спасибо, профессор Линг. До свидания, — попрощавшись, Гарри быстро вышел из кабинета.

Поттер был приятно удивлён, увидев, что Альбус остался его ждать. Он был по-прежнему рассеян, но, увидев Гарри, улыбнулся и спросил: