Виталий стоял на стенде и думал. Сосредоточиться не удавалось. Воображение услужливо подсказывало, что сейчас творится внутри машины. Вибрация была на третьем крате, а энергия, уходящая на вибрацию, прямо пропорциональна квадрату частоты. Значит, на вибрацию уходит энергия, в девять раз большая, чем при первом крате. Следовательно, на лопатках, которые неизбежно попали в резонанс, напряжение на порядок больше. Усталостное разрушение наступит раньше. Но когда? Может, через неделю при работе в этом режиме, а может, и через несколько минут. Тогда сломается и вылетит лопатка последней ступени, а ее длина больше метра. На таких оборотах ротор получит небаланс около сотни тонн, а это уже ни одно крепление не выдержит, ротор вырвет. Если же вырвет ротор, то… лучше не думать… А что там думать? Случаи уже были. Просто под острым паром сварятся заживо все, кто был на стенде и рядом. Потом их вращающимся ротором разнесет на мелкие части. Не зря же все испытатели убежали в курилку – подальше от турбины. Наивно, там их тоже может достать. Правда, эта наивность от безысходности.
Но откуда же берется этот проклятый третий крат?
– Давай попробуем взять нагрузку побольше, – предложил Виталий.
– Знаешь что, а не пойти ли тебе к черту? – огрызнулся машинист. – У меня двое детей.
– Боишься? Тогда иди к остальным сачкам в курилку. Я ее сам гонять буду, у меня детей нет.
– Если я уйду, а ты ее взорвешь, то меня посадят. Неизвестно, что лучше, сидеть в тюрьме или умереть.
– Тогда принимай нагрузку.
Турбину стали медленно нагружать. Вибрация усилилась и превысила все разумные и неразумные пределы.
На испытательный стенд поднялся главный инженер завода. Он с минуту посмотрел на показания приборов и остановил турбину ручкой предохранительного выключателя.
– Зачем вы это сделали? – со злостью спросил Виталий.
– Боюсь, что еще немного, и от стенда останется куча искореженного металла, ты останешься без головы, дорогой ты наш камикадзе, а я лишусь премии.
– Боитесь? Так уйдите отсюда и не мешайте работать.
– Ишь ты, – усмехнулся главный инженер. – А я, между прочим, и за технику безопасности отвечаю.
Турбина на выбеге снижала обороты. Достали сигареты, закурили. Главный инженер, рассеянно глядя на приборы, сказал:
– Помнишь, у Форда на заводе был классический случай? Не работал новый мощный генератор. Форд пригласил специалиста. Примерно так же, как мы тебя из Ленинграда вызвали. Специалист пришел, принес с собой кусок мела и раскладушку. Трое суток не отходил от генератора, потом сделал мелом на корпусе несколько отметок и сказал: «Вот с этой обмотки снимите десять витков». Витки смотали, и генератор заработал. Инженер представил Форду счет на десять тысяч долларов. Форд ему счет вернул назад и вежливо попросил объяснить, почему такая большая сумма. Инженер объяснил: «Раскладушка – десять долларов, мел – три доллара, нанесение мелом меток – два доллара. Остальные девять тысяч девятьсот восемьдесят пять долларов за то, что я знаю, где нанести метки». Форд оплатил ему этот счет. Теперь ответь мне на вопрос: кому представить счет за то, что ты не знаешь, где и какую метку надо поставить на турбину?
– Шутить изволите? Мне, между прочим, не до шуток.
– Какие уж тут шутки. Сам посчитай. Вскрытие турбины – под тысячу рублей. Замена лопаток – несколько сотен плюс стоимость совершенно исправных лопаток, которые ты выбросил. Балансировка ротора – тоже деньги. Сборка турбины – живые деньги. И все это зря. Но и это не самое главное. Срывается срок поставки турбин. Как мы можем делать остальные машины, если не знаем, что с первой? Турбины идут на экспорт, а фирма рассуждает очень просто. Стоимость киловатт электроэнергии – около четырех копеек на наши деньги. Мощность турбины известна. Мощность умножаем на время, насколько позже мы запустим электростанцию за рубежом, получаем количество киловатт, которые недополучил потребитель. Это количество умножаем на четыре копейки и получаем сумму, которую вычтут из стоимости турбин. А это сотни тысяч и миллионы. Турбины могут вообще бесплатно уйти. Кто возьмет на себя эту сумму?
– Вы на свой завод.
– Ишь ты! А чем мы людям будем платить зарплату?
– Кто вас заставлял создавать такую турбину? Это же не турбина, а адская машина, просто какой-то монстр. Что у вас за выдумки в масляной системе? А система регулирования и подшипники?
– По условиям контракта мы специально создавали такую машину. Турбина идет в развивающуюся страну, и они указали в контракте: в связи с отсутствием у них высококвалифицированного обслуживающего персонала просят создать машину, очень простую в управлении и эксплуатации. На заводе мы в шутку окрестили эту машину дуракоустойчивой.
– Как видите, она не только дуракоустойчивая. Сколько умников не могут с ней разобраться.
– Вижу. Только не думай, что ты один над ней голову ломаешь. У нас есть свои специалисты, и мы тоже ищем решение. От тебя требуется диагноз. Не зря же вы называетесь «Экспериментальная техническая диагностика». Мы тебя вызвали потому, что нам тебя рекомендовали как очень опытного специалиста, имеющего серьезные научные разработки в этой области. Ты же у нас самородок своего рода, Кулибин от вибрации. Кандидат вибрационных наук. Чертознай.
– Ну конечно, я быстро разберусь, – проворчал Виталий, прекрасно понимающий, что главный инженер брюзжит не со злости, а от отчаяния. – Вы целым КБ эту зверюгу делали, а я за две недели должен все сразу понять. Да тут НИИ потребуется, чтобы разобраться, что такое рождено в творческих муках.
– Но ты же диагностик. Так сказать, врач-терапевт по турбинам. Должен знать.
– А я не знаю. Не знаю, и все тут! Не могу найти причину.
– Ясно… Тебе не терапевтом нужно быть, для тебя это слишком сложно. Дантистом или венерологом в самый раз, там намного проще.
– Венерологом?!. А вам от всей души советую заняться выпуском унитазов: самая дуракоустойчивая система, там всего одна ручка.
– Так, любезностями обменялись. А с турбиной что делать будем?
– Ничего. Мне нужно посоветоваться со своими. Да и командировка у меня давно закончилась, поеду в Ленинград.
– Значит, убегаешь? Учти, у нас с вами договор. Я сообщу на твое предприятие, что с работой ты не справился.
– Сообщайте хоть в ООН, а я поехал. Мне нужна консультация.
Он приехал в гостиницу, быстро собрал чемодан и поехал на вокзал.
Внутри у Виталия все кипело. Черт бы побрал этих умников с их дуракоустойчивой системой. Накрутят-навертят черт знает чего, и сиди разбирайся. Вместо того чтобы выпускать унифицированные блоки и ставить их на все турбины, каждый завод изобретает что-нибудь свое. Одни ставят на какой-то узел гидравлику, другие на тот же – электронику, третьи – пневматику. Чего, казалось бы, проще: придумай один регулятор скорости и ставь его на все машины, так нет же, сколько модификаций, столько и регуляторов. И каждый завод норовит какое-нибудь изменение в серийную машину внести неизвестно для каких целей, да еще в паспорте забыть это указать.
А импортные машины? Покупаем импортные машины и правильно делаем, чтобы не дергать свои заводы и не заставлять их срочным образом переходить с одной модификации на другую. Хорошо, импортные машины нужны. Но что делает многоуважаемый Машиноимпорт? Скажем, испытали новые машины, итальянские. Машины хорошие, нам подходят. Договорились с фирмой, покупаем. Но вот строим новую станцию в точно таких же условиях. Казалось бы, купи эти же итальянские машины и будь доволен. Но кому-то в голову приходит идея: а почему бы нам машины в Японии не купить? Проверяем японские машины. Машины хорошие, нас устраивают, покупаем. Дальше: а чего б нам машины в ФРГ не закупить? Машины хорошие, покупаем. А чего б нам свою машину не сделать? Машина хорошая, делаем. Хорошая же мысля, как известно, завсегда опосля приходит. А приходит эта мысля, когда дело до ремонта добирается. Выясняется, что модификации все разные, характеристики разные, страны разные, какую-нибудь запчасть во всем мире не достать, а если и достать, то заплатить за нее столько, что дешевле новую машину купить. И развелось разных турбинных систем по стране, наверное, побольше, чем специалистов. Попробуй во всех них разберись: монтаж – монтируй, снабжение – снабжай, пусконаладка – думай, эксплуатация – будь добра, эксплуатируй, диагностика – ставь диагноз, ремонтники – ремонтируй. Зато Машиноимпорт на коне. Во как много контрактов заключили! Со всеми торгуем, во все страны в служебные командировки ездим!
