Разбойник ошибся, Айса не грызла верёвки. До них ей было просто не дотянуться. Вместо этого она ужом вертелась, выкручивая суставы и едва не ломая кости, изо всех сил пытаясь хоть как-то ослабить путы. На её беду Ойрет прекрасно разбирался в узлах и спеленал пленницу по рукам и ногам так, что она стала похожа на баранью колбасу.

            Айса не питала иллюзий на свой счёт. Не сумей она освободиться, участь её предрешена. Тот, что с поломанным носом не успокоится, пока не добьётся своего. Но это полбеды, она потерпит. Тем более что в Храме её не раз насиловали, пока не научилась давать отпор. Но этот гад злопамятен и если не убьёт, скорее всего, покалечит. Так же неизвестно, что на уме у второго. Один раз он её защитил, а ну как завтра первым на неё запрыгнет? Как ни крути, а впереди Айсу ждёт только плохое, поэтому стоит ускориться, даже несмотря на воющее от боли тело.

            Лишь под утро ей удалось сдвинуть верёвку с плеч, а затем и с локтей. Оставалось «расшатать» узлы одеревеневшими запястьями, прихваченными к бедрам, но тут раздался храп разбойника за столом, и с топчана поднялся второй. Айса затихла.

            Всю ночь Тмир ждал, когда Ойрет, наконец, расслабится. Он знал, как чутко спят дозорные (отец был из их числа), и потому не спешил тянуться к арбалету. Тем более что единственный кинжал был придавлен ладонью Ойрета. Но как только тишину озарил могучий храп, время пришло, и Тмир стал действовать. Он поднялся, озорно подмигнул смотрящей на него пленнице и, стараясь не шуметь, снял самострел со стены. Скрипнул ворот и Тмир затаился. Нет, Ойрет продолжает храпеть. Так скрипя и замирая, разбойник взвёл тетиву и вложил болт в ложе. Затем взял второй стул и поставил у двери. Сел напротив напарника и стал ждать его пробуждения. В том, что оно вскоре наступит, Тмир ничуть не сомневался. Предрассветный сон глубок, но короток. Особенно у дозорных Мёрзлых Земель.

            Так и вышло.

            Не успел луч света, просочившийся в прореху меж штор, отползти на расстояние равное ширине ладони, как Ойрет всхрапнул в последний раз и отнял помятое лицо от стола.

            — Знаешь, я передумал идти с тобой на ярмарку, своя шкура ценнее, — донеслось от двери, и проснувшийся разбойник подслеповато уставился в ту сторону. Тмир выбрал удачный ракурс — масляный светильник на столе почти прогорел и давал мало света для обзора, в то время как самого Ойрета было прекрасно видно.

            — Тмир, ты, что ль там? — бывший дозорный огляделся, и от опытного взгляда не ускользнула пропажа арбалета. Рука машинально сжала рукоять.

            — Ойр, не глупи, болт всяко быстрее твоего кинжала будет.

            — И что дальше, убьёшь? — хмуро спросил бывший дозорный.

            — Да нужен ты мне больно, — хмыкнул Тмир. — Возьму припасов, оприходую девку и поминай, как звали. Вот только связать бы тебя от греха.

            — Можешь меня не опасаться, не трону, — серьёзно произнёс Ойрет и для убедительности отодвинул кинжал на самый край стола.

            — Ну, раз обещаешь… — протянул Тмир и стал опускать арбалет. Разбойник за столом почувствовал, как схлынуло нависшее напряжение, и поднялся. — Хотя знаешь… не стоило тебе меня запугивать и угрожать.

            На лице Тмира появилась злая улыбка, и он нажал на спуск. В последний момент Ойрет дернулся, уходя с линии обстрела, но недостаточно быстро и болт вместо сердца вошёл в живот. Выстрел практически в упор отбросил тело назад, и разбойник перекувырнулся через стул. Тмир выпустил арбалет из рук и, подскочив к столу, схватил кинжал. Но нападения не последовало. Ойрет скрючился у стены, зажав рану ладонями.

            — Тварь, ты же меня убил, — простонал разбойник. — Убил…

            — Прости, брат, нам было не по пути, — ухмыльнулся Тмир и со всего размаха вбил кинжал в середину груди.

            Ойрет захрипел и засучил ногами, но быстро расслабился. Разбойник со сломанным носом извлёк кинжал из раны и, насвистывая мотив похабной песни, тщательно вытер лезвие об куртку убитого напарника. Затем сам себе кивнул и уцепился за хвостовик болта. Пальцы соскользнули — слишком глубоко вошёл, — и недолго думая он стал помогать себе кинжалом. Именно в этот момент к нему подкралась Айса.

            Девушка освободила руки ещё во время диалога разбойников, и всё это время пыталась насытить пальцы кровью, дабы они приобрели гибкость. Выходило плохо, кровь застоялась и никак не желала обновляться. Когда тысячи иголок, наконец, впились в руки, девушка едва не закричала но, всё же, ломая ногти, принялась теребить узел на поясе — последнюю преграду на пути к свободе. Он скреплял путы на ногах и стоило поторопиться, кто знает, чем окончится перепалка этих двоих.

            Когда разбойник со сломанным носом стал копаться в ране, пытаясь извлечь застрявший болт, Айса подхватила со стола кувшин — едва не выронила, пальцы всё ещё не слушались — и как следует замахнувшись, опустила на незащищённый затылок. Вышло неудачно. Видимо разбойник заметил изменившуюся тень и поэтому обернулся. Он даже успел удивлённо раскрыть рот, когда глиняное дно кувшина встретилось с его лбом. Раздался звон, осколки разлетелись по полу, и Тмир стал заваливаться на спину. Айса прыгнула следом, норовя коленом раздавить трахею, но вопреки её ожиданиям разбойник не вырубился и вскинул руку в защитном жесте. На беду как раз в ней оказался кинжал. Лезвие глубоко вошло в бедро, и девушка со стоном повалилась на обидчика. От боли, в голове помутилось, и Айса даже не почувствовала как Тмир выдернул кинжал и отбросил её от себя. Она попыталась подняться, но удар ногой по рёбрам выбил воздух из лёгких и перевернул на спину. Разбойник тут же навалился всем весом и упёр лезвие в горло.

            — Не рыпайся, сучка, не то будет очень больно.

            Девушка заметалась под ним, едва не перерезав себе шею, и Тмир резким движением вонзил кинжал ей в плечо. Айса вскрикнула, но тут же закусила губу — нечего ублажать слух этого урода. Разбойнику это не понравилось, и со зверским оскалом он стал шевелить лезвие в ране. Девушка держалась до последнего, но крик всё же прорвался сквозь железные оковы воли. Тмир дико заржал и что есть мочи припечатал рукоять кулаком. Кинжал пронзил плечо насквозь и впился в пол. Боль оказалась невыносимой, Айса потеряла сознание.

            Когда очнулась, сначала увидела перед собой выпяченные от удовольствия глаза и лишь затем ощутила, как твёрдая плоть неистово проникает в неё. Айса дико закричала и что есть сил врезалась лбом в эти глаза. Плечо прострелило дикой болью, сознание вновь поплыло.

            Нос превратился в кровоточащий сгусток, и Тмир завизжал словно баба. Даже не замечая, что девушка без сознания он стал наносить удары по лицу, а затем резко выдернул кинжал и вонзил ей в грудь.

            — Сука! Тварь! Получи! Получи!

            С каждым выкриком он по самую рукоять погружал лезвие в затихшее тело. Наконец поняв, что всё кончено зло сплюнул и слез с трупа.

            — Вот гадина, всё же довела.

            Разбойник умылся в кадке и стал собирать вещи. Стянул с Ойрета сапоги, сунул в приготовленный мешок и уселся за стол перевести дух. Но только он решил перекусить, как с улицы донеслись команды:

            — Рассредоточиться! Окружить дом! Держать окно под прицелом!

            Тмир узнал этот голос. Ещё бы не узнать. Это именно тот человек, что почти месяц истязал его в казематах Зекоша. Разбойник подскочил к брошенному арбалету и стал лихорадочно взводить механизм. Болт то и дело выскальзывал из взмокших пальцев, но, в конце концов, занял своё место. Рядом с дверью закричали:

            — Тмир, Ойрет, не дурите! Дом окружён! Отдайте девку и я оставлю вам ваши жалкие душонки!

            — А с какого перепуга мне тебе верить?! — заорал в ответ Тмир, повалив стол на бок и спрятавшись за ним. Арбалет нацелился на дверь. — Лучше прикажи своим убираться, и я тогда подумаю!