Лианг осторожно обнял её сзади.

- Я так скучал, - выдохнул он ей в шею. – Было невыносимо видеть тебя так близко и так далеко. Замирать, когда ты проходишь мимо, вся такая замороженная, бледная. Невыносимо видеть, как он прикасается к тебе, после того, что сделал. Я хотел его убить, но его охраняют лучше, чем главная повариха охраняет склад.

Гиде улыбнулась.

- И тогда я решил выкрасть тебя, цветочек. Нельзя, чтобы такую красоту, такую нежность убивали, втаптывали в грязь. Там, на стене, осталась твоя кровь. И я поклялся на ней, что освобожу тебя.

- Ты ошибаешься, - шепнула Гиде, всё ещё не оборачиваясь, – никакая я не красота, я всего лишь постельная девка, слишком слабая, чтобы дать отпор.

- Тебе и не надо быть сильной, цветочек. Позволь мне быть сильным за нас двоих. Разреши мне взять ответственность за твою судьбу.

- О чём ты? – спросила озадаченная Гиде.

- выходи за меня замуж. Я всего лишь простой солдат, даже до сотника не дослужился. И за моей спиной не стоит род. Ты привыкла к другому… Я недостоин тебя, я всё понимаю. Но, все же, безумно надеюсь.

Гиде поднялась с места и посмотрела на Лианга.

- Что ты сказал?

- Выходи за меня замуж, - обреченно произнёс юноша, понимая, как дико звучат его слова. Что он мог предложить той, что с детства купалась в роскоши и внимании отпрыска великого рода Белых Журавлей.

- Ох, Лианг! Ты первый мужчина, пожелавший на мне жениться! – звонкий девичий смех взметнулся над притихшими деревьями. – Как я могу ответить отказом?

- Это ты ещё пока в лесу, попадешь в Зарос, предложения так и посыплются, подумай хорошенько.

- Дурачок!

- Нехорошо начинать семейную жизнь с оскорблений.

Гиде толкнула его в грудь, опрокинув на попону, затем склонилась к нему.

- Это тебе надо было хорошенько подумать. Теперь поздно.

Вместо ответа Лианг притянул девушку к себе и поцеловал. И они провели лучшую в своей жизни ночь.

Замок бурлил. Как только выяснилось, что пропала наложница, князь рвал и метал. Сначала все подумали, что девушка утопилась, даже проверили дно пруда. Проверили каждую пядь земли у замковых стен, в страхе, что она кинулась со стены. Служанки шёпотом пересказывали друг другу подробности истории, когда князь до полусмерти избил наложницу, а она после этого тронулась умом. Половина двора жалела её, а половина считала, что наложница давно заслужила хорошей взбучки.

- Эту заколку привезли из Наомии, князь отдал двух своих ловчих птиц, а она швырнула её в шкатулку, да так ни разу и не надела, - возмущалась служанка, служившая во дворце вторую луну. Дородная, не по возрасту крупная девушка не понимала расточительности, уж она бы не выпустила из рук такое сокровище.

- Что ты понимаешь, молчала бы лучше. Ты даже не знаешь госпожу наложницу, а сама осуждаешь, словно эту заколку у тебя отняли, - сердито осадила более взрослая товарка.

- Да все они одинаковые, небось с жиру бесятся. Ну, проучил мужёнек, что с того? Уж я бы не тронулась умом. А может, она притворялась, чтобы больше подарков выпросить, а? Хитрая бестия, я вам скажу, знает, как подход найти к мужику.

- Она тронулась умом, когда князь зашиб девочку-рабыню, очень любила бедняжку. Мы все любили Лалу, хорошенькая была девочка, бойкая.

- Так господин ей новую рабыню подарил, чего убиваться по старой? – непонимающе уставилась совиными глазами новенькая.

- Ай, да что с тобой говорить, - только и махнула рукой собеседница. – Нашли бы её, иначе нам всем житья не будет. Пока господин не успокоится, лучше не показывайся ему на глаза. Он же бешеный совсем, для него зашибить кого-нибудь, как таракана придавить, - уже совсем шёпотом в ухо прошептала служанка.

Прислуга в страхе металась по замку, а князь тем временем пытал охранника, так некстати заснувшего на посту. Ни Амида, ни охранник не знали куда подевалась Гиде. Все платья были на месте, как и драгоценности. Вообще ничего не пропало.

- Господин, на конюшне исчезли две лошади, - доложил Чонган, - также исчез солдат по имени Лианг, зимой служивший у госпожи наложницы телохранителем.

- Вот кошка блудливая, - вскричал Фэнсин. Лицо почернело от гнева. – Найти их!

- Четыре отряда поскачут в разные стороны. Одну возглавит мастер Кицин, они скорее всего, поехали в сторону Изумрудной провинции, у Лианга там родственники. Ещё одну возглавлю я, буду искать в направлении моря, на случай, если они подались в порт. Это маловероятно, но шанс есть. Один отряд прочешет северное направление, и ещё один западное.

- Пусть Кицин возьмет на себя западное направление, я сам поеду на восток в сторону Изумрудной провинции. Связь будем держать через гонцов. Да, Чонган, как разберусь с Гиде, доложишь, почему твоя хвалёная стража пропустила беглецов. И лично за эту ошибку ответишь.

- Будет сделано, - невозмутимо ответил Чонган, коротко поклонился и вышел во двор. Он проводил каждый отряд в дорогу, затем подозвал к себе свою старую восьмёрку.

- Шен, они прошли сквозь старый лаз, закрытый кустами. Лошади ждали их снаружи, ближе к восточной башне. Мне надо найти их быстро, раньше, чем князь.

- Хорошо, Первый! – ответил следопыт.

- Слушай мою команду, восьмёрка. У них есть фора в одну ночь, но зато всего две лошади, и наложница непривычна к длинным переходам, а Лианг будет её жалеть. Трогаемся в путь.

Последний отряд, гораздо меньший, чем предыдущие три, выехал за ворота. Чонган задал высокий темп, они неслись, притормаживая там, где останавливался Шен. Мчались по безлюдной, лесистой местности. Узкая тропа пролегала через бамбуковые рощи, неглубокий ручей и невысокие скальные породы. Шен, чуть ли не носом поводил, словно княжеская гончая на охоте. Он замирал ненадолго, закрывал глаза и прислушивался к себе, а затем уверенно указывал рукой: «Туда!». Вся восьмёрка двигалась молча, понимая друг друга без слов. Выбившиеся из сил солдаты устали, однако, боялись пожаловаться начальству, которые сейчас сами напоминали диуани хищным блеском в глазах и звериным упорством. Они бросали друг другу многозначительные взгляды, но, молчали, помня о крутом нраве начальника стражи.

Первыми сдались лошади. Они устали, пена клочьями выпадала из пастей, чешуя встопорщилась от усталости и перегрева.

- Утром поедете прямо, доберетесь того холма и будете ждать нас там, - распорядился Чонган.

- А вы куда, господин? – сотник растерялся.

- За беглецами, - коротко обронил вместо Чонгана Тэньфей. Один за другим, восьмёрка сняла с себя кольчуги и тяжелые короткие копья, прикрепила перевязь с оружием к поясу и растворилась в ночи.

- Они, вообще, люди? – робко спросил один из солдат.

- Тебе какое дело? – огрызнулся сотник, сам испуганный нечеловеческой выносливостью чонгановской восьмёрки. – Спать, завтра отправляемся до рассвета!

Губы солдат шевелились, каждый беззвучно помолился своему богу, прося сохранить от ночных демонов в обличии людей.

Чонган знал, что темнота не помеха Шену, темнота не была помехой никому из восьмёрки – всем было достаточно света звезд и деревьев, испускавшие слабый зеленоватый свет. Ночное зрение они приобрели в лесах диуани, об этом никто не любили говорить вслух. Как и о том, что могли передавать друг другу чувства. Та самка диуани, что чуть не убила Восьмого, оставила им этот дар. Чонган чувствовал охотничий азарт, охвативший Шена, вспышки радости, когда он находил свидетельства пребывания Лианга и Гиде. Сам заражался этим охотничьим азартом и передавал его остальным. Они, как единый организм, мчались по лесу бессшумными тенями, вспугивая ночных животных. Одно общее чувство радости наполнило, словно большой зверь проснулся и жил в каждом из них. Этот зверь рычал, слюна заполняла рот при мысли о добыче, он наслаждался ощущением бега, перекатывающихся мышц под кожей. Сотни ярких, манящих запахов будоражили сосочки на языке, когти впивались в мягкую землю. Они мчались, и зверь рычал, торопил, предчувствуя близость жертвы.