Кинич облизал губы, и на мгновение я подумала, что он втянет в рот мой сосок. И Боже, как же я об этом мечтала. Фантазировала о его горячем, влажном рте, который дразнил бы вершинки моих грудей. Но, он просто гладил и зачарованно смотрел.

— Мне нравится, как ты на меня реагируешь.

Кинич медленно опустился на колени и сжал мои бедра.

Когда он притянул меня, оставляя нежные поцелуи внизу живота, я резко выдохнула. Большими руками он скользнул к поясу моих джинсов и потянул их вниз, полностью раздевая меня.

Тихий первобытный звук вырвался из его горла, прежде чем Кинич поцеловал мой пупок и скользнул к линии бикини.

От предвосхищения, что Кинич может сделать, меня бросило в дрожь. Но он воздержался от ныряния прямо к чувствительной, горячей плоти между ног. Пульсирующее напряжение было почти невыносимым.

Подхватив меня под попку, Кинич запечатлел долгий поцелуй чуть выше моего пульсирующего, чувствительного бугорка.

Я задрожала.

И желала, чтобы Кинич пошел дальше, глубже и поэтому, сжав в кулак его густые волосы, я притянула его ближе. Господи, ожидание убивало. Он сделал всё, чтобы во мне вспыхнул огонь, и ничего, чтобы потушить его. Теперь задыхаясь, я была готова. Каждое интимное место покалывало от возбуждения.

Он медленно поднимался, и тлеющий взгляд в его глазах обещал одно: в конце ночи не останется ничего. Кинич собирался меня сожрать, планировал брать меня снова и снова, пока бы от оргазмов я не стала испытывать боль и полностью не истощилась.

Мне нравился, нравился, нравился такой план.

Когда он встал во весь рост и прижался ко мне. В этот момент я осознала, что мы оба голые и прижимались друг к другу.

И это казалось таким правильным. Приятным. Райские ощущения.

Он резко развернулся и направился в сторону ванной, захватив с собой его налитые мужские вкусняшки.　

— Эй! Ты куда?

Он исчез в ванной комнате.　

— Душ. У нас есть незаконченное дело.

Вспоминая наш горячий, мысленный секс в душе, у меня перехватило дыхание.

— Б-б-будь здесь.

Мне нужно остыть, иначе я и секунды не продержусь.

Я тряхнула головой.

Этот мужчина — моя погибель. Казалось, я могла справиться со всем: потерей, информацией, что я, возможно, потомок невропатического бога, сражением с ужасным отродьем Сатаны — жрецами Майя со сверхчеловеческими силами… Но этот мужчина — моя ахиллесова пята. Я не могу отказать ему ни в чём. Я бы жизнь отдала только, чтобы услышать его смех, пожертвовала бы всем, чтобы знать, что он в безопасности, счастлив и доволен. Даже после того, как он сказал, что вместе нам не быть.

Он был моей личной загадкой. А значит проверкой моей воли и веры.

И я собиралась победить.

— Ты идешь, женщина? — выкрикнул он из ванной.

Я широко, и что ни на есть, искренне улыбнулась.

— Ох, уж не сомневайся в этом.

— Не забудь надеть ожерелье! — напомнил он.

Точно. Черное нефритовое ожерелье. Без него бог не может быть с человеком.

Интересно они изнашиваются или устаревают?

— Думаю тебе придется сделать упаковку таких! — прокричала я.

Когда я вошла в ванную, через матовое стекло виднелось мускулистое тело Кинича.

— Ожерелье надела? — спросил он.

О, да. Удивительно, черный амулет чувствовался легким, как перышко.

— Да.

— Хорошо, тогда тащи свою сладкую попку сюда, — приказал он.

— А если нет?

— Тогда я выйду и возьму тебя. Но предупреждаю, я за свои действия ответственность не несу.

Хммм. Мне нравилось, как это звучало.

— Серьёзно. А за какие именно действия? — Голая, я прислонилась к раковине и обхватила столешницу граничащую с ней, чувствуя себя горячее, чем свежий пакет с попкорном.

Кинич высунул голову из душевой кабины, с его волос капала вода на гладкие, твердые плечи и идеально мускулистую грудь.　

— Это что вызов?

Мне захотелось прикусить палец, именно это я и сделала.

— Возможно?

Он, мокрый, сексуальный и возбуждённый, выскочил из душевой кабины…

Я сглотнула, когда он смерил меня свирепым взглядом аквамариновых глаз.

Без предупреждения, он развернул меня и склонил над прохладной раковиной.

Я ахнула, когда он надавил рукой мне на спину, а другой расставил шире ноги.

— После того как я закончу с тобой, Пенелопа, ты возможно не сможешь ходить.

Через долю секунды головка его твердого члена уже прижималась к входу в моё тело. Затем Кинич вошёл в меня, и я почувствовала сладкую боль от того, как тело растягивалось, подстраиваясь под него.

В голове, в жарком, густом бассейне чистой похоти, билась единственная мысль:

— Возьми меня.

Вместо этого, Кинич отстранился. Обхватив головку своего твердого члена, он провел им по скользким, набухшим складкам, воспламеняя каждое нервное окончание. Еще секунду, и я взорвусь.

— Прошу, — выдохнула я, желая только одного: чтобы он прекратил дразнить своим твёрдым стержнем и наполнил изнутри.

— М-м-м-м, — хрипло простонал он. — Еще нет. Я слишком долго этого ждал. Хочу наслаждаться каждым ощущением.

О, нет. Мне совсем не нравится этот план. Никакой медленно раскачивающейся лодки для меня. Как и он, я слишком долго ждала этого момента, и лишняя секунда станет пыткой. Женщине оставалось только проводить бесконечные ночи, думая, мечтая и задаваясь вопросом, на что это похоже — заниматься сексом с таким сексуальным и большим парнем.

Ему всего-то необходимо слегка толкнуться.

Я повернулась, опустилась на колени, сверкнув порочной улыбкой, и обхватила его толстый член. Я так много раз думала об этом: как буду вкушать, сосать его, только его.

— Что ты делаешь, женщина? — спросил он, полузакрыв глаза.

О, он точно знал, что я собиралась делать.

Все с той же дьявольской улыбкой я поводила бархатистой головкой по губам. Кинич мгновенно застонал, призывая тем самым меня к следующему шагу. Я втянула головку в рот и языком начала кружить по мягкой, гладкой коже.

Кинич издал грубый, животный рык.　

— Твой рот такой горячий. Я никогда не думал… что это настолько хорошо, — он снова застонал. — Так хорошо.

Я томно сосала его, принимая так глубоко, как могла, пока медленно поглаживала руками основание. Я никогда даже не мечтала о таком непристойном акте, но с каждым движением языка и губ, бессмысленно поклоняясь ему, я получала чувственный и эротический опыт.

Я медленно вытащила его изо рта, потом вновь втянула. И так раз. Два. Три.

Затем остановилась.

Он смотрел на меня, его грудь тяжело вздымалась.

— Боги, женщина, почему ты остановилась? Это потрясающе.

Я улыбнулась и встала.

— Никаких наслаждений. Душ. Сейчас же.

Я вошла во, всё ещё включенный душ, наполненный горячим паром. Кинич последовал за мной, словно нетерпеливый щенок, ждущий вкусное лакомство.

Прежде чем я смогла произнести ещё хоть слово, он схватил меня за плечи, повернул лицом к себе и прижал к теплой плитке, подхватывая одним плавным движением.

Я обернула ноги и руки вокруг его тела и поцеловала так неистово, что мы стукнулись зубами. Скользнув рукой меж нашими телами, я направила его стержень в нужном направлении.

— Не останавливайся, — прошептала я.

Он подался крепким телом вперёд.

Не в состоянии сдержаться, моё тело взорвалось от восхитительного выброса напряжения. Эйфория накрыла жесткой волной, которая помогла с легкостью преодолеть острую боль от того, как он растянул меня.

Яростно кончив, он прокричал мое имя. Но очень скоро его стон превратился в крик боли.

— А-а-а-а-а-а, — Кинич дернулся и упал на колени.

Я протянула руку, но он отстранился.

— Не трогай меня!

— Что? О, Боже мой. Что я сделала?

— Огонь. Я горю, — прорычал он.

О нет…

— Это было интересно, — сказала я, все ещё мокрая и завёрнутая в полотенце.