Спустя год Евпатор в сопровождении армянского полководца Наймана с 6000 воинами двинулся в Понт. Местная аристократия во главе с Диофантом сразу перешла на его сторону. Низвергнутая Лаодика была заключена в темницу, где и скончалась. Хрест, попытавшийся ее освободить, вскоре был задушен. Убийца так и остался неизвестным, его даже не искали.

Захватив власть, царь Митридат Евпатор развернул бурную деятельность.

Понтийские войска под командованием Диофанта разгромили роксоланов и захватили Боспорское царство, а вслед за ним – Колхиду. Теперь в Боспоре правил его старший сын Махар, а в Колхиде – Аркафий. Его третий несовершеннолетний сын Ариарат Евсей был назначен правителем Каппадокии, но правил недолго и вскоре был изгнан восставшим населением. Евпатор попытался захватить ее столицу Мазаку, где теперь сидел новый царь Ариобарзан прозванный

”Римолюбец”, но попытка не увенчалась успехом. Все же понтийские войска продолжали удерживать за собой северную часть страны по реке Галис.

Римский Сенат направил консула Гая Мария с постановлением, по которому Понт должен был оставить Каппадокию, и именно его прибытия сейчас ожидал Митридат Евпатор.

В тиши своей библиотеки он должен был принять решение, которое могло стать судьбоносным для его царства. Гординий, предводитель каппадокийской аристократии, в своем письме настойчиво советовал ему не поддаваться решению Сената, но предложить действенную помощь понтийским войскам был не в состоянии. Послушаться его означало напрямую столкнуться с Римом, к которому Понт был не готов, и Митридат отлично сознавал это, но отказываться от Каппадокии, он тоже не собирался. К тому же Евпатор опасался своего третьего соседа – Вифинии, прекрасно зная коварный характер его царя Никомеда Третьего. Решение Сената касалось и Вифинии, войска которой оккупировали царство Пергам.

Царь Никомед решил подчиниться, о чем Митридат был уже осведомлен своими шпионами. Вифинский царь намеревался заключить союз с Римом и с его помощью получить новые территории за счет земель Понта, так как был уверен, что ”Дионис” не подчинится воле Сената. Вифиния готовила удар с запада, Каппадокия – с юга, в Боспоре пока спокойно, но это как затишье перед бурей. Скифские вожди, с которыми заключены мирные соглашения, ждут удобного момента, чтобы вторгнуться в царство ненавистного им Махара.

Приходилось опасаться на юго-востоке и другого армянского царства – Софены, который придерживался союзнических отношений с Каппадокией.

Переговоры ничего не дадут, в этом Митридат был более чем уверен. Гай Марий прибыл с единственной целью – ослабить Понт. Рим, захвативший полмира, ищет предлог, чтобы двинуть свои легионы на Восток и посланник прибыл не для переговоров, а чтобы выразить волю Сената.

“Либо постарайся накопить побольше сил, чем у Рима, либо молчи и делай так, что тебе приказывают”,– заявит впоследствии при встрече римский посланник.

“Придется подчиниться и ждать, пока обстановка в регионе не изменится, – решил Митридат, – или попытаться изменить ее в свою пользу, а пока мы будемплыть по течению “.

ГЛАВА II

ЦАРЬ АРМЕНИИ

Долгие годы, проведенные в Парфии, принц Тигран мечтал о своем возвращении на родину. Он станет великим государем, сделает свое царство самим сильным и богатым государством всего Востока. Он установит строгие, но справедливые порядки, упорядочит налоги, станет развивать ремесла и торговлю, создаст постоянную армию, под поступью которой будет дрожать земля. Он продолжит дело своего деда – великого Арташеса, недаром прозванного “Благим“,и закончит объединение армянских земель.

Принц Тигран неоднократно задумывался о своих действиях, как правителя, ведь рано или поздно этот день настанет. Но он слишком долго отсутствовал и то, что казалось ясным в Экбатане, теперь стало казаться сомнительным. Если там он был полон решимости, то теперь сомневался в своих силах.

Перед его мысленным взором восстали вопли дочери Ариазат-Автомы, когда он объявил ей, что та останется в Экбатане и станет женой Митридата Парфянского. Никак не мог забыть ее затравленного взгляда. Он вновь мысленно содрогнулся, вспомнив свою жену Зарухи. Сначала она валялась у него в ногах, умоляя не оставлять ее дочь, затем заслонила ее собой и дрожавшим от ярости голосом бросила ему:

– Я не отдам свою дочь на растерзание льву!

Принц сначала пытался успокоить их, пытался объяснить им, что без этой жертвы они не смогут вернуться на родину, которая, оставшись без царя, станет беззащитна, но все было напрасно – его и не старались понять. И он поступил как другие мужчины – наорал на них и ушел, хлопнув дверью, а теперь не мог заставить себя встретиться с Зарухи.

Надев на себя траурные одежды, та сопровождала его в самом конце каравана, шедшего за войском.

Приблизившись к Арменийскому хребту, принц Тигран приказал разбить лагерь. Сопровождающие его сыновья в недоумении посмотрели друг на друга. Тигран не мог объяснить им, да и себе, волнение, которое он не в силах был перебороть. Выехав из Экбатана в сопровождении 2 тысячной отборной парфянской конницы, он спешил оказаться на родине, но, доехав до хребта, вдруг ощутил непонятную слабость. Он радовался своему возвращению, о котором мечтал не один год, и одновременно был опечален причиной, позволившей ее осуществить – смертью Тиграна I, своего отца.

Принц давно был оторван от родины, ему не позволялось поддерживать связь даже с родными и теперь сомнения не оставляли его. Как его примут? Не стал ли он для своего царства чужим? На кого он сможет опереться?

Тигран долго бродил по хребту и возвратился в лагерь, когда наступили сумерки. В лагере уже начали волноваться его долгим отсутствием, и на его поиски были посланы воины.

Парфянское 2-х тысячное войско должно было помочь ему утвердиться на армянском престоле. На последней аудиенции Митридат Великий обещал любую помощь, но воспользоваться ею, означало добровольно впустить врага в страну, чего он не мог допустить.

– Тебя в Армении ожидают аристократические роды, которые находятся лишь в фиктивной зависимости от царской власти. Заставь их подчиниться твоей воле. На Западе опасайся Понта, у которого с каждым годом разыгрывается аппетит,– наставлял его царь царей.

Тигран на прощании попросил у Митридата отдать ему пленного Раксара. Царь царей посмотрел на него с недоумением, но удовлетворил его просьбу, и теперь тот, закованный в цепи, следовал за войском.

Войдя в свой шатер, принц приказал привести к нему скифа и вина. Вскоре тот вошел, позванивая цепями, и мрачно посмотрел на него. Тигран приказал ему сесть и сам налил ему вина.

– Как ты думаешь, почему я взял тебя с собой? – обратился он к нему.

Раксар равнодушно взглянул на него, выпил свой кубок и, вытерев губы ладонями, спокойно ответил:

– Для меня разница лишь в том, что с тобой я отдаляюсь от своей родины ещебольше.

– А что тебя ожидало в Парфии? Вырванный язык и мучительная смерть, – заметил принц.

– А разве, что-то другое ожидает меня в твоей стране? – усмехнувшись, спросил скиф.

– Тебя ожидает свобода, – спокойно произнес Тигран, – если, конечно, договоримся.

Пленный сакараук непонимающе посмотрел на принца, но разом ожившие глаза выдали вспыхнувшую радость. Некоторое время они сидели молча. Тигран вновь наполнил кубки вином и начал говорить, как бы думая вслух:

– Парфия могущественна. Ей подчиняются десятки царей и вождей племен, она способна и стремится поглотить все живое, что движется и дышит вокруг нее. Но она не так неуязвима, как кажется, и тебе это прекрасно известно.

Парфия такой же враг моей стране, как и вашей. Я верну тебе свободу, как только окажемся в Арташате, помогу вернуться к своему племени.

– Понимаю, – двинув могучими плечами, заметил Раксар. – Я тебе нужен, как враг Парфии, чтобы отвлекать ее силы.

– Ты правильно все понял, – Тигран чокнулся с ним. – Мы с двух сторон будем трепать парфянского льва. Но прежде ты должен оказать мне услугу.