Профессор вернулся обратно к первокурсникам. Гарри последовал за ним, но встал немного в стороне от толпы детей.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — начал профессор. — Я профессор Оксифелл, преподаватель Астрономии. О своём предмете и требованиях я расскажу вам подробнее на первом уроке, сейчас же общие сведения о школе. Как вы уже наслышаны, я полагаю, в Хогвартсе четыре факультета: Хаффлпафф, Слизерин, Равенкло и Гриффиндор. Я не знаю, на какой факультет вы попадёте, но это решится в ближайшее время. Прошу не беспокоиться: вы обязательно подойдёте какому-либо факультету.

Гарри улыбнулся, видя, как некоторые облёгчённо выдохнули, и вспомнил, как сам боялся, что его отправят обратно к Дурслям.

— За ваши успехи в учёбе и личные заслуги вашему факультету будут присуждаться баллы, — продолжил Оксифелл. — За шалости и нарушение правил баллы будут сниматься. В конце года будут подведены итоги. Факультет, набравший наибольшее количество баллов, выигрывает Кубок Школы, и в Большом зале вывешиваются его знамёна. Это большая честь для факультета, — профессор задумался. — В общем-то, это всё. Подробнее о том, что вы хотите узнать, вам расскажут старосты вашего факультета. А теперь пройдёмте.

Профессор развернулся и направился в Большой зал. Тихо шушукающиеся первокурсники неровной колонной последовали за ним. Гарри немного подождал и присоединился к самому хвосту этой колонны.

И вот, наконец, он был в Большом зале. Всё те же четыре длинных факультетских стола и один — учительский, стоявший на небольшом возвышении. Только вот учителя не те. На месте директора — на месте, которое в его время является местом Дамблдора, — сидел низкорослый мужчина с изрядно поредевшими чёрными волосами и с такой знакомой гримасой презрения на лице. Гарри это даже умилило. Волшебные портреты действительно передают некоторую часть сущности человека. Отдельных аплодисментов заслуживал художник, нарисовавший Финеаса Найджелуса Блэка. Профессор Линг сидела по правую руку от Блэка, место же правее её самой пустовало: скорее всего, оно принадлежало профессору Оксифеллу.

Проведя студентов в центр зала, Оксифелл повернулся к ним лицом. Он молча ждал. Гарри тоже ждал. Все ждали. Ждали песню Шляпы. И она запела. Гарри насчитал куплетов двадцать: о школе, о друзьях-основателях, о факультетах, об уходе Слизерина и о собственных создании и нелёгкой участи. В общем, всё как всегда, только другими словами. Песня закончилась, ученики и учителя вежливо похлопали, профессор Оксифелл обратился к первокурсникам:

— Я называю ваше имя, вы выходите, садитесь на табурет и надеваете Распределяющую Шляпу. Она определяет вас на какой-либо факультет, и вы проходите к своему столу. Итак, начнём распределение.

Профессор достал из кармана мантии свиток пергамента и, развернув его, объявил:

— Аллен, Роуз.

Веснушчатая девочка вприпрыжку подбежала к табурету и, сев на него, водрузила на голову Шляпу, которая скрыла её лицо почти наполовину.

— Гриффиндор! — выкрикнула через минуту Шляпа.

Девочка, расплывшись в улыбке до ушей, всё так же вприпрыжку побежала к столу Гриффиндора. Её встретили бурными приветствиями.

— Акселл, Робин!

Высокий русоволосый мальчик был спокойнее Роуз и отправился в Равенкло.

Дети следовали один за другим, согласно списку в руках профессора Оксифелла. Над некоторыми из них Шляпа думала долго, как в случае с Гарри, когда он проходил своё собственное распределение; над другими, как над Малфоем тогда, на первом курсе Гарри, — пару секунд. Так, постепенно все первокурсники были распределены. Настала очередь Гарри.

— Эванс, Гарри, — позвал профессор Оксифелл. — Седьмой курс.

Студенты уже устали и проголодались и, если и были удивлены новому семикурснику, сил как-то высказать своё удивление у них просто не было.

Гарри, глубоко вдохнув и выдохнув, подошёл к табурету. Взяв в правую руку Шляпу, он водрузил её на голову и сел. Распределяющая Шляпа всё ещё была ему чудовищно велика, и он подумал: может, Годрик Гриффиндор был полувеликаном, как Хагрид? Ну не может у человека быть такая большая голова.

— Ай-яй-яй, мистер Поттер, — раздался хриплый голос Шляпы. — Нельзя так думать об основателе собственного факультета!

Гарри даже рот раскрыл от удивления. Конечно, Шляпа могла узнать, что он — Поттер, но что там насчёт факультета?..

— Да, — отозвалась она. — Я и сама не знала до этого момента, что существую вне пространства и времени. Интересно, однако…

Она, по-видимому, задумалась. Гарри тоже. Но надолго это затягивать было нельзя, и он мысленно поторопил Шляпу:

— Не тяните, уважаемая Шляпа.

— Не тянуть? — переспросила она. — Я думаю, не мешайте мне, мистер Поттер.

Гарри нахмурился. Над чем тут думать?

— Над чем? — страшась ответа, спросил он.

— Куда отправить тебя, глупый, над чем же ещё? — кажется, Шляпа была искренне удивлена.

— Но вы же уже распределили меня. На Гриффиндор, — напомнил Гарри.

— Я помню, — отмахнулась она.

— Не значит ли это, что я должен пойти именно за стол Гриффиндора?

— Не думаю, — с сомнением протянула она. — Давай-ка посмотрим… Упрям, о да, в храбрости тоже не откажешь — здесь, несомненно, Гриффиндор. Но! — прервала Шляпа его ещё не начавшуюся речь. — Давай посмотрим дальше. Верен и трудиться умеешь, последний месяц это показал. Качества истинного хаффлпаффца. Ты умён… по-своему, особенно. Но в некоторых вопросах… — она не договорила, но Гарри и так понял. — И последнее. Ты самостоятелен и амбициозен, хочешь всего добиться сам. Тебе никто не нужен. За исключением друзей, возможно, но ведь этот месяц ты и без них прожил, не так ли? И я уже предлагала отправить тебя в Слизерин. То, о чём я говорила тогда, не изменилось. Слизерин непременно поможет тебе на пути к величию… Но я послушала тебя…

— Поэтому можете сделать это ещё раз? Гриффиндор? — мысленно Гарри сделал просящую рожицу.

Шляпа хмыкнула, но жёстко продолжила:

— И в этот раз я тебя слушать не буду.

Гарри напрягся.

— Хаффлпафф? Я трудолюбив, вы сами сказали, а ещё…

— Слизерин!

— Нет, нет, — мысленно пробормотал Гарри. — Давайте обсудим…

Но профессор Оксифелл уже снял Распределяющую Шляпу с его головы. Последнее своё слово, как понял Гарри, она выкрикнула вслух.

Поттер поднялся с табурета. Усилием воли он заставил себя не смотреть на стол Гриффиндора. Никто его не приветствовал — Слизерину было всё равно, что к ним присоединился их враг номер один (лет через сто, конечно).

Гарри не хотелось сидеть рядом с ними. Не хотелось чисто физически. Ему просто надо было побыть одному. Он прошёл к самому краю стола, который был ближе к столу преподавателей и поэтому пустовал. Тяжело плюхнувшись на скамью, Гарри уставился в пустую тарелку.

Он не видел, как поднялся директор, но слышал его короткую и такую радостную для студентов речь:

— Начнём пир!

Золотые подносы тут же наполнились всякой всячиной: картофелем, жареным мясом, салатами и пудингами; в графинах заплескался тыквенный сок. Но у Гарри не было аппетита. И настроения тоже не было.

«Ой, да что ты ноешь? — недовольно пробурчал внутренний голос. — Ты сюда не друзей пришёл заводить. Какая разница, откуда бегать в библиотеку? К тому же… — он задумался, — кажется, от слизеринской гостиной до библиотеки даже ближе».

Гарри передёрнул плечами, отгоняя мысль о том, что внутренний голос прав.

«Стоп. Но он же действительно прав», — встрепенулся Поттер.

«Конечно, я прав, — ласково, как умалишённому, сказало внутреннее «я». — А теперь давай есть».

Гарри невесело хмыкнул и положил на тарелку кусок мясного пирога. Пир был в самом разгаре. Ученики шумели, переговариваясь и смеясь. Учителя тоже разговаривали, но менее оживлённо. Ничего не меняется. Ничего, кроме людей.

Даже подбадривания внутреннего голоса не пробудили аппетит. Гарри, уставившись в тарелку, лениво потрошил вилкой пирог, превращая его в месиво. Внезапно блики факелов перестали отражаться на золотых краях тарелки: чья-то тень упала на него. Поттер поднял взгляд от пирога. С противоположной стороны стола возвышался юноша с прикрепленным к мантии значком старосты и приветливой улыбкой на губах. Гарри даже оторопел немного, но это ведь староста. Простая формальность, скорее всего.