— Иди ты. — Кинич нажал отбой, раздраженный всей этой ситуацией. Он знал, что беспокоился больше необходимого, но это ничего не значило. Он просто хотел Пенелопу и ничего больше.

Ему нужно выяснить, почему Мааскабы пришли за ней, спрятать ее в безопасном месте, а затем вернуться к существованию бога. Ведь им надо готовиться к войне, спасать человечество, и заняться вопросом восстановления равновесия во вселенной, и начать стоило с того, чтобы боги перестали плодиться с людьми.

Хотя, сексом с ними заниматься можно. Эта часть, вновь заметил он, идеальная диверсия для богов.

Смутно осознавая, что нахожусь в чужой постели, но на невероятно мягких простынях и лежу на воздушной, словно облако подушке, я перевернулась. Какая-то тайная сила не давала моему мозгу очнуться от божественного состояния релаксации, не смотря на бесцельно крутящиеся фрагменты в голове — монстры с черными зубами, мусорный бак, вспышка света и….

— Кинич! — Я вскочила с кровати, пытаясь собраться с мыслями, оглядываясь по сторонам.

Комната оформлена в чисто-белых оттенках, напоминающая мне о тех высококлассных европейских курортах — на которых я еще не была, но они в моем списке дел. Как только я получила паспорт, то начала брать уроки сальсы и сделала бразильянкацид (напилась в пух и прах шнапса с водкой перед тем, как отправиться на бразильскую эпиляцию) по рекомендации лучшей подруги Энн.

Открыв толстые, кремового цвета жалюзи, я была потрясена, обнаружив, что нахожусь в очень высоком здании. Город, казался, ошеломительным и заледенелым в туманном зимнем воздухе. Солнце только опускалась за горизонт, омывая каждое здание в еще более мрачный серый оттенок.

Господи! Как долго я находилась в отключке, если уже солнце светит? Была же ночь, когда Ник… Ник…

Он уложил меня спать после атаки вуду-терминатора.

Твою же… что происходит?

Волна страха прокатилась по моей коже. Как ни странно, однако, но я не ощущала себя напуганной. Нет. Совсем наоборот. Я чувствовала себя обиженной. Чувствовала… словно дали пинка под зад.

Потому что не понятно, что происходит — монстры, я стала свидетелем странных вещей, которые делает Ник, руководство его сумасшедшей сестры — и мне не нравится, что это вторглась в мою жизнь.　

Хорошая или плохая, но это моя жизнь. Моя. И никто не должен управлять Пенелопой-мобилем кроме меня. Как смеют эти… люди?.. Существа?…Причудливые создания? Как смеют эти похотливые создания садиться в мою машину и рулить.

Ах, ты думаешь, что можешь все контролировать?

Да.

Ха! Отлично.

Заткнись к чертям собачьим!

Мое внимание привлек детский плач. Я открыла дверь и вышла в ярко освещенный пустой коридор.

В розовых, пушистых носках я тихонько пошла вперед.

Розовые, пушистые носки? Посмотрела я вниз. О Боже мой! На мне ночнушка Hello Kitty.　

— Какого…? — Я провела руками по телу, а потом подняла подол ночнушки.

Говоря о вторжении….

— Нижнее белье тоже Kitty? Черт бы его побрал! Да как он посмел ко мне притронуться.

Hello Kitty? Серьезно?

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

Я обернулась и увидела постыдно привлекательного, хорошо сложенного мужчину с коротко подстриженными темными волосами и бирюзовыми глазами, который непринужденно смотрел на меня — или, на самом деле, уставился на мою нижнюю половину. Я ахнула и опустила ночнушку.

— Погоди! Это ты! — указала я. — Ты… ты…

Он склонил голову.　

— Андрус. Вот мы и снова встретились, Дороти.

Ой, ой, ой. Этот маленький путешественник знает, что она уже не в Канзасе. Потому что в Канзасе нет мужчин, которые усыпят заклинанием, а затем оденут тебя, как маленькую девочку.

— Где я? И где этот СС, Ник?

Он улыбается.　

— СС? Я вижу, что ты и я поладим.

Я прищурилась и сжала губы в тонкую линию, ожидая ответов.

Он прочистил горло.　

— Пошли.

Кипя от злости, я волочилась за ним и его кожаными штанами. Когда мы завернули за угол, я увидела просторную гостиную. Окна от пола до потолка открывали великолепный вид на Центральный парк. Пухлый, светловолосый малыш сидел по — середине пола на большом одеяле с разбросанными рядом разноцветными кубиками.

И тут я вспомнила.

— Этого ребенка ты приносил к Симил. Да?

Он кивнул с яркой улыбой на лице.

— Эту сладкую малышку, — сказал он по-детски, когда прыгал над ней — это наша малышка Матти. — Он подхватил ее и укусил за ушко. Она мгновенно перестала плакать и слегка захихикала.

Ладно. Очень странно. Огромный мужик казался опасным, чем сам грех — словно он ел пули на завтрак, а бензин пил вместо мартини — но превратился в дурачка из-за этой малышки?

О, остановись! Это совершенно очаровательно и ты знаешь об этом!

Нет! Ты остановись! Ты сама по уши в дерьме, а осуждаешь его образцовое поведение. Достаточно! Сфокусируйся, Пенелопа! Рули!

— Итак, отвечай на мои вопросы. Где Ник? — скрестив руки на груди, спросила я.

Андрус пристроил ребенка на бедре.

— О, ворчливая тетенька хочет знать где этот ублюдок, твой дядя Кинич, — снова сюсюкаясь сказал он.

— Баааа… ба, — она проагукала и вцепилась пухленькими ручонками в его черную футболку.

— Да, верно, Матти. Пора подкрепиться. — Он вышел.

— Хей! А теперь ты куда идешь? — Я помчалась за ним.

Когда я догнала его в выставочном зале, похожем на кухню, он усаживал Матти в высокий детский стульчик.

Он бросил на меня хмурый взгляд.　

— Я не знаю где Ник, но он оставил тебя вчера здесь. Ты находишься на моем попечении до тех пор, пока он не вернется. — Он взглянул на мою нижнюю половину. — И нет. Я не мыл и не переодевал тебя, если тебе это интересно. — Его хладнокровное каменное выражение лица, тут же растаяло, когда он взглянул на Матти. — Потому что маленькая Матти — единственная леди, которую я мою и одеваю. Не так ли, мой маленький кексик тьмы?

Да, он просто назвал ее «кексиком» — я сглотнула — «тьма».

Я нажала кнопку «отрицание реальности» — я родилась с одной такой в моем мозгу — и пошла дальше.

Андрус засунул голову в экстра-большой холодильник из нержавеющей стали.　

— Хелена должно быть проснется через пару минут. Она ответит на любые твои вопросы.

— Отлично. А этот человек Хелена, кем бы она ни была, сможет сказать, кто на меня напал? Или как Ник заставил меня уснуть?

— Вероятно.

— Хелена твоя жена? — спросила я

Он вытащил голову из холодильника и так взглянул, что мог бы воспламенить целую нефтяную скважину.　

— Нет. Хелена — мама Матти. Она не моя.

Ауч! Я задела за живое?

— Хелена замужем за Никколо ДиКонти. Это их дом, — объяснил он.

Меня осенило.

— Погоди. Так ты что… няня?

Он захлопнул дверцу холодильника и поставил бутылку с красной жидкостью в микроволновку.　

— Я предпочитаю телохранитель и опекун.

Он нянь!

Или няня в коже!

Хи-хи-хи.

Ну-ка прекрати!

Я прикусила щеку, чтобы сдержать многообещающую улыбку.

Микроволновка просигналила. Он достал бутылку и одел колпачок, а затем немного встряхнул. Ребенок протянул ручки. Он прошел было мимо меня, но потом остановился.　

— Если ты не возражаешь, мне нужно дать Матти бутылочку.

Он не хочет, чтобы я это видела? Господи. Может, ему все же не приятна его роль, как он говорит.

— Я пойду, позвоню. Если можно конечно.

— Чувствуй себя, как дома. — Он смотрел и ждал, когда я уйду.

Я пожала плечами и вернулась в гостиную, где нашла стоящий в углу на маленьком столике телефон. Я взяла трубку и уставилась на черно-белые кнопки.

Что я скажу маме? Что на меня напал монстр в собственной квартире и спас мужчина, с которым я возможно переспала, после того как его сумасшедшая сестра опоила нас и которая предложила миллион долларов за то, что я стану суррогатной матерью его ребенка. Ребенка, которого он даже не хотел?

И что — сейчас на мой отстойный пломбир добавили вишенку — возможно, я ношу под сердцем ребенка этого мужчины! Если мы все же переспали, но кто его знает?