Все поднялись и отряхнули ладони.

— Сколько потребуется времени, чтобы расчистить дверь? — осведомился Холстид.

Марк окинул взглядом каменную лестницу, уходящую под землю.

— До порога еще метра три. Думаю, еще день или два.

Причитания траурной процессии из Хаг Кандиль разносились по всей долине, они были слышны даже в общей палатке, где все члены экспедиции молча сидели за ужином. Они слушали жалобный плач, и их мысли снова и снова возвращались к чудовищной сцене смерти шейхи.

Сенфорд Холстид отодвинул от себя тарелку с нетронутым салатом и натянуто спросил:

— Ну теперь-то вы можете наконец сказать, открывали гробницу до нас или нет?

Марк резко повернул голову. Смерть старой феллахи глубоко потрясла его. Боль все еще не утихла. Он так о многом не успел ее расспросить.

— Как вы думаете, — продолжал Холстид, — эти покалеченные глаза на двери могут быть делом рук грабителей?

Марк постарался сосредоточиться на мысли о гробнице. Ведь это же она была конечной целью всех его усилий. Угрюмые лица его товарищей напомнили ему о том, что именно на нем лежит здесь основная ответственность. Им нужна была его сила и стойкость. Стоит ему проявить сейчас слабость, и вся экспедиция будет обречена на провал.

— У грабителей просто не хватило бы времени. Да и какой смысл им это делать? Нет, это дело рук жрецов.

— Неужели они стали бы так старательно вырезать глаза из камня, чтобы потом их уничтожить?

— Все очень просто, ослепить можно только того, у кого есть глаза.

— Что вы имеете в виду?

— Кто бы ни лежал в этой гробнице, жрецы хотели лишить его возможности смотреть во внешний мир. Для большей уверенности в том, что он действительно ничего не сможет видеть, они сначала наделили его глазами, а потом уничтожили их.

Все перестали есть и посмотрели на Марка.

Он рассматривал свои руки. Они уже были без бинтов, но кончики пальцев все еще не зажили. Вдруг он увидел какое-то насекомое, выползающее из-под его тарелки, и резко ударил по нему.

— Нельзя ли как-нибудь избавиться от этих паразитов, Дэвисон? — спросил Холстид, отмахиваясь от мух.

— Ничего не поделаешь, это один из минусов жизни в пустыне.

Хасим ель-Шейхли, писавший все это время заметки в блокноте, откашлялся и сказал:

— Доктор Дэвисон, завтра я не поеду с вами на раскопки. Я собираюсь добраться на лодке до Эль-Миньи и связаться там по телефону с моим начальством.

Марк быстро повернулся к нему.

— Пришло время сделать доклад. К тому времени, как мы расчистим вход в гробницу, правительство как раз успеет прислать к нам своих уполномоченных. Мое начальство должно присутствовать при открытии двери.

Лицо Марка помрачнело:

— Я надеялся, что мы можем рассчитывать еще на несколько дней до того…

Никто не заметил, как лежавшая рядом с тарелкой Хасима свернутая льняная салфетка слегка пошевелилась. И никто не услышал, как застучали по столу восемь маленьких ножек с острыми щупальцами на концах.

— Понимаете, доктор Дэвисон, мы здесь уже две недели. В министерстве ждут отчета…

Край салфетки приподнялся, и из-под него показалась маленькая желтая голова. Два красных немигающих глаза огляделись вокруг, оценивая обстановку. Два твердых, покрытых панцирем щупальца угрожающе защелкали.

— Теперь уже ясно, что мы сделали замечательное открытие. Я, конечно, понимаю dac, доктор Дэвисон, вам бы хотелось еще на несколько дней сохранить свободу действий, но я не в праве больше все это утаивать…

Тонкий блестящий желтый хвост изогнулся под салфеткой в дугу.

— …иначе я получу выговор.

Марк равнодушно пожал плечами:

— Надеюсь, хотя бы газетчики не сразу об этом пронюхают.

— Этот вопрос я затронул в моем отчете.

Хасим засунул блокнот в карман и опустил руку на салфетку.

— Аллах! — Он так резко отдернул руку, что перелетел через скамейку и шлепнулся на пол.

Увидев скорпиона, который со все еще поднятым хвостом семенил по столу, все с криками повскакали с мест. Марк схватил тарелку и, прежде чем скорпион успел добежать до края стола, со всего размаха ударил по нему. Все, оцепенев от ужаса, не двигались с места, только Жасмина быстро подбежала к Хасиму и открыла свою сумку.

— Дайте мне на него взглянуть! — закричала она, перетягивая жгутом руку Хасима. — Дайте мне взглянуть на скорпиона!

У Марка дрожали руки, когда он осторожно поднимал тарелку. На скатерти ничего не было.

— Ба! — воскликнул Рон. — Все-таки смылся!

— Не может быть, — ответил Марк. Он сделал шаг назад и быстро осмотрел пол.

— Я уверен, что попал по нему.

— О черт, слушай, его нигде нет!

Сенфорд Холстид быстро развернулся и пулей вылетел из палатки на улицу.

— Ну же, вылезай! — Рон взял в руки лампу со стола и посветил ей под стол.

Хасим лежал на полу и стонал, бормоча что-то по-арабски, а Жасмина осматривала его руку.

— Мне нужен лед.

Марк бросился к холодильнику, взглянув мимоходом на Алексис, которая как во сне неподвижно смотрела на чистую скатерть. Собрав и завернув в салфетку кубики льда, он присел рядом с Жасминой и приложил сверток к руке Хасима.

— Мне необходимо точно знать, что это был за скорпион, — настаивала она. — Я не успела его рассмотреть.

— Я не разбираюсь в скорпионах.

— Он был толстый или тонкий?

— Пожалуй, тонкий.

— На нем были волосы?

— Точно не знаю.

Марк взглянул на Рона, который все еще ползал на четвереньках по полу с лампой в руках.

— Он был желтый?

— Да.

Жасмина достала из своей сумки небольшой шприц и иглу. Наполнив его, она тихо сказала:

— Это очень опасный вид скорпионов.

Марк заметил, что Хасим покрывается потом. Он лежал с закрытыми глазами и постоянно что-то бормотал.

— Он поправится?

— Сыворотка действует быстро, но ему еще несколько часов будет плохо. — Жасмина закатала рукав Хасима и сделала ему укол в вену. — Теперь нам нужно отнести его в палатку.

Задумчиво почесав в затылке, Марк вслед за Жасминой вышел из палатки Хасима на улицу. Хасиму стало еще хуже. Когда они уложили его в постель, он вдруг начал бредить и беспокойно метаться из стороны в сторону. Его пульс невероятно участился, а температура подскочила до сорока градусов. Марку пришлось изо всех сил прижать Хасима к кровати, чтобы Жасмина смогла сделать ему жаропонижающий укол. Потом они сидели рядом с ним до тех пор, пока судороги не прекратились и температура не спала.

— Обычные симптомы проявляются у него слишком сильно, — заметила Жасмина, когда они шли по лагерю. — Ему будет плохо еще около двенадцати часов. Потом он начнет поправляться. Но еще некоторое время он не сможет шевелить рукой.

— Абдула присмотрит за ним.

Не доходя до палатки Жасмины, они наткнулись на Рона, который шел им навстречу, качая головой.

— Не представляю, куда улизнула эта тварь. Я с четырьмя помощниками перевернул вверх дном всю палатку.

— Значит, где-то есть лазейка.

— Мы не нашли ни одной. — Рон поежился. — С детства не выношу пауков! Мне срочно нужно выпить!

Он побрел мимо них в фотолабораторию.

Марк пристально посмотрел на Жасмину:

— Вы хорошо себя чувствуете?

Она удивленно взглянула на него:

— Да, а почему бы мне не чувствовать себя хорошо?

Он взял ее за плечи:

— Вы устало выглядите.

— Я совсем не сплю. Шейха…

— Я знаю.

У нее на глазах навернулись слезы, и когда первые капельки побежали по щекам, Марк бережно смахнул их рукой.

— Хасим только вчера признался мне, что хочет отсюда уехать, — начала она, и в ее голосе звучал страх. — Он сказал, что собирается вернуться в Каир и уступить это место кому-нибудь другому.

— Почему?

— Он не может здесь спать. Его мучают кошмары и постоянно преследуют скорпионы.

— А вы? Что вы об этом думаете?

— Я останусь там, где я нужна, но…, — ее лицо помрачнело, — мне очень страшно. Если Хасим выдержит кризис и снова встанет на ноги, то, возможно, я вернусь вместе с ним в Каир.