–Выходит, испугавшись барса, вы собираетесь спрятаться от него в пасти льва?

Лицо посла передернулось от этих слов и побагровело от возмущения.

–Скажи, Артигос, – нисколько не смутившись его реакции, продолжал Тигран, – какими средствами на данный момент обладает твой город?

–Антиохия самый богатый город во всей Сирии, – не удержался от резкого тона посол. – Никому не суждено прибрать его богатства к рукам.

–Ну, допустим, ею владел не один захватчик, – спокойно заметил Тигран. – Поверь мне, я вам друг и не просто так интересуюсь, я лишь стараюсь удержать вас от рокового шага.

Посол уловил в его тоне больше того, что было сказано, и ответил с некоторой важностью:

–На сегодня в антиохийской казне не менее 1000 талантов. Этого с лихвой хватит, чтобы нанять 40 тысячную армию.

–Именно настолько же увеличите численность ваших врагов. Наемное войско всегда можно перекупить. Митридат Великий только в день расходует 4 000 талантов на пиры, что ему ваша 1000, в которые я, честно говоря, не очень то и верю.

Артигос ничего не ответил и в задумчивости вновь склонил голову. Тигран, так же молча, ехал рядом с ним, не мешая его думам. Через минуту тот поднял голову и в упор посмотрел на него. В его взгляде уже не было недоверия.

–Меня самого не покидали сомнения в правильности нашего решения, но я вынужден выполнять волю Совета,– признался посол.

–Точно такая же угроза нависла и над моей страной, – негромко сказал принц Тигран. – Моему великому деду Арташесу удалось в свое время оттеснить Парфию, но у Митридата огромный аппетит. Он намерен вернуть потерянное, вновь установить свое влияние не только над моей страной, но и над Иберией и Албанией. До самого Внутреннего моря* нет силы, способного противостоять ему. Сейчас он занят в Согдиане, но когда он сломит сопротивление сакарауков, взор его обратится на нас, а после нас придет и ваша очередь. Ты же своим приездом только ускоряешь это.

–Что же нам делать? – в растерянности спросил Артигос как бы у самого себя.

–Обратитесь к Каппадокии. Ей выгодно иметь соседями разрозненные города, так как на севере появился грозный враг – Митридат Евпатор, царь Понта.

–Уже обращались – безрезультатно,– сникшим голосом сказал посол. – Каппадокия сама опасается своих северных соседей – Вифинии и Понта. Она вынуждена отражать их натиск и сама ищет помощи на стороне. Ее взгляд теперь обращен в сторону Рима, подчинившего почти все эллинские города и царства Малой Азии.

–Тогда ваше единственное спасение в объединении. Угроза едина для всех городов, отбросьте соперничество, ищите компромиссы. Стоит только двум городам объединиться, как их примеру последуют остальные.

–Это легче сказать, чем сделать, – мрачно пробормотал Артигос, затем добавил: – Надо возвращаться, надо прервать переговоры, под каким – либо предлогом.

–Не играй с огнем, – предостерег его принц. – Пусть все идет, как идет. Горе тебе, если Митридат что – либо заподозрит. Теперь твоя самая большая задача – вернуться назад целым и невредимым, не обещав ему ничего конкретного.

Вернувшись, вы всегда сможете прервать переговоры даже без предлога. И из этой поездки можно кое – что приобрести. Напугай своих соотечественников но-

вой угрозой с Востока, сгущай краски, приври, если необходимо. Быть может, то-

гда остальные прислушаются к твоим словам.

За все время беседы впервые на лице посла мелькнула улыбка.

–Ты мудр, и достоин быть повелителем. Я предчувствую великие дела, сотворенные тобой.

–Я все лишь заложник,– махнул рукой Тигран,– и одним богам только известно, когда я вернусь в Армению.

–Боги очень капризны,– заметил Артигос,– это может произойти в любой момент.

Не успел он договорить, как впереди среди деревьев показалась возвращающаяся царская свита. Поравнявшись с ними, царь царей подозрительно посмот– ______________________

Внутреннее море*– так в то время называлось Средиземное море.

рел на Тиграна и воскликнул:

–Быть того не может, Тигран! Ты не участвовал в охоте?

Прежде, чем тот успел ответить, Артигос поклонился парфянскому царю и сказал:

– Не гневайся на него великий царь царей, так как в том моя вина. Я отстал от вас и заблудился бы, если бы не любезность принца, оставшегося со мной по моей просьбе.

–Я посчитал себя ответственным за твоего гостья, великий царь царей, – добавил в свою очередь Тигран.

Митридат Великий, удовлетворившись ответом, кивнул головой и тронул своего коня со словами:

–На сегодня все, едем обратно, не заходя в лагерь. Во дворце нас ждут важные новости.

***

Во Вратах происходило настоящее столпотворение. Беспрерывно сновали слуги. В честь одержанной победы над скифами – сакарауками готовился великий пир. Царь царей со своими сановниками заперся в тронном зале, приближенные толпились в коридорах, гадая и сплетничая о поступивших важных новостях. Никто толком не знал о них, и строились различные предположения. Увидев мрачно сидевшего в одиночестве Митридата Атропатенца, Тигран направился к нему.

–Приветствую тебя, принц Атропатены. Почему тебя не было на охоте и почему ты такой хмурый? – спросил он у него.

–Причина тому – новости из Согдианы, – невесело ответил тот.

–Этого следовало ожидать, – спокойно заметил Тигран. – Трудно противостоять мощи парфянской.

–Меня огорчает не эта победа, а участь 4тысячной атропатенской конницы. Она завязла в песках, когда на нее налетели сакарауки. Спаслось не более 250 человек.

–Сочувствую твоему горю, принц, – положив на его плечо руку, мягко произнес Тигран. – Но ведь это не единственная новость.

–Да, есть еще одна. Из города выехало 3 всадника. Судя по всему, готовится нечто важное. Давно во Вратах не было такого переполоха.

Едва он успел договорить, как двери в тронный зал раскрылись, и показался царь царей в сопровождении сановников. Приближенные последовали за ним, пытаясь по лицу властителя догадаться о роде новостей.

Зайдя в трапезную, все направились к своим местам, когда прозвучал приказ:

–Сегодня, принц Армянский, ты сядешь рядом со мной!

У Тиграна екнуло сердце, и он несколько побледнел. Стремясь не выдать свое волнение, он поклонился и сказал:

–Благодарю тебя, великий царь царей, за честь.

Лицо Митридата Великого было, как никогда, надменно и непроницаемо. Когда кубки были налиты, он поднял свой и провозгласил:

–Выпьем за великую победу в Согдиане и за ее будущее покорение.

Все вскочили со своих мест и проревели:

–Слава великому царю царей!

Зазвучала музыка и сразу зал наполнился шумом. Все наперебой восхваляли мудрость повелителя и непобедимость парфянского оружия. Пир был в самом разгаре, когда царь царей поднял руку и в наступившей тишине бросил коротко:

–Вводите!

Четыре воина в остроконечных шлемах втащили, как дикого зверя, лохматого обнаженного по пояс человека, весьма дикого на вид. Голова и борода его были взлохмачены, на груди и на плечах также была густая растительность, раскосые карие глаза сверкали гневно. Стражники подвели его к царскому столу и заставили опуститься на колени.

С минуту царь царей брезгливо рассматривал его, затем обратился к нему:

–Назови свое имя, если оно у тебя есть.

Пленный вызывающе поднял голову, отчетливо и громко проговорил:

–Я Раксар, предводитель одного из родов бесстрашного племени сакарауков. Я тот, кто заманил твою конницу в пустыню и перебил ее.

По залу пронесся гул возмущения, лицо атропатенского принца даже почернело от ненависти.

–Мои полководцы говорят, что ты отважный воин и славно сражался, но как ты посмел, безумец, противостоять моему величию? – гневно спросил Митридат Великий.

–В пустыне одно величие – солнце, и один непобедимый – песок, – с достоинством ответил тот.

–Солнце – это я, и мне решать, кому жить, а кому нет. Я покорил не одну пустыню, под моим владычеством столько народов, сколько песка в твоей пустыне, – в бешенстве вскочил царь царей.