— Я за это уже извинился, — в голосе некроманта не отразилось ни капли раскаяния. Мысленно Эжж’и’лер кусал локти. Он возомнил себя первооткрывателем, нашёл самородок — коротышку менк’оа сумевшего покорить стихийную магию, а у кумтар оказывается, этот процесс поставлен на поток. Вот же смеху будет, если откроется, что и гадрахи преуспели на этом поприще. Радует одно, за играми в интриги маги Ивокариса подобного не замечают.

            Будто услышав его мысли Эулис подлил масла.

            — Из-за вечных распрей вы, маги, не видите дальше своего носа, а мы, дети Суолан, живём под землёй и как никто другой ощущаем перемены в энергетической картине Хигиона. Не могу сказать, когда это началось, но точно знаю, к чему привело. Стали появляться представители первых рас, обладающие новыми возможностями, и твой ученик только подтвердил нашу теорию.

            — Раньше я не слышал, чтобы ты называл кумтар детьми Суолан. И тот хлыщ у врат тоже упоминал это имя. Кто это?

            — Туманоподобный великан. Наш прародитель.

            — Великан? — Эжж’и’лер саркастически выгнул бровь.

            — Именно, — не принял иронии Эулис. — Менка — мохнатая богиня, породившая менк’оа, Хелна — змееподобный сын моря породил гадрахов, а Суолан породил кумтар. Согласно нашим легендам когда-то первые расы обладали безграничной силой, но почти всю её растеряли. Многие из нас верят, что это произошло из-за прихода новых богов. Возможно, были и другие причины да кто же теперь упомнит. Послушай, Эжж’и’лер, тебе действительно интересно слушать про имгитов или обсудим, наконец, то зачем ты приехал?

            Глава ордена Чёрного Копья едва не подавился вином.

            — Имгиты? — переспросил он, откашлявшись.

            — Ну да, имгиты. Древние, на торрисе. Я же тебе рассказывал легенду о древнем городе, который мы ищем. Имгит-Гар, помнишь?

            — Да, что-то припоминаю… — Эжж’и’лер всегда насмехался над желанием кумтар найти город, где по легенде жили их пращуры. Считал это навязчивой идеей, а оно вон как вышло. Но сейчас некромант не стал давать волю родившимся мыслям об имгитах и сменил тему разговора.

            — Мне нужны твои зодчие.

            — Зодчие? — переспросил Эулис. — Уж, не для постройки ли новой цитадели?

            — Именно. А ты откуда знаешь?

            — Твоя крепость ещё не появилась, а уже всем приносит проблемы.

            — Что ты имеешь в виду? — некромант нахмурился. Тон друга ему не понравился.

            — Из-за твоих людей, что обосновались на месте Торсота, количество караванов снизилось. Мне, конечно, это до рудных глубин, но люди несут убытки. Рушится налаженная торговля.

            — Что ж, я усмирю своих людей, — Эжж’и’лер потёр подбородок, — но ничего не поделаешь, крепости быть именно там. Место идеальное. Не такое конечно как то, на котором стоит нынешняя цитадель ордена, где принесли себя в жертву наши предки, но тоже пропитанное эманациями смерти.

            — И эти самые эманации твой ученичок припёр ко мне, — с укором молвил Эулис. — Надеюсь, посох Гортемуса не задержится под Небесным Хребтом?

            — Не задержится, — уверил некромант. — Что насчёт зодчих?

            — Выделю, друг мой, конечно выделю. Но мне кажется, это не то о чём ты действительно хотел меня просить. Верно?

            Эжж’и’лер встал, прошёлся взад-вперёд, а затем ответил:

            — Мне известно, что кумтар удалось разгадать тайну прохода под Небесным Хребтом. Подожди, я закончу, — он жестом остановил открывшего рот Эулиса. — Так же я подозреваю, что по такому же принципу вы создали и другие ходы. И один из них ведёт туда, куда мне сейчас нужно. Я хочу, — некромант заглянул правителю карликов в глаза, — чтобы ты переправил меня к Пограничному Кряжу. И как можно скорее.

            Правитель кумтар не стал ни отпираться, ни подтверждать сказанное. Он просто молча сидел и как-то снисходительно смотрел на старого друга. Наконец Эулис ан-Т’ар махом опустошил бокал, лёгкой тенью выпорхнул из кресла и сказал:

            — Идём…

***

            — Что это?!! — некромант едва смог перекричать ужасный треск, который рождался где-то в глубине тоннеля и усиленный в десятки раз, волнами докатывался до его начала.

            Эулис ан-Т’ар не стал напрягать связки. Он сделал жест рукой, и четверо магов, что держали тоннель открытым, разомкнули круг. Тотчас своды прохода схлопнулись, отсекая терзающий уши звук.

            — Этот тоннель ведёт к Пограничному Кряжу.

            — А что за ужасный треск? Будто молнии бьют.

            — Так и есть, друг мой. После взрыва Заат-Гир, одна из энергетических жил сместилась и перекрыла выход из тоннеля. Теперь там бушует чистая энергия, рождая электрические разряды.

            — Предположу, что открыть тоннель где-нибудь в стороне нельзя, иначе вы бы давно это сделали. Я прав?

            — Всё верно, — подтвердил Эулис. — Тоннель открывается между двумя определёнными точками, и сместить его в сторону не получится.

            — Я бы хотел взглянуть на жилу. Сколько времени потребуется, чтобы достичь противоположного выхода?

            — Обычно дней десять. Но всё это время маги должны поддерживать тоннель активным. Признаться, мы не до конца разгадали творение Сетт’иллиса. Он привязал проход под Небесным Хребтом к десятку жил природной энергии, а мы, сколько не бились, не смогли задействовать ни одной. Приходится поддерживать ходы собственными силами.

            Эжж’и’лер задумался. Обычным путём до Пограничного Кряжа добираться несколько месяцев. А если вспомнить о сезоне дождей, то путь удлиняется вдвое. Тоннель карликов сократит это время. Пожалуй, стоит рискнуть и пробиться через жилу. В конце концов, это всего лишь энергия, уж чем-чем, а ей он управлять умеет.

            — Думаю, мне хватит и седмицы, чтобы пройти через тоннель. Открывай, Эулис, нечего тянуть.

            — Не всё так просто, Эжж’и’лер. Во-первых, эта четвёрка уже потратила силы и не сможет седмицу держать тоннель открытым. Во-вторых, держать придётся не седмицу, а как минимум две на случай твоего возвращения. Для этого нужно собрать кучу магов и подготовить рунные круги. А в-третьих, если что-то пойдёт не так тоннель сомкнётся. После того как его перегородила жила, мы держали ход столь долго лишь раз, когда выясняли, что с ним случилось. И если честно едва справились. Он стал нестабилен.

            — Ну и пусть сомкнётся. Откроете заново, — на лице некроманта появилась ироничная улыбка, но тут же растворилась под хмурым взглядом правителя кумтар.

            — С каждым разом открывается новый тоннель! — жёстко отчеканил Эулис ан-Т’ар. — Предыдущий стирается из ткани реальности. Поэтому смерть будет ужасной. Камень просто-напросто тебя поглотит.

            Вот это новость! Эжж’и’лер даже и не подозревал о подобном. Интересную вещь придумал Сетт’иллис. Да и карлики хороши, раз сумели повторить подобное. Как жаль, что он так мало внимания уделил этому племени.

            — Ничего не поделаешь, я очень спешу, — вздохнул некромант. — Если выделишь птенца ассала, через седмицу, когда достигну выхода, я тебе сообщу, стоит ли меня ждать обратно…

            Птенца у подгорного племени не оказалось. Вместо чешуйчатых бестий для сообщения в подземных лабиринтах кумтар использовали сафф[6], одна из которых дремала у Эжж’и’лера на плече. Чтобы не слышать ужасного треска, способного любого свести с ума уши были заткнуты воском, а ногам придавало бодрости хитрое заклинание.

            Откровенно говоря, втайне старый некромант радовался заключённой с имгитами сделке, благодаря которой, наконец, покинул Ледяной остров. Засиделся он за стенами цитадели ордена, закостенел, сдувая пыль с архивных фолиантов, а в мире меж тем много что изменилось.